В этом каменном мешке не было понятно, сколько сейчас времени, но слова, что всё действо должно произойти «завтра», говорили, что время у меня есть, и это время надо как-то потратить с пользой. Спать не хотелось, видимо, выспался, пока был без сознания, потому решил всё же попробовать создать заклинание, рисунок которого врезался у меня в память, кажется, навсегда.
С огнём у меня выходило хоть что-то, но с жизнью у меня не получилось ничего. Кончик маноканала, шедший из ладошки, дёргался от попыток им управлять, но складываться в нужный мне контур не желал. За время всех манипуляций, зелёная нитка, что шла от пупка к шее, сначала превратилась в шпагат, а потом в толстенный канат.
Ясно. Когда я трачу огненную ману, то соединение уменьшается, а когда делаю неудачные попытки с жизнью — увеличивается. А это мысль!
Подошел к двери. Да, такую массивную сломать будет непросто, но она же деревянная! Время ещё есть, за работу!
На Земле у меня в комнате была пустая стенка, на которой висела мишень для дартса. Сам я промахивался по мишени редко, но не помню ни одной девушки, что бывали у меня в гостях, кто бы не попробовал себя на поприще метательницы дротиков. Всем обязательно надо было кинуть. И промахнуться, конечно!
Через пару часов выход из моей темницы походил на стенку в моей комнате. Дырочку насквозь я прожечь не смог ни разу, так что вполне смог оценить толщину самой двери. Зато, канал жизненной магии, шедший от ядра, уменьшился до маленькой ниточки, а сам я испытывал такое головокружение, что давно толком не соображал, что делаю.
Итак, последний эксперимент. Говорят, что он смертелен, но раз уж для меня нет разницы, то пробую.
И, раз! — Дернул я рукой за нитку, пытаясь её оборвать.
Боль в руке, как будто она порезалась об острый нож, а потом я всё же вновь отключился.
Очнулся я, когда чуть не захлебнулся. Кто-то от всей души поливал меня ледяной водой. Разлепив глаза, увидел, что надо мной стоят мои вчерашние посетители — парень-жрец и воин. В глазах парня было нешуточное беспокойство, да и воин не напоминал сегодня того вчерашнего весельчака.
— Кто тут был? — Видя, что я открыл глаза, воин схватил меня за грудки и поднял одной рукой на ноги. — Отвечай, где он? Как он проник сюда? Как он отсюда ушёл? Почему он тебя развязал, но не освободил?
Каждый вопрос сопровождался встряхиванием моего тела, что никак не помогало мне понять, что происходит. Наконец я понял, как надо ответить на все эти вопросы. У русских есть на это универсальный ответ.
— Да пошёл ты! — И с большим удовольствием наблюдал исказившееся лицо, особенно когда понял, что плюнув, попал именно туда, куда целился.
Меня бросили на пол. Воин вытер лицо, а после протянул руку к знакомому браслету. Боль, в которую окунулось моё тело, была такая, что я не смог сдержать крика.
Снова синяя нитка, тянущаяся к моему усмирителю, снова меня окунают в огонь. Ошеломление было таким сильным, что я не сразу заметил, что боль стала уменьшаться, а потом и вовсе исчезла. Магия воды всё так же тянулась к моему усмирителю, но боли не было, вопил я уже по инерции.
Затем синяя верёвочка убралась, и я решил, что кричать можно прекратить. И так, вопя без боли, чувствовал себя довольно глупо.
— Если бы не дитя-сосуд, я бы заставил тебя лизать мою обувь, только потом прекратил бы пытки. — Не сказал, а зло выплюнул воин. — Чтобы продолжить их на следующий день.
— Но сейчас у нас нет времени, ритуал откладывать нельзя. — Испуганно обратился к нему парень.
— Знаю. — Резко ответил ему раздраженный голос. — Разгневанная богиня — это не то, что мне самому надо. Но вот после ритуала… — И он предвкушающее улыбнулся уже мне. — Надеюсь, тебя всё же сделают жрецом, и мы встретимся. Жди! Я никогда не забываю и не прощаю оскорблений. Эх, приведите его в порядок. — Крикнул он в темноту двери и вышел. За ним выскочили и жрец с толстяком-светильником.
В темницу зашли трое, судя по ошейникам — рабы. Они подняли меня на руки и куда-то понесли. Сопротивляться я и не думал, понимая, что сейчас это бесполезно.
Вися безвольной куклой, я судорожно соображал, что же произошло. Магия принуждения, которую на мне использовали, вдруг перестала действовать. Как будто… Как будто в ошейнике кончилась энергия! А ведь она должна постоянно пополняться из моего ядра. Обрыв соединения к ядру у одарённых вызывает смерть, так кажется мне рассказывали. И наоборот, смерть одарённого вызывает обрыв канала, а потом ошейник сам падает с тела. Ой!
Это я вовремя вспомнил, чтобы успеть поймать сваливающийся с меня усмиритель. Рабы на мои судорожные движения не обратили никакого внимания, они меня притащили к небольшому бассейну, в который плавно опустили прямо в одежде.
Хотя, в какой ещё одежде? Я же голый! Когда это меня успели раздеть? Пока тащили? Вот это профессионалы, раздеть человека так незаметно! Им бы карманниками работать.
