Старик сморщился от этих мыслей. В его времена, чтобы просто положить руку на талию его несравненной Жаннин, он два с половиной месяца ходил с ней в кино и угощал опиумными леденцами. Они обедали в «1984», ужинали в «Бразилиане», и только когда они вместе пошли на праздник весны на главной площади Фрисконса, он осмелился приобнять её в танце. Как же она была прекрасна, его несравненная Жаннин! И как сильно ему не хватает её и по сей день.
Зайдя в лифт, старик посмотрел на своё отражение в замутнённом зеркале. Холодная синяя неоновая лампа делала его морщины угрожающими, а блики на поверхности золотого глаза придавали первобытной воинственности. Той, которая забыта сейчас. Имплант продолжал ныть, но Арагуйо старался не обращать на это внимание. Он свыкся с этой ноющей, тупой болью, как свыкся с болью от отсутствия Жаннин и двух своих сыновей.
Двери открылись, и по тусклому коридору он дошёл до квартиры 426В. Приложил тыльную сторону биомеханической кисти к небольшому датчику. Не сработало. Ещё раз. Снова провал. Арагуйо безнадёжно вздохнул и попробовал ещё раз. Дверь открылась. Сразу к его ноге что-то прилипло и заурчало.
— Хэй, Бадди, привет, дорогой, привет, — по-доброму сказал Арагуйо и погладил рыжего кота по спине. — Ты голодный? Я знаю, родной, знаю. Сегодня у нас с тобой королевский ужин.
Он закрыл за собой дверь и скомандовал включить свет. Небольшая прихожая, кухня и часть гостиной озарились тёплым светом. Стянул с себя потёртую кожаную куртку, аккуратно повесил её на крючок, который еле держался на одном-единственном болте.
— Сейчас, потерпи, дружок. — Кот не отлипал от своего человека.
В холодильнике нашлось три порции «Обеда на каждый день» от «Малкольм Индастриз». Арагуйо принял задумчивый вид, какой бы кулинарный изыск выбрать ему сегодня, хотя прекрасно понимал, что на вкус это всё чуть лучше подошвы. Выбор пал на соевые биточки со шпинатом.
— Что ж, Бадди, выбор невелик, но мы с тобой приспособились, не так ли? — улыбнулся старик и положил упаковку с едой в гидропечь. Через шесть секунд она издала неприятный писк, сигнализируя о готовности ужина. Отсыпав четверть порции коту, Арагуйо, не включая основного света, уселся за старый круглый стол, и они с Бадди принялись за безвкусную еду, причмокивая, будто ужинают в «Бразилиане».
После трапезы Арагуйо выкинул упаковку в утилизатор, помыл старую мельхиоровую вилку с викторианским узором и налил Бадди в небольшую металлическую миску воды. Сам достал самогон миссис Хитроу, налил половину стакана, а затем уселся на диван, где так любил проводить время его отец. Единственным развлечением до того, как он вырубится и проспит до будильника, оставались выпивка и телевизор. Наверное, Арагуйо — один из немногих в Нью-Роуз, у кого вообще остался телевизор, но вещание по нему всё равно продолжалось, а значит, в этот вечер, как и во все предыдущие, он не останется один. Щёлкая каналы один за другим, старик пытался найти хоть что-то, что привлечёт к себе внимание.
— Дамы и господа, только сегодня мы предлагаем вам уникальный товар…
Щёлк.
— Котятки, я рада приветствовать вас в прямом эфире с Дорис Кэмп!
Щёлк.
— Вы устали от постоянной работы? Вам нужно больше четырёх доз опиума…
Щёлк.
— Услышьте меня, ибо Господь наш всемогущ и говорит с вами через мои уста…
Щёлк.
— Это неизбежно! Слышите меня?! Это неизбежно! Конец придёт!
Арагуйо поднял бровь и слегка повернул голову влево. На экране молодой парнишка, лет двадцати максимум, кричал о неизбежности какого-то важного события возле здания городской ратуши. Его плакат оператор почему-то не показал, но наверняка надпись там имела для него большое значение.
— То есть вы хотите сказать, что конец близок? — спросил поставленным голосом репортёр.
— Он уже наступил! — крикнул парнишка. — Вы просто не можете этого принять. Вы не можете это понять! Есть альфа, и есть омега! Есть начало, и есть конец! Вы в конце! Слышите?! Вы в конце!
Но старик Арагуйо не слышал. Самогон миссис Хитроу выполнил своё дело, и уставший после тяжёлого дня Арагуйо засопел на диване своего отца, склонив голову на грудь. Бадди понюхал остатки содержимого стакана на дне и, недовольный запахом, свернулся в клубок возле ног своего человека.
3
Пойло миссис Хитроу отдалось в висках старика барабанной дробью. Только выйдя из пелены сна, он обнаружил источник неприятного звука — будильник, который Арагуйо каждый день ненавидел всё сильнее и мелодию которого каждый день обещал себе поменять, но забывал, окутанный бормотухой. Бадди поблизости не было. Старик решил, что кот пролез в форточку на пожарный балкон в поисках приключений на свою старую рыжую задницу. Громко выдохнув, он приподнялся с дивана и оглядел небольшую гостиную, озарённую светом просыпающегося города. Стакан лежал на половике под журнальным столиком рядом с кучей дисков и несколькими бумажными экземплярами газеты «Нью-Роуз Телеграф», а остатки самогона растеклись по полу, создавая миниатюрный макет алкогольного моря. Арагуйо даже не слышал, как он свалился на пол, хотя грохот падающего стакана наверняка спугнул беднягу Бадди. С другой стороны, Бадди наблюдал эту картину день за днём и, вероятно, привык. Датчик на биомеханической кисти мигал зелёным огоньком. Арагуйо отключил будильник и, ощутив всю тяжесть своего почтенного возраста, побрёл в душ.
