Навстречу королю вышли близнецы Берхт и Берхта. В богатых одеждах глубокого зеленого бархата, они выглядели куда более по-королевски, чем сам король. Но, похоже, это не смущало ни их, ни Ламберта.
Король протянул им руки.
— Возлюбленные враги.
— Единственные друзья, — в тон ему ответил Берхт, а его сестра склонила голову. — Стены вспомнили, и мы тоже. Мы бились с вами и за вас. Мы готовы продолжить эту традицию.
Наверное, это стало каким-то сигналом, хотя Рада была уверена, что ничего не слышала. Но, несмотря на раннее утро, площадь начала стремительно заполняться. Словно с них снималась какая-то невидимая накидка, скрывающая и людей, и звуки. Выглядевшей пустой площадь оказалось набитой людьми.
Нет. Не людьми. Магиками и магессами.
Сложнее всего Радке было даже не стоять спокойно, когда хотелось вертеть головой, чтобы не упустить ничего важного, а не потянуться поправить одежду и волосы. О, она даже без зеркала прекрасно понимала, как выглядит. Нездоровый румянец, выбившиеся из косы волосы, грязная и мокрая одежда. Обо всем этом требовалось забыть и помнить только одно — она мать наследника короля. Короля, перед которым все эти магики пришли склонить голову. Это было приятно и еще больше пугающе.
Конечно, Радка не смогла удержаться и всё-таки скользнула взглядом по первым рядам. Никого из цветочных, в этом она могла быть уверена. Она покрепче стиснула руки на плечах сына, отчего он еле слышно пискнул.
— Не оставь синяков Фабиушу, дорогая, — еле слышно произнес Ламберт, который стоял к ним так близко, что ни у кого не должно было остаться сомнений об их родстве. Рада знала, что видят окружающие. Светлые волосы и глаза короля — и точно такие же у неё. Порода. Её внешность больше никогда не будет считаться не слишком красивой. Никем, кроме неё самой.
— Берхт и Берхта — хранители главного города, по сути градоначальники и хранители дворца короля, — продолжал Ламберт негромко, словно все эти люди должны были подождать, пока он соизволит обратить на них внимание, и нет ничего важнее, чем что-то объяснить Радке. — Ну ты это уже и так знаешь. Частично и их тоже питает магия, что идет к стенам, поэтому стареют они медленно. Были совсем юными, когда я пропал. Но сейчас они только выглядят лет на сорок, на самом деле им примерно в два раза больше.
Радка с куда большим вниманием взглянула на Берхту. Надо же, не только она выглядела не на свой возраст, магикам это тоже не было чуждо.
Тем временем гвардейцы выстроились позади короля, и тот поднял руку. Так вот чего все ждали, а вовсе не окончания разговора короля с правнучкой! Радка почувствовала себя глупо.
— Король вернулся, — просто произнес Ламберт, и небо взорвалось фейерверком. Крики людей, магические вспышки… Радка зажмурилась и закрыла Фабиушу уши руками. Это могло напугать кого угодно!
Глава 4
Только спустя несколько долгих минут, пока стихали крики и шум от фейерверков, Радка позволила себе приоткрыть глаза и снова вглядеться в толпу. Теперь она уже отчетливее видела отдельные лица, и первой ей на глаза попалась Ева. Её соперница и по совместительству сестра её мужа выглядела бледно. Казалось, она едва стоит на ногах. Правда, смотрела Ева при этом не на неё, как надеялась Рада, и даже не на короля, а на Берхта. Странная женщина. Радославе даже показалось, что она не слишком рада возвращению короля. Впрочем, Радка не могла её в этом винить. У Евы было всё в королевстве без короля, сейчас же она не могла быть в этом уверена. По крайней мере, разве не это Рада собиралась ей доказать?
Радка прислушалась к себе и не смогла понять, что же чувствует по этому поводу. Как будто… ничего?
Тем временем первые восторги магиков стихли и затух последний расцветивший небо волшебный огненный цветок, и король снова заговорил.
— Я вижу, все вспомнили, — произнес он негромко, но его голос словно разнесся по всей площади. — Кого-то я рад видеть снова, кто-то получил память предков, доблестно сражавшихся или верно служивших короне. Для меня все верные подданные равны, и каждый может найти место. Особенно сейчас, когда наша страна наконец вынырнет из забытья и запустения.
И Радка сильно прикусила язык, до крови, чтобы снова не сказать лишнего. Она чувствовала, что сейчас совсем не время, и Ламберт не потерпит от неё наглости.
Когда она начала бояться своего предка, бывшего таким прекрасным драконом? Она не знала. Словно что-то изменилось в её теле, не пожелавшем стать драконьим, но получившем при этом особое чутье. Но говорить о том, что никакого запустения в городе она не заметила, а селянам и вовсе нет дела до короля, она не стала. Как знать, может, это она просто совсем ничего не понимает. Она не выросла среди магиков, и её ум всего лишь ум напуганной матери.
— Теперь, когда вы все помните, — продолжил Ламберт, и его голос разносился по площади так, что Рада была уверена — если кто-то не пришел, оставшись дома или попросту проспал возвращение короля, он и то слышал. Голос короля проникал в самые крайние уголки города, он тек над улицами, застывал у открытых окон.
