— Нам нужно торопиться, — сказала Люси и направилась к выходу.
3
Люк пробирался через дымовые завесы, едва различая, что находится перед ним. Каждые несколько метров он натыкался на окровавленные трупы, спотыкался, но шёл вперёд. Ещё одна война, наверняка последняя. Их убежище разгромили, много достойных «стальных ренегатов» погибло.
Он не знал, куда ему идти, пока не увидел бело-красное пятно слева.
— Арена! — обрадовался он.
Нагнувшись, небольшими перебежками, под свист пуль и крики горожан он добрался до входа. Массивная дверь, которая обычно закрыта для чужих глаз, была вырвана и брошена неподалёку. Люк прошёл внутрь. Левый висок обжигало — последствия прилетевшей стеклянной бутылки. Кровь капала на жилетку из кожзаменителя, иногда попадала в глаза.
В самой Арене было пусто. На шестиугольном ринге на спине лежал чемпион Ихо дель Ракета, а его чемпионский пояс, вырванный с клочьями из живота, валялся в углу. Вместо головы у чемпиона было непонятное месиво в маске, а сама маска окрасилась в тёмно-красный цвет.
Люк понял, что он остался совсем один и не знает, куда бежать. Он спрятался за барную стойку, скрючился в позе эмбриона, а затем, сам не ожидая, тихо заплакал. Приближались шаги. Эхом по Арене раздавался стук металлических каблуков из коридора.
Тук…
Тук…
Тук…
Тук…
Люк задержал дыхание. Он понадеялся, что тот, кто преследует его, увидев труп чемпиона и ещё нескольких людей вокруг ринга, решит, что здесь больше никого. Что мародёры уже украли всё что могли и преследователю нужно искать в другом месте. Только вот преследователя не интересовали другие люди или добро, которым можно поживиться в Роккерс-Вэллей. Ему нужно было то, что есть только у Люка.
Судя по шагам, преследователь обошёл ринг, затем остановился и закурил. Выпуская дым, он спокойным, пугающим голосом произнёс:
— Выходи.
Люк проигнорировал просьбу преследователя и прикрыл рот, чтобы дышать как можно тише.
— Я знаю, что ты здесь. Сэкономь моё и своё время.
В голове Люка пронеслась мысль, что, может быть, удастся договориться, и он поднялся. Он пытался не показывать страха, но почему-то именно перед этим человеком его сердце уходило в пятки. Высокий мужчина с длинными волосами, бородой и мёртвыми глазами повернулся к бывшему предводителю «Стальных ренегатов». Его длинный плащ был похож на рясу священника, образ, который не должен вызывать ужас, но у Люка вызывал.
— Кто вы такой? — спросил молодой человек.
— Я не помню своего имени. Можешь называть меня Зитс.
— Вы хотите убить меня?
— Не то чтобы хочу… Должен.
— Зачем?
— Мне кое-что от тебя нужно.
— Так заберите и проваливайте. Что вам нужно?
— Имплант в твоей голове.
Люк сделал рывок в сторону выхода, но его тело рухнуло, не пробежав и полпути. Одним метким броском Зитс отправил в шею Люка метательный нож. Слегка наклонив голову, он плавно подошёл к мёртвому предводителю самой мощной банды в истории Роккерс-Вэллей, затем сел на корточки и достал из шеи нож. Кровь брызнула так сильно, что струя достала до потолка. Аккуратными движениями Зитс вырезал из затылочной части маленький прямоугольный имплант, вытер его носовым платком, чтобы получше рассмотреть. Из кармана длинного плаща он достал два штекера, не больше ногтя размером. Один вставил в имплант, второй себе за ухо, в специальный разъём. Закончив, он поднялся, убрал штекеры и бросил имплант возле головы убитого Люка.
Стук металлических каблуков снова эхом раздался по Арене.
4
В просторной квартире в Прибережном районе, с огромной кухней и такой же огромной спальней, на диване, обитом кожзаменителем приятного коричневого цвета, Арагуйо допивал виски из стеклянного стакана. Бадди, его верный кот, куда-то пропал ещё несколько дней назад, и старик грел себя надеждой, что его похотливый питомец нашёл себе молоденькую кошечку и проживёт с ней столько, сколько ему отведено Богом. Арагуйо сделал ещё глоток, поставил на кофейный столик стакан и поднял с пола предварительно заряженное ружьё. Он ждал. Не знал толком чего, но ждал.
Чтобы скоротать время, он включил широкоформатный телевизор, пошутив над собой, что, наверное, он последний человек в Нью-Роуз, который до сих пор смотрит телевизор. На сто семнадцатом канале пастор Филипс читал проповедь из студии в церкви Седьмого дня. Он выбрал чёрный костюм для этой церемониальной службы, а лицо его было пропитано скорбью.
— Остановитесь… — просил пастор в микрофон. — Все мы знаем, что насилие порождает насилие. А вот породить милосердие гораздо сложнее, но если нам удастся стать милосердными, мы сможем спасти этот мир.
После этих слов в студии раздался взрыв. Эфир должны были, по идее, прекратить, но он шёл дальше. Оглушённый пастор Филипс упал на спину, сразу попытался подняться, но сильный удар сапогом заставил его отлететь на несколько метров.
— Подними камеру, э! Давай.
В кадре появились несколько молодых людей с имплантами рук и ног, с множеством татуировок, и все они как один спрятали глаза за солнечными очками. Трое из молодых людей были вооружены.
