— Вызывает сомнения, — согласилась Хильда со вздохом. — Да, мы это понимаем. Но мы же видели всё своими глазами.
— Тут есть довольно щекотливый момент. Мы уже имеем подтверждённые данные, что тот минерал в горах действительно влияет на разум. Маги из новооткрытого мира дали нам подробную консультацию. Возможны аберрации памяти, довольно серьёзные. А ведь вы сейчас подтвердили, что пролетали рядом с такими залежами и почувствовали воздействие. Плюс тот маленький кристалл…
— Погодите, — сказал я, — вы намекаете, что у нас были глюки? Нам всё это померещилось, и наши воспоминания — ложные?
— Я ничего не утверждаю, лишь анализирую вероятности.
От такого захода я несколько прифигел, Хильда тоже. Некоторое время мы просидели молча, переваривая услышанное.
— Извините, — сказала наконец Хильда, — но ведь наши воспоминания совпадают до мелочей. Тимофей сейчас рассказал всё точно, я помню то же самое. Разве может такое быть при галлюцинации?
— Вы — сильный дуэт, у вас эмоциональная связь. Одинаковые искажения восприятия — феномен чрезвычайно редкий, не спорю. Но всё же менее экзотический и более объяснимый, чем сразу два разных мира под одной… гм… обложкой. Впрочем, подчёркиваю ещё раз — это всего лишь моя догадка, она может оказаться ошибочной. И если я неправ, то заранее приношу извинения. Но эту догадку надо проверить, мы должны убедиться, что вы способны продолжать рейс. Завтра утром вас навестит маг разума, и я буду действовать, исходя из её вердикта. Прошу отнестись к моему решению с пониманием.
— Да, конечно… — сказала Хильда понуро. — Обследование необходимо. Мы не хотели бы никого подводить…
— Рад слышать. Выспитесь хорошенько, а завтра будет видно.
Мы вышли в коридор.
Оглянувшись, Хильда шепнула мне:
— А если он прав? Может, мы действительно сумасшедшие? Или, точнее, «спящие»… Пролетели над местом, где залегает тот минерал, и превратились в сомнамбул. Помним не то, что было…
— Скорее, нас кто-то хочет выставить психами. А конкретно — тот козлодой, который нам подложил кристалл.
— Но опять-таки — для чего это нужно? В десятый раз уже спрашиваю.
— Понятия не имею. Если допустить на минуту, что мир с орбитальным лифтом — просто наш глюк, наведённая галлюцинация, то… Блин, даже не знаю. Может, нас обработали «змееглазые», внедрили в башку какую-нибудь программу, а сверху замаскировали её ложными картинками…
— Да уж, ну и фантазия у тебя. Зачем я только спросила?
— А чтобы не расслабляться, — зловеще пояснил я. — И не забывай — я это придумал с ходу, взял с потолка. Просто иллюстрация, что выдумать можно любую хрень, если отключить критическое мышление. А пока начальник нас правильно сориентировал — впадаем до завтра в спячку. Так что пройдёмте, барышня.
Бледно улыбнувшись, она взяла меня за руку и побрела следом. Но на пороге нашего номера пошатнулась и вцепилась в меня, словно боялась упасть. Придержав её, я с беспокойством спросил:
— Плохо себя чувствуешь? Отвести в медпункт?
— Нет, не надо, пожалуйста… Головокружение просто и ощущение нереальности… Полежу сейчас — и пройдёт…
Я довёл её до кровати. Она легла, с минуту молчала, прислушиваясь к себе:
— Голова уже меньше кружится, самочувствие сносное, но при этом… Даже не знаю, как объяснить. Я как будто сплю наяву и сон уже вижу… Нахожусь сразу в двух местах — в этой комнате и где-то ещё…
У меня промелькнула мысль — она ведь таскала кристалл с собой, пока его не нашли. На неё он воздействовал больше, чем на меня.
— По-моему, — продолжала она, — мне снится то же место, что и тебе тогда… Берег в тропиках и утёс…
Как только она произнесла это вслух, мне почудился запах моря и приглушённый шелест прибрежных волн. Хильда говорила:
— Меня затягивает туда. Может, я увижу что-нибудь важное, но не хочу одна… Тимофей, я очень боюсь…
— Спокойно. Добрый дядя-шеф объяснил, что глюки у нас синхронизировались. Идём туда вместе, бредим дуэтом, как и положено.
Очертания комнаты размывались. Или, скорее, я проваливался в сон вслед за Хильдой, хотя всё ещё бодрствовал. Ум заходил за разум от этих фокусов.
Она вцепилась в мою ладонь что есть силы, и я склонился над ней, поймал её взгляд, прозрачно-голубоватый:
— Давай, снежинка. Показывай мне, что снится.
Комната окончательно растворилась, и я увидел скалу.
Теперь я смотрел на неё не с моря, как в прошлый раз, а с противоположной стороны. Там была огромная пустая площадка — размером со стадион или даже с компактный аэродром, тем более что её покрывали гладкие каменные плиты.
Скала торчала на фоне неба, тонкая и остроконечная, как заточенный карандаш. Обручи из металла поблёскивали на ней серебром. Позади неё, далеко на западе, солнце клонилось к линии горизонта.
Хильда стояла у меня за плечом, всё так же вцепившись в мою ладонь. Интуиция говорила мне — оборачиваться нельзя, иначе я вывинчусь из этого кадра, покину сон. Поэтому я не двигался, но знал точно — она меня тоже чувствует.