— … Давайте поговорим. Открыто. О чем угодно.
Из-под светлых бровей его рыбьи глаза смотрели на редкость неприветливо, и Рада не удивилась бы, если бы все промолчали. Будто она забыла про своего мужа! Нет, не мог Мейнгрим молча стерпеть пренебрежение, которое ему выказал король.
— Будет ли война? — спросил он. Так спросил, будто каждому в городе должно было стать ясно, с кем именно война.
Что же, теперь Ламберт никак не мог его проигнорировать.
Рада всё пристальнее вглядывалась в лица, узнавая всё больше знакомых. Мелькали и совсем чужие люди, но с цветными лентами каких-то мятых и пыльных мундиров, а у кого-то такие ленты явно впопыхах были намотаны на магическую перчатку. Словно только сейчас стало важно, к какому клану ты принадлежишь.
Рада снова посмотрела на Еву. Та уже пришла в себя и смотрела прямо на короля. Без обожания или подобострастия. Ровно, словно она была ему равной. И рядом с ней стоял Манфред. Радка поспешно отвела глаза, столкнувшись с его взглядом.
— Да, — хмыкнул ничуть не смутившийся король. — Вопрос, достойный магика синего клана. Но ответ ты знаешь и сам. Где цветочные, которых слишком много стало в наших городах? Они перебрались сюда, в средоточие магии. Заполонили наши улицы, выходят за наших сыновей, оплетают лживыми любезностями дочерей. Что скажешь, они готовы склонить головы перед своим королем?
Людское море пришло в шевеление. Все переглядывались, и Рада понимала, что происходит. Люди искали среди соседей цветочных. И не находили.
Кажется, королю и впрямь не обязательно было отвечать Мейнгриму.
— А моя жена? Она пропала этой ночью, почему? Она никому ничего не делала плохого! — раздался голос с другой стороны, и Радка едва не позеленела от злости, когда увидела, кто это говорит. Скарбимеж своей собственной персоной!
Сейчас её не удержал бы даже король.
— А как же Янка, госп… Как же Янка? — она в последнее мгновение оборвала себя на попытке назвать Скарбошека господином.
— Кто? — багровый магик смотрел на неё с недоумением.
— Мать вашего сына Годжика, моя Янка! — ух, так бы и треснула по голове за такие глупые коровьи глаза. У Радки прямо кулаки зачесались. Хорошо, что еще Ламберт ловко перехватил её за руку. Крепко и быстро, а с виду будто лишь слегка дотронулся.
— Где ваш дракон, Скарбош, — а вот Мейнгрим соображал куда быстрее. — Приданное Розы. Где он? Или тоже пропал?
Лицо Скарбимежа стало еще глупее, словно он силился что-то вспомнить и не мог.
— Ну да, — наконец произнес он. — Видимо, она на нем и улетела. Но почему? Что происходит?
Но король не ответил.
Он поискал глазами кого-то в толпе и мазнул рукой.
— Гаримар? — скорее спросил, чем позвал он.
Вперед вышел магик в потертом кожаном доспехе. На его плече была повязана лиловая лента. Никогда еще Рада не видела ничего подобного. У этого магика на обеих руках были магические перчатки!
— Гаримунд, мой король, — и он склонил голову. — Гаримаром звали моего отца.
— Ты продолжил дело отца, — кивнул Ламберт. Он не спросил, что сталось с тем, и Рада вскоре поняла почему. — Что с пегасами и драконами?
— Пегасы давно не видели неба, вынужденные таскать повозки по городу, но всё также кровожадны и сильны, мой король, — Гаримунд потер руку. — А драконы… остались лишь те, на которых гвардейцы отправились встретить вас. Все остальные исчезли.
И снова Радка прикусила язык. Она хотела спросить, куда же смотрел драконий… э-э-э… пастух? Но потом сообразила, что драконы вряд ли ютятся в загонах, скорее улетают в горы точно также, как они проделывали это на побережье.
— Некоторые из этих драконов — наши близкие, — Ламберт сделал паузу, позволяя жителям города самим прочувствовать сказанное. — Другие — сила, с которой нельзя не считаться. Подойти во дворец чуть позже, Скарбимеж, мы поговорим про твою жену. Про них обеих.
Он снова повернулся к Мейнгриму.
— Я ответил на твой вопрос, синий? — осведомился он сухо.
И Мейнгрим лишь кивнул, даже лицом не выразив своего недовольства. А вот Рада снова разозлилась, только теперь уже за мужа. Какой бы он не был, он был её. Её мужем, её проблемой. И даже королю не стоило вмешиваться в это.
Она бы с удовольствием ушла прочь, да даже в общежитие для начинающих магиков! Это место оставалось единственным, где она не чувствовала себя чужой.
Но рука Ламберта на плече Фабиуша не давала ей даже двинуться с места. А Фабусь, малыш Фабусь! Он так хорошо держался. Не плакал, не просился на руки. Но как же его было жалко!
— Ламберт, — Радка произнесла с почти сжатыми губами, совсем тихо. — Фабусь устал.
Как легко оказалось обращаться так к королю, когда речь зашла о сыне.
Ламберт кинул короткий взгляд на неё и неожиданно улыбнулся.
— Поданные королевства! — провозгласил он. — Я отвык быть среди людей человеком и совсем потерял счет времени.