— Сейчас, дамы и господа, состоится кара Господня! — сказал один из них, лидер, и громко заржал. — Клайв, тащи провод!
— Нет, прошу! — взмолился Филипс.
— Этот сукин сын годами промывал вам мозги, забирал ваши честно заработанные денежки! — продолжил лидер. — Такого вы хотели бы в новом мире?! Чтобы такие ублюдки, как Эдвард Филипс, обещали вам рай на земле за скромные 69,99 криптодоллара в месяц?!
Один из ворвавшихся привязал пастора к креслу и пододвинул его так, чтобы в кадре было видно верхнюю часть туловища и голову. Пастор плакал и беззвучно молился.
— Эдвард Филипс! — крикнул лидер. — Ваше последнее слово?
— Прошу ва… — он не успел закончить. Раздалась автоматная очередь, превратив пастора в решето.
Арагуйо выключил телевизор, разочарованно вздохнул, но, почувствовав присутствие другого человека поблизости, резко развернулся к входной двери и поднял ружьё. Зитс открыл дверь так, словно вошёл к себе домой.
— Добрый вечер, сэр, — нисколько не смущаясь наставленного ружья, поздоровался он, прошёл в гостиную и сел на небольшой табурет напротив Арагуйо. — Я так полагаю, вы меня ждали.
— Я знал, что нечто подобное будет. Леви чётко дал понять, что наша жизнь в привычном понимании закончена. Кто ты?
— Моё имя Зитс. Настоящего я не помню, да и незачем. Виски? — он посмотрел на небольшой остаток на дне бутылки.
— Угощайся.
— Спасибо, я не пью.
— Тогда я добью бутылочку, с твоего позволения. — Арагуйо положил ружьё на диван и вылил весь оставшийся виски себе в стакан. — Так какого хера вы здесь забыли, мистер Зитс?
— Я пришёл забрать кое-что у вас, мистер Арагуйо.
— Что же?
— Имплант в вашей голове.
— Бред какой-то, — старик рассмеялся, обнажая белоснежные зубы. — У меня есть импланты кисти руки, глаза, в коленях, но в голове у меня точно нет.
— Ошибаетесь, сэр. И он мне нужен.
— Сколько тебе лет, паренёк?
— Разве это имеет значение?
— А мне уже за восемьдесят, но я в хорошей форме. Что скажешь? Устроим небольшую потасовку. Если я тебя отделаю — ты спрыгнешь с балкона. Если ты меня — то забирай свой имплант.
— Сэр… У меня нет времени.
— Зассал? — ехидно улыбнулся Арагуйо и сверкнул золотым глазным имплантом.
— Что ж… — Зитс поднялся с табурета. — Если вы настаиваете…
В ту же секунду золотой глаз старика сфокусировался на незваном госте, тонкий лазерный луч должен был превратить грудь Зитса в месиво, но тот ловко увернулся и нанёс удар по старческому лицу ногой с разворота. Арагуйо упал на пол, потянулся за ружьём, но гость наступил ему на руку. Тогда старик ударил со всей силы другой рукой (с имплантом кисти) в икру Зитса, он вскрикнул от боли, из ноги потекла кровь. Старик поймал себя на мысли, что не зря восстановил «Око» и нож в импланте. Зитс сделал несколько шагов назад, позволяя старику подняться на ноги, и бросился на него со звериным рыком. Оба повалились на пол, Зитс держал старика за горло, а тот, в свою очередь, начал давить на глазные яблоки незваному гостю. Зитс немного поднял Арагуйо и ударил его затылком об пол. Ещё раз. Хватка старика ослабла. Тогда Зитс несколько раз ударил его по лицу и стал сильнее давить на горло. Перед глазами Арагуйо постепенно исчезал его убийца, комната, а звуки стихли. Он чётко видел свою ненаглядную Жаннин в объятиях сыновей, на душе стало очень спокойно и тепло. Последняя мысль, прозвучавшая в голове старика, звучала голосом его давно ушедшей супруги: «Тебе не о чем жалеть. Ты прожил отличную жизнь».
Зитс без сил упал рядом с телом старика Арагуйо. Он пытался восстановить сбитое дыхание, но никак не мог.
— Твою мать, старик, ты не промах, — прошептал мужчина.
Кряхтя, он поднялся, достал нож, сделал аккуратный надрез на седом затылке и вытащил имплант из головы старика. В кармане плаща нащупал штекеры, один вставил себе, второй в имплант. Как только он забрал всё, что ему нужно, спешно покинул квартиру Арагуйо в Прибережном районе.
Умиротворённое и слегка надменное лицо старика ещё долго стояло перед глазами Зитса.
5
С океана дул ледяной ветер. Когда Итон с семьёй приходил на их особое место на пляже днём, приятный ветерок раздувал седые кудри, но сегодня, глубокой ночью, доктор Макнамара пожалел, что не прихватил с собой тёплую куртку. Крик Шейлы до сих пор стоял у него в ушах. Он надеялся, что, когда придёт сюда, шум океана затмит этот нечеловеческий крик. Он никогда не видел её такой.
Услышав шаги позади, доктор сразу обернулся. На фоне многоэтажных кондоминиумов с неоновой подсветкой к нему приближался силуэт с длинными волосами и в плаще. Ветер развевал их, создавая ощущение нагнетающей опасности. Итон поднялся, сам не заметил, как отряхнулся, и быстрым шагом проследовал по берегу от силуэта.