—Да, конечно, Степной Кот. — Выпрямился и опять низко поклонился тот.
Поклоны ввёл в обиход Кот лично. До этого любые церемонии или условности не были в чести у воров, они считали себя «свободными от закона». Глупые, закон есть всегда, просто люди, которые его устанавливают, меняются.
— Берг сказал, что это ты ему указал парня, сказав, что тот при деньгах и врёт всем, что баронет. Это правда?
— Тут дело было немного не так, я просто слышал, как Фу говорил…
— Молчать. — Нет, он не кричал. Он спокойно приказал, и скупщик краденого Тобиас тут же замолк, как будто ему заткнули рот. — Баронет своей шпагой отбивает стрелу из арбалета. — Задумчиво проговорил он, как будто рассуждая. — Стрелу, пущенную из темноты. Внезапно. — Видя, что сказанное дошло, он закончил мысль. — А теперь он ищет того, кто на него доложил в охранку. На дуэль хочет вызвать.
Тобиас упал на колени. Что ж, теперь он понимает, в какую дыру загнал себя своей жадностью, сообщая непроверенную информацию своему зятю, работающему в страже.
— Как ты вообще про него узнал?
— Новенький парень, которого ты принял, сказал, что тот ищет скупщика и оценщика амулетов. Ищет среди воров. Не будет же настоящий баронет этим заниматься, он бы к магам пошёл.
— Да, но возможно он эти амулеты тоже украл. У кого-то из родных, у того же отца. И теперь не хочет, чтобы кто-то узнал, что он их продал. — Но рассуждения скупщика он понимал. Только вот, тот ошибся и теперь должен ответить.
— А Фу сказал, что пацан одет хуже крестьянина и торгуется, как пустынник, а все знают, как благородные не любят торговаться. — Кажется, этот помёт койота решил, что ему ничего не грозит, вон как живо заговорил, считая, что может оправдаться.
— Ага, бедный он, одет плохо! И имеет в рабынях телохранительницу, внешне похожую на ублажательницу, но убивающую по косому взгляду на её хозяина. Ты совсем тупой? — Закончил он выслушивать глупые оправдания. — Узкоглазый сказал то, что видел, он не соврал, но баронет обещал отомстить и ему. Баронет зол за свой арест, а Берг Свейн, твой зять, не хочет умирать. И он показал на тебя, как виновного в неправильной информации, но раз ты мой человек, то я и должен решить твою судьбу.
Если бы дело можно было решить, просто отдав этого червяка баронету, Кот так бы и поступил. Но сын учителя сказал, что обещал помощь своему спасителю. Помощь и деньги. Деньги учитель выдаст сам, он уже подтвердил, что согласен и с суммой и с причиной, сообщение Кот получил утром, но вот помощь нужна прямо сейчас.
— Тобиас, я вижу только один способ тебе остаться в живых. — А вот потом надо бы устроить этому человеку «несчастный случай». — Ты пойдёшь к баронету. — Видя, что тот хочет что-то сказать, тут же жёстко одёрнул. — Заткнись. Я сказал, ты пойдёшь к этому баронету, скажешь, что ты по рекомендации от нового парня. Предложишь свою помощь, и купишь у баронета всё, что он решит тебе продать. Купишь по ценам, чуть-чуть ниже тех, по которым эти вещи могли бы продаваться в гильдии магов. Понятно?
— А если мне не хватит денег?
— Попросишь у зятя! — Как и все воры, Кот не любил стражников, потому эта фраза вышла даже не ехидной, а мстительной. — Найдёте, если жить хотите. А я, в свою очередь, обещаю, что баронет после этого забудет о вашем существовании. — Например, твёрдо пообещаю этому парню, что ты, Тобиас, это лето точно не переживёшь.
— Но ведь придётся ещё и оценщикам из гильдии магов платить. А они запросят вдвое за срочность и соблюдение тайны.
— Я непонятно сказал? Хотите жить — деньги найдёте. Впрочем, мы можем поменяться. — Решил пошутить Кот в своей манере.
— Это как?
— Раз у тебя совсем нет денег, то ты выплатишь мой долг, а я твой. — И видя, как загорелись глаза у торгаша, уточнил. — Я обещал выплатить баронету две тысячи золотом в качестве компенсации за причинённые неудобства. — То, что эти деньги — плата за спасение сына учителя, и платить их будет сам учитель в столице, никто знать не будет.
— Э-э, что ты, Кот! — Тут же заскулил торговец. — Я не говорил, что у меня совсем нет денег, я совсем не это имел ввиду.
— Две тысячи золотых утихомирят благородного на день-два. — Продолжил Кот, прерывая это глупое бормотание. Эту версию он решил скормить всем местным, чтобы узнали, во сколько ему обходится успокоить благородного, который ещё и будущий маг. Потом под это дело можно будет потрясти всех местных воров и торгашей на «восполнение финансовых потерь». А скупщик уже его утомил. — За это время ты должен решить ВСЕ его местные проблемы. Что хочешь делай, как хочешь его ублажай, но чтобы через два дня он успокоился и уехал. Если этот благородный задержится по твоей вине, следующие две тысячи будут из твоего кошелька.
И отвернулся в сторону, показывая, что разговор окончен.
Глава 1
— Ты меня понимаешь? — Очередной хозяин смотрел на меня, как на какую-то диковинную зверюшку. — Отвечай быстро.
— Понимаю. — Удивительно, но я действительно его теперь понимал, хотя раньше язык, на котором говорили все окружающие, был для меня незнаком.
Хозяин удовлетворённо кивнул, махнул рукой надсмотрщикам, и меня вывели из палатки, куда привели час назад. Получается, этот жадный тип заплатил магу, чтобы я изучил местный язык. Кажется, меня готовят под конкретного покупателя, иначе я не вижу причины вкладывать больше десятка золотых в какого-то там раба.
Отвели меня в мою клетку. За последние дни я к ней уже привык, даже считал её своеобразным домом. Петанию, девочку, которая жила в ней вместе со мной, можно даже считать моей женой. Мы спали вместе давно, уже в первую ночь она сама пришла ко мне, оседлала, не обращая внимания на мои стоны от боли во всём избитом теле.
— Привет, Дар. — Сразу же улыбнулась она мне. — Как всё прошло?
— Замечательно. — Теперь мы хоть сможем с ней поговорить, как нормальные люди, а то только именами и смогли обменяться. — Я теперь тебя понимаю.
— Я очень рада. — Не знаю, как раньше, но сейчас она довольно равнодушно мне отвечает. Когда она говорила на непонятном мне языке, я этого не замечал, а вот теперь вижу, что нет у неё ко мне ничего. Непонятно только, чего она тогда ко мне каждую ночь упрямо лезла, даже когда я был не в лучшем состоянии?
Настроение, которое и так было не очень, упало ещё ниже. Пока шёл, думал, что раз теперь мы понимаем друг друга, то я смогу уговорить её на побег. Но вот теперь шансы на это сильно упали.
План побега никак не вырисовывался. Теперь за мной постоянно следили, пол в клетке был дощатый, ничего быстро или незаметно не нарисуешь. С усмирителем на шее мне только и оставалась ритуальная магия, но не зря же я в своё время так усиленно изучал по ней всё, что смог найти в нашей библиотеке. И я рассчитывал на помощь девочки. Раньше.
— Петания, я тебе нравлюсь? — Задал я вопрос, который долго обдумывал, сидя на полу в углу клетки. Да, вопрос прозвучал глупо и жалко, но задать его было нужно.
— Ты симпатичный. — Кивнула она.
— Скажи, зачем ты каждую ночь приходишь ко мне, ведь я тебя не зову. — Видя, что она поморщилась, поспешно добавил. — Можешь не отвечать, если тебе неприятна эта тема.
— Пока я хожу к тебе, меня не берут к себе на ночь другие. — Тихо проговорила она, глядя в сторону. — А если я понесу от тебя ребёнка, то вообще оставят в покое до его рождения. Хозяин обещал.
И она серьёзно посмотрела на меня. Такой поворот я никак не ожидал.
— Ты одарённая? — Появилась у меня мысль.
— Да.
Вот теперь мне стало многое понятно. Этот хозяин купил меня как осеменителя одарённых рабынь. Мне ещё повезло, что я работаю над молодой и симпатичной, думаю, меня ждут впереди и не такие приятные ночи. Но для чего меня обучили местному языку, я до сих пор не понял.
Проснулся я от того, что какая-то лошадь громко заржала. Было ещё темно, судя по тому, что окружающие краски были для меня не такими яркими, как днём. В это время я старался не показывать другим свои глаза, поблёскивающие от любого отражённого света, ходил всегда прищурившись. Тут средние века, народ мнительный, решат, что я какой-нибудь монстр и прирежут, пока сплю.
Уже восемь дней мы с Сенилой в дороге. Сны парня, что раньше был в этом теле, не посещали меня давно, этот был немного неожиданным. Возможно, сон спровоцировало то, что эту ночь я засыпал в объятиях своей рабыни, которая всё же уговорила меня не обращать внимания на окружающих. Ну и оторвалась по полной, вопя в своей обычной манере, на всю стоянку. Не сказать, что мне было стыдно, скорее неудобно, женщин в караване на всех явно не хватало. Ко мне подходили за эти восемь дней дважды, с просьбой продать рабыню «на один раз», но я посылал. Любви ко мне это не прибавило, но мне с ними детей не крестить. Тут средневековье, подцепит она чего-нибудь у этих «джигитов», как я её буду лечить? Амулет лечения между ног запихивать?
Парень, которого я «спас», не обманул. На следующее утро, после того, как меня забирали в участок, от него ко мне пришёл скупщик, приведя с собой двух магов-оценщиков. Оценщики определили все мои трофеи из амулетов, рассказали, что и сколько стоит. Эксклюзивного или запрещённого (кроме амулета правды) ничего не оказалось, но и то, что было, стоило далеко не копейки. В общей сложности, то, что мы сняли с хозяйки борделя, с вора и напавших на меня наёмников, потянуло почти на полторы тысячи золотых, очень солидную сумму по местным меркам.
Камни я решил не продавать, мне сказали, что в столице за них можно выручить сумму гораздо большую, а алхимические зелья вообще никто брать не захотел, кроме как по цене «заплачу за тару». Символы на бутыльках были известны, но они, оказывается, полное название в себе не содержали, просто какие-то условные обозначения, понятные только самим алхимикам. А местные алхимики были из другой школы, и обозначения у них были свои. Нет тут латинского языка, единого для всех аптекарей мира, как на Земле.