В голове крутилась только одна мысль: какое сегодня число? Эти двое вчера перепутали все мысли в голове старика, а так как он не особо верил в софт для напоминаний и тем более не хотел покупать мессенджер, единственным процессором, которому он доверял, оставалось его серое вещество.
— Чёртовы дети! — неожиданно выпалил он, стоя под колющими струями холодного душа. — Чёртов Матанза!
То ли возраст стал брать своё, то ли похмелье от самогона миссис Хитроу взяло верх над его самоконтролем, но старик почувствовал, как в груди предательски появляется небольшая горящая точка. В один момент в его голове пролетели тысячи мыслей о том, что может сделать с ним Эктор Матанза (причём абсолютно легально) и к каким последствиям может привести его излишняя самоуверенность. Сделав несколько глубоких вздохов, Арагуйо успокоил своё внутреннее чувство самосохранения. Он слишком маленькая сошка для такого человека, как Матанза. Но зачем ему понадобилась его кофейня? Неужто она так необходима воротиле бизнеса? Он-то, этот воротила, имея все ресурсы города, наверняка пьёт самый лучший кофе, наверняка даже синтетический. А может, и натуральный, который для него выращивают специально обученные андроиды. Конечно, о любви к кофе здесь речи не идёт. Может, Матанза решил взяться за исторический Карстон? Улучшить его. Апгрейдить. Но тогда его кофейня как нельзя лучше вольётся в окружение района. Нет, тут что-то другое.
— Три дня! — радостно сказал Арагуйо. — До выплаты осталось три дня!
Ему было приятно осознать, что даже после пойла миссис Хитроу его голова работает. Может, не на все сто, но процентов на восемьдесят. Почти восемьдесят два, аккурат по его возрасту. От удачной шутки старик искренне рассмеялся, затем выключил воду, оделся в привычную водолазку и фетровые брюки, накинул сверху потёртую куртку и вышел из квартиры.
Лампочка, которая несколько дней раздражающе мигала, перестала гореть совсем. Арагуйо твёрдо решил, что первым делом после сегодняшней смены ворвётся в комнату ленивого лендлорда, сорвёт его визор и как следует наподдаст своей биомеханической кистью, чтобы этот толстожопый раз и навсегда запомнил: если ты получаешь вовремя оплату за квартиру, то будь добр, создай нормальные условия для жизни.
На выходе из подъезда его внимание привлёк ховеркар, припаркованный на тротуаре, что строго запрещено. Сначала Арагуйо очень разозлился. Почему нельзя встать где-нибудь рядом, ведь места для парковки достаточно?! Ховеркар не был новым, но при этом оставался в отличном состоянии. Немного стёртая боковина и царапина на пассажирской двери говорили о том, что водитель явно новичок и, может быть, не стоит предвзято к нему относиться. Старик, прихрамывая, подошёл к ховеркару и наклонился посмотреть, кто же сидит на водительском кресле. Девушка, небольшого роста, с черепашьими очками на переносице, нажатием кнопки опустила пассажирское стекло.
— Простите, мисс, — мягким голосом начал Арагуйо, — вы заехали на тротуар, а там висят камеры. Вам грозит большой штраф, если вы не уберёте машину.
— Боже мой! — вскрикнула девушка. — Я даже не почувствовала! Спасибо вам большое, сэр. Парковать эту хреновину — целое испытание.
— Да уж, — хихикнул старик, — во времена колёс было гораздо проще. Невозможно понять, какая из турбин куда направлена. Мне кажется, я так и не научился понимать.
— Спасибо вам, мистер, я сейчас же отъеду. Чёрт, главное, чтобы не пришёл штраф, — искренне расстроилась девушка из-за своей оплошности, — иначе я не смогу сделать выплату.
Заводя мотор, она посмотрела на Арагуйо с благодарностью, но через секунду на её лице застыл испуг. Девушка не успела произнести ни слова, как на плечи старика опустилась бейсбольная бита. Глухой удар повалил Арагуйо на бетонную плиту тротуара. Перепугавшаяся девушка, мыча, как маленький ребёнок, трясущимися руками завела ховеркар и резко поднялась вверх. Жар от двух турбин ударил в лицо лежащему старику. Он попытался повернуться, чтобы посмотреть на нападавшего, но не успел, так как ещё один удар пришёлся на биомеханическую кисть. Неприятный металлический скрежет прозвучал на всю улицу. Сукин сын повредил два пальца, а лезвие, которое частенько наводило страх на местную шпану, погнулось и теперь не могло служить холодным оружием. Арагуйо услышал, как бейсбольная бита поднимается снова. У него только один шанс свалить нападавшего, но как же болит всё тело! Острая боль в ключице отдавалась по всей спине, а повреждённые контакты биомеханической кисти сделали её бесполезным украшением. Арагуйо просто не мог угнаться за скоростью, с которой всё происходило. Промелькнула мысль, что это конец.