Шум замолкает как по щелчку пальца, когда с другой стороны в зал заходят президенты корпораций. Ричард Спенсер, Сергей Гамбиев, Энрике Торрес и Акихиро Сатоши. Они занимают свои места за столом, Гамбиев сразу же жадно бросается к подготовленному заранее стакану с кристально чистой водой. Ричард Спенсер осматривается, встаёт, обращается к залу.
– Доброе утро, леди и джентльмены, господа президенты. Корпорация «Спенстех» и я лично благодарим вас за столь оперативный ответ на наше приглашение, а также за то, что вы смогли найти время в своих плотных графиках и присутствовать на этой встрече лично. Сегодняшняя повестка – это обсуждение того прогресса, которого мы смогли достигнуть за шесть лет существования проекта «Вавилон», а также ряд вопросов, которые нам необходимо решить в личном порядке.
Спенсер делает небольшую паузу, откашливается, продолжает.
– Так как корпорация «Спенстех» является принимающей стороной сегодня, я позволю себе начать и расскажу вам, господа президенты, о выполненных задачах в нашей зоне ответственности. Но прежде, – Ричард наклонил голову, выдохнул, посмотрел в зал, – я бы хотел почтить минутой молчания человека, благодаря которому мы на протяжении шести лет ведём успешную совместную деятельность. Себастьян Перри был визионером. Когда он пришёл ко мне, тогда, шесть лет назад, с идеей глобальной цифровизации планеты, я подумал, что он начитался фантастических романов писателей-графоманов. Вдумайтесь только, создание конструктов жителей Земли, размещение их оцифрованных сознаний на отдельных серверах на космической станции и, не дай бог, при необходимости, последующее помещение в биологические носители, если произойдёт глобальная катастрофа. Это наш план Б, говорил мне Себастьян. Его отличало от нас то, что он не просто видел, как реализовать подобный проект, нет-нет, он знал, как его реализовать. Он знал, что такого рода проекты возможны только при совместном сотрудничестве корпораций-гигантов, и благодаря его знанию сегодня мы здесь. Себастьян Перри ушёл, так и не увидев результатов своего видения. Он был старой закалки, как и многие из нас, принципиально не оцифровывал свой мозг. Если мне суждено, значит, доживу и увижу, говорил он. Что ж, старый друг, я надеюсь, ты смотришь на нас сверху и видишь, что мы продолжаем наше совместное дело. Я объявляю минуту молчания в честь Себастьяна Перри, президента корпорации «Евромедицина», настоящего визионера.
В зале повисает тишина, прерываемая лишь редкими покашливаниями. Большинство присутствующих наверняка отсчитывают минуту в голове. Гамбиев сидит с закрытыми глазами, его губы шевелятся, беззвучно произнося молитву об упокоении души. Сатоши также с закрытыми глазами, медитирует. Энрