Остановился, посмотрел на храм. А зачем вообще нужно завещать сущность какому-то богу? Он что, даст тебе за это какие-то силы?
— А у богов есть паладины? — Спросил я призрака.
— Кто? — Уже задав вопрос, я понял, что последнее слово сказал на русском.
С этой мысленной речью вечные непонятки. Иногда граф понимал, что я говорю на своём родном, иногда вот так, переспрашивал. Самыми понятными для него были ругательства. Он даже перенял несколько.
— Воины, наделённые божественной силой.
— Они называются аватары. — Я имел ввиду другое, но уже понял, что такого тут нет. — Я же тебе рассказывал, что боги могут временно вселяться в тех, кто им посвящён или имеет якорь. Не полностью вселяться, конечно, что позволяет им это делать одновременно с несколькими людьми, если бог достаточно силён. В людском теле боги не так сильны, но зато на них не действуют никакие ограничения, какие есть у богов.
— Хайлин, это последняя возможность отказаться. — Повернулся я с надеждой к мечнице. Мне очень не хотелось взваливать на себя ответственность за неё и больного ребёнка.
Может, вылечить девочку, да пусть отправляются, куда хотят? Но опять же, за несколько дней эта врунья может узнать что-то, что ей знать не положено.
— Я не отступлю. — Сжала та губы. — Ты дашь противоядие сестре, или я тебя убью.
— Знаешь, пожалуй, я передумал. — Тут же остановился я, хотя только что собирался продолжить путь. — Идите вы с сестрой своей дорогой, а мы пойдём своей. — Не сможет она меня принять, как того, кто будет ей приказывать.
— Я же тебе говорил, что хлыст необходим. — Тут же весело отреагировал граф.
— Ты обещал! — Остановилась и она.
— Не ври. — Тут же отреагировал я. — Я сказал, что мы поговорим об этом, когда ты дашь клятву. Кажется, этот разговор не состоится.
— Но…
— Ты вот тут, на этом месте должна решить, вступаешь ты в мой отряд или нет.
— Так я же уже решила.
— Командиру отряда не угрожают убийством. — Засмеялся я. Театрально, но ей хватило, она сразу же отвела взгляд. — Ты будешь подчиняться мне, как командиру всегда и во всём, или идёшь своей дорогой.
— Цетон, а что я с ней буду делать, когда пойду учиться? — Эта мысль только пришла мне в голову. Ей же придётся и тогда платить зарплату, это же десять серебряных в день! — Если она узнает мои тайны, я даже выгнать её не смогу.
— Заключишь договор с кем-нибудь. Это как раз ерунда, она будет получать больше, чем оставлять себе, это наоборот выгодно. — Точно, буду сдавать её в аренду.
— Я делаю это только ради, сестры. — Упрямо сжала она губы.
— Прекрасно, делай. — Кивнул я головой. — Но ты в своей жизни когда-нибудь пробовала получить товар, не заплатив?
— Я не воровка! — Тут же вскинулась она.
— А сейчас требуешь от меня что-то, сама ничего ещё не сделав. — Спокойно парировал я. — Ты даёшь клятву, мы разговариваем на счёт твоей сестры. — Закончил я свою мысль. — Не раньше.
— Я поняла. — Кивнула она. — Я дам клятву. — Но тут же упрямо добавила. — Но если ты не вылечишь сестру, то я убью себя.
— Упрямая. — Удовлетворённо заявил граф. — Если сможешь её правильно воспитать, то будет самым верным тебе воином. Соглашайся с её заявлением.
Зашибись, ещё один объект воспитания. Как будто мне двоих детей не хватало, теперь ещё одну на себя повешу. Даже двух! Не отряд, а институт благородных девиц какой-то. «Ало, это Смольный?»
— Договорились. — Всё же кивнул я мечнице и продолжил путь к храму. Мы до него не дошли метров двести всего.
— Что ищете вы в обители бога? — Внутри, сразу возле входа, стоял дед. Жилистый такой, явно бывший воин. — Не стоит беспокоить его просьбами или мольбами, Арден не любит просителей.
— Мы пришли, чтобы эта девушка дала мне клятву именем своего бога. — Ответил я ему. Кланяться не стал, хотя, признаться, еле сдержался.
— По своей ли воле ты хочешь дать клятву, женщина? — Повернулся он к ней, но немного в сторону. И только сейчас я понял, что дед слепой. — Арден не любит принуждения.
— По своей. — Коротко кивнула она.
— Что оставишь ты в залог своей клятвы? Арден не любит золото, ему нравятся поступки и желания.
— Я оставлю в залог свою жизнь.
— Если ты посвящена Ардену, то ты — воин. Жизнь воина не имеет цены для Ардена, оставь что-то другое. — Спокойно парировал он.
Хайлин растерялась. Кажется, у неё совсем нет «домашних заготовок», наверное, клятву она никому ещё не давала.
— Тогда, я оставлю свою сущность? — Всё же ответила она с вопросительной интонацией.
— Твоя сущность и так завещана Ардену, оставь что-то другое. — Дедок даже интонации не изменил.
Кажется, этот бог большой привереда.
— Хранитель, может ты подскажешь, какой залог не оскорбит бога? — Хайлин сложила руки в просительном жесте, как будто не замечая, что делает это перед слепым. И что интересно, в этот раз руки были в ладошках, а не в кулаках, как при разговоре со мной.
— Ты уже получила от меня совет, но не услышала его. — Он не улыбнулся, не рассердился. Дед всё так же монотонно вещал. — Арден ценит поступки и желания, а не материальное.
— Но у меня больше ничего нет, только сестра. — Продолжала говорить та, всё так же умоляюще. А со мной всегда разговаривает исподлобья.
— Арден не принимает клятвы с залогом других людей, оставь что-то другое.
— Хранитель, подскажи, я не знаю, что бог примет в качестве залога за нарушенное обещание. — И низко поклонилась слепому.
— В жизни каждого воина есть место удовольствию. — Тот опять не удивился. — Чревоугодие, похоть, страсть к деньгам, азарт, любовь. Ты можешь оставить в залог свои желания, которые являются для тебя самыми важными.
— Я люблю свою сестру, если я оставлю любовь к ней, Арден примет?
— Ты сама должна решить это, но если твоя любовь для тебя не является самой важной в твоей жизни, бог не примет такой клятвы.
— Но что тогда я могу предложить? — Девушка уже в отчаянии. Кажется, нужно было идти в другой храм. Этот бог вообще жуткий привереда.
— Воин всегда в чём-то лучший. — Продолжал монотонно работник храма. — Сила, способности, умение что-то делать лучше других, ты можешь оставить их.
— Я поняла. Я оставлю свою силу. — Наконец твёрдо ответила ему Хайлин.
— Это твоё решение, заходите.
Внутри храм тоже не поражал. Общий зал, голые стены. Ни рисунков, ни икон. Три каменных тумбочки в центре, в каждую воткнуто оружие. Меч, нож, лук. Посоха мага нет, да и шпаги что-то не вижу.
Это что, оружие, которое ждёт своего Артура? Кто достанет, тот и избранный. Но я вот точно им не хочу быть, потому что все избранные потом бывают посланными. Посланными куда-то, по делам бога, насмотрелся я сериалов на эту тему.
Нет уж, я хочу идти туда, куда Я хочу, а не какой-то там бог.
— Каков твой путь? — Возле камней стоял другой мужчина. Этот был относительно молод, не больше сорока лет, но тоже бывший воин. А может и не бывший, кто их разберёт. Обращался он ко мне, но я промолчал.
— Я воин меча. — Ответила ему Хайлин, сделав шаг вперёд.
Мужчина перевёл взгляд на неё, голос его налился торжественностью.
— Что ищешь ты в храме?
— Пришла дать клятву человеку по прозвищу Демон.
— Скажи мне, воин меча, по своей ли воле ты даёшь эту клятву?
— Да, по своей. — Она собралась, отвечала не задумываясь.
— Скажи, есть ли на тебе другие клятвы именем богов?
— На мне нет других клятв.
— На какой срок ты собираешься дать свою клятву? — Вот тут она задумалась, а потом повернулась ко мне, посмотрев вопросительно.
Так. Если я соглашусь, что клятва только на время, пока она в отряде, то недолго мои тайны будут оставаться тайнами.
— А какой максимальный срок? — Спросил я у работника храма.
— До следующего перерождения. — Тот ответил, спокойно переключившись с торжественной речи на обычную.
— Тогда до него. — Храмовник опять перевёл взгляд на Хайлин.
Та задумалась. Если не согласится, тогда и клятва мне не нужна, надеюсь, она это понимает. Видно было, как девушка колеблется, но потом она всё же упрямо сжала губы и кивнула.
— До перерождения.
— Да будет так. — Кивнул служитель и снова заговорил более спокойным голосом, в котором отсутствовала торжественность. — Ты знакома с ритуалом?
— Он такой же, как во время посвящения?
— Начало такое же. — Кивнул он удовлетворённо. — Кровь на оружие в алтаре проливается вначале, дабы призвать внимание бога к словам клятвы. Дождись внимания бога, потом говори. Если клятва будет не принята, кровь не впитается. Обычно, это случается, если бога не устраивает цена, но бывает и сама клятва ему не нравится, тогда отказ будет сразу. Предлагать цену больше четырёх раз нельзя. — И развернулся, уходя.
Чётко и лаконично у местных богов, не то, что у нас на Земле. Помню, бабушка мне только про то, что нельзя
делать сумела сформировать. Есть какие-то там десять заповедей. А что можно, я так и не понял. Получается, можно всё, что не запрещено, но это странно.
Мы остались вдвоём. Вокруг стояла гулкая тишина, даже не верится, что за стенами шумный город. Отличная звукоизоляция.
Хайлин стояла и смотрела на камень с воткнутым мечом. Кажется, она решила его взглядом вытащить. Нет, всё же решилась, вытащила небольшой нож, порезала ладонь, и кровавой ладошкой провела по мечу в камне.
Прошла минута. Всё та же тишина, ничего не происходит. Может, бог спит? Устал воевать, стал пацифистом. Или, может в его шлеме голубь гнездо свил, вот он пока и не у дел.
Вдруг тишина оказалась нарушена. Как будто издалека нарастал гул, который постепенно стал чётче, и стало понятно, что это бой барабанов. Ритм маршевый, «песня про войну».
Стало темнеть. Нет, не как обычно для меня, когда всё становилось просто серым и невзрачным. Начало действительно темнеть, как будто гасят свет в кинотеатре. И в этой темноте стало видно, что меч, покрытый мазками крови, стал светиться изнутри. Свет постепенно разгорался, пока всё оружие не превратилось в светящийся артефакт.