Помыли меня тщательно, хотя и без всякого мыла. Тёрли какими-то шершавыми камнями, но даже не поцарапали. То, что я постоянно придерживал рукой так и норовивший слететь усмиритель, рабы не заметили, или не обратили внимания. Да они вообще ни слова не сказали за эти двадцать минут, действуя, словно автоматы какие-то.
От решительных действий по своему освобождению меня останавливали три воина, постоянно нас сопровождающие. Они даже на толчок меня привели и встали рядом, пристально наблюдая, словно я мог просочиться в дыру в амулете. Амулет оказался знакомый, похожий я видел у авантюристов, и ещё тогда понял, что штука это недешёвая. Богато живут местные богопоклонники.
После процедур, меня одели в знакомое белое одеяние наподобие длинного платья. Такое же было на парне-жреце. Ну, или очень похожее. Материал, из которого оно было сшито, напоминал синтетику, скользил в руках, и немного блестел в свете настенных светильников. Тут вообще всё везде было хорошо освещено, в отличие от каземата. Точно не бедствуют.
Воротник этого платья был достаточно высоким, чтобы скрыть ошейник, потому я перестал его удерживать, а снял и держал в руке, скрыв рукавом. Карманы в этом мире не любили, и в моей одежде их тоже не было.
И сделал это очень вовремя, мои руки тщательно связали спереди этой же белой тканью, а не верёвкой, как раньше. Ничего, в нужный момент я и её пережгу.
— Ну, силач, готов узреть Прекраснейшую из всех когда-либо существовавших богинь? — Воин встречал меня на выходе из каменной комнаты, где меня одевали. Судя по его предвкушающей улыбке, ничего хорошего у богини меня не ждёт. Ну, мы ещё посмотрим, кто кого. То, что ошейник мне удалось снять, очень приободрило.
Меня несильно подтолкнули в спину в сторону освещённого коридора, а минут через пять мы оказались на улице. Обернувшись, я отметил множество входов, как будто это была многоэтажка. Оказалось, что до этого мы были в каких-то многоуровневых пещерах. Между этажами стояли приставные лестницы, на некоторых карнизах стояли люди, и молча смотрели на нас. При этом там были только взрослые, детей я не увидел вообще.
Странное место.
Шли долго, дойдя до ещё одной пещеры. Вход в неё в высоту был этажа так до второго, или даже третьего, а закрыт он был какой-то блестящей дымкой. Подойдя ближе, понял, что это мелкая сетка от комаров, по типу марли. Точно, вон и попавшие в неё насекомые в некоторых местах висят.
Около входа стоял парень-жрец, рядом с ним два пацана, лет десяти, и уже знакомый толстяк, носитель фонаря. Все они были одеты одинаково, в такие же платьюшки, как и на мне.
— Силач, желаю тебе не сгинуть там, а выйти оттуда жрецом. — Напутствовал меня мой главный сопровождающий с такой ехидной улыбкой, что я опять напрягся.
Он передал свой браслет, которым меня наказывал, парню, а тот его принял так, как будто получил великую драгоценность. Браслет, конечно, красивый, но чего это жрец так радуется, получив управление надо мной?
Меня такая передача прав на мою тушку тоже обрадовала. Всё же граф ошибся, привязали меня не к человеку, а к амулету. Привязка всё ещё есть, я помню, что синяя нитка не оборвалась, когда мана в ошейнике закончилась, но из него теперь можно безопасно вытянуть ману и обезвредить, когда буду убегать. Или, просто выбросить усмиритель и все дела?
Ладно, потом придумаю, пока что даже пытаться убегать рано. Отряд, выстроившийся у входа, насчитывал не меньше тридцати человек, ни один супергерой не прорвётся. Разве что, какой-нибудь супермаг. Хочу быть магом. И я им стану!
Но сейчас ближайшая задача — выжить. Мечтать о карьере буду потом.
По взмаху парня, марля, как живая, отползла в сторону, а я даже не заметил никакого магического воздействия. Впечатляет. Думаю, что она всё же не только от комаров защищает, иначе смысла в таких фокусах нет.
Внутрь пещеры мы зашли впятером, все вооружённые остались снаружи. Марля опустилась снова, но это шанс! Если взять под контроль парня-жреца, то выход для меня не составит труда. Надеть на него усмиритель и отобрать управляющий браслет.
А что, нормальный план. Теперь только время для него выбрать удачное. Как только на меня перестанут обращать внимание, пережигаю свои путы и начинаю действовать.
Различными коридорам, вырубленными в скале, шли мы минут десять, постепенно снижаясь. Сырости вокруг не прибавилось, а вот темнота наступала, постепенно окрашивая всё в серый цвет.
Да, тут было очень темно. Никаких светильников на стенах или в руках моих сопровождающих. Полумрак, (или даже полная темнота, мне толком не понять), и висящая марля на стенах, которая казалась живой серой тряпкой. Живой, потому что исправно отползала с нашего пути.
Мрачновато и грязновато тут в обители Прекраснейшей. Женщина, а за уборкой совсем не следит. Думаю, в этой темноте никто не заметит, как я освобожусь.
Но только я собрался заняться формированием лазерного луча, как мы пришли. Огромная пещера открылась нам, когда очередная марля убралась с дороги, повинуясь движению руки парня-жреца.