На площадку ложилась тень от утёса, неестественно-чёткая. Мы, незваные зрители, находились чуть в стороне от неё. А там, где она кончалась, стоял змееглазый маг и держал копьё с багрово мерцающим наконечником.
Сцена напоминала ту, что приснилась мне после первого рейса, но отличалась масштабом. Вместо невзрачного колышка, который в тот раз отбрасывал тень, теперь был утёс-гигант. Как будто тогда я наблюдал тренировку, лабораторный эксперимент, а теперь начиналось главное действо.
И копьё сейчас выглядело иначе.
Толстое древко обвивали нити-вкрапления, оттенком похожие на сапфир. Или на тот минерал, что залегал в горах и дурманил разум. Как только я это осознал, у меня по спине прошёл холодок. Я больше не сомневался — здесь происходит что-то плохое.
Маг глубоко вздохнул и занёс копьё.
На долю секунду всё вокруг замерло, как в стоп-кадре.
Копьё вонзилось в каменную плиту, пригвоздив к ней тень от утёса.
Флюид вскипел, забурлил. Раскалённый смерч завертелся вокруг скалы. Копьё завибрировало, тяжёлое эхо раскатилось в окрестностях. Маг удерживал древко, оскалив зубы от напряжения. Мышцы бугрились на его торсе, вздувались вены.
Тень набухала чернильной тьмой.
Прошло полминуты. Солнце сдвинулось вправо-вниз, продолжая свою вечернюю траекторию. А тень от скалы сместилась, соответственно, влево.
Однако что-то в этом смещении выглядело неправильно — я напрягся, присматриваясь, но мне мешало солнце, и отвлекало пульсирующее эхо, в которое вплёлся призвук, чуждый пейзажу и нарушавший зыбкое равновесие сна.
Я вслушался против воли — и опознал-таки посторонний звук.
Обычный стук в дверь.
Как только я это понял, сон раскрошился.
Скала исчезла, и я открыл глаза, возвращаясь в явь.
Мы с Хильдой лежали, обхватывая друг друга руками, а освещение в комнате изменилось — заснули вечером, а сейчас было утро, судя по золотым лучам, которые наискось врывались в окно.
— Ого, ничего себе… — пробормотала Хильда. — Вся ночь прошла…
— Ну, как самочувствие?
— Лучше, но…
В наружную дверь постучали снова, уже настойчивее.
— Кому там не терпится? — буркнул я. — Лежи, я открою.
В коридоре за дверью стояла женщина в льняном платье без рукавов, изящно приталенном. Её светло-русые волосы были распущены по плечам; на лице — ни следа косметики.
— Здравствуй, — произнесла она. — Меня зовут Илла. Ваш здешний управитель должен был предупредить обо мне.
— А, да. Ты маг разума? Заходи.
Сначала я принял её за нашу ровесницу, но, приглядевшись, понял — нет, она старше, причём значительно. Гладкая и чистая кожа могла ввести в заблуждение, если бы не глаза, наполненные зрелым спокойствием.
— Мне пятьдесят один, — сказала она. — И нет, я не читаю мысли. Просто на лице у тебя написал вопрос.
Из комнаты вышла Хильда, слегка растрёпанная, и поздоровалась, добавив:
— Простите, мы, кажется, проспали…
— Правильно сделали, — заметила Илла, чуть улыбнувшись, — сон иногда — хороший помощник. И не волнуйся, всё будет хорошо. Давайте посмотрим, что с вами происходит.
Глава 11
— Мы сами пытаемся разобраться, — сказала Хильда, — бред ли всё это или что-то реальное. Если наш разум действительно затуманен, то это плохо…
— Не торопись, — спокойно сказала Илла. — Присядь.
Хильда, вздохнув, опустилась на край кровати. Гостья села на стул напротив неё, взяла её за руки и спросила:
— Итак, ты не возражаешь против моей попытки помочь?
— Нет-нет, мой разум открыт.
— Спасибо. Что ж, в таком случае будь добра, не отводи взгляд.
На минуту-другую они застыли, как изваяния, уставившись друг другу в глаза. Я подавил соблазн помахать ладонью перед их лицами и проверить реакцию. А то вдруг они выпали случайно в астрал?
Наконец они отмерли и встряхнулись.
— Могу порадовать, — сообщила гостья, — я не ощущаю следов наведённых галлюцинаций. Не вижу фальшивой памяти, созданной кем-то целенаправленно.
— То есть, — сказала Хильда, — всё было по-настоящему? Ну, в том мире, где мы вчера побывали?
— Да. Или там настолько сильные маги, что обманули даже меня. Но это уже из разряда сказок, поверь мне на слово.
— А ядовитый кристалл, который мне подложили ещё до рейса?
— Вот он действительно туманил твоё сознание. Но, во-первых, этот туман развеялся, когда лишился подпитки. Сейчас всё уже в порядке. А во-вторых, он только мешал тебе, раздражал и злил, но никак не мог создать такую цепочку поддельных воспоминаний — связную и подробную, логичную на свой лад. Тут нужно воздействие совершенно другого уровня.
Выслушав объяснение, Хильда облегчённо кивнула, после чего опять о чём-то задумалась. Илла повернулась ко мне:
— Твоя очередь. Готов?
Я сел перед ней, наши взгляды встретились. Глаза у неё были серо-зелёные, с чуть заметной примесью охры. Меня по-прежнему забавлял контраст между юным личиком и реальным возрастом тётеньки. Но толком поразмышлять об этом я не успел — сеанс закончился быстро, за считанные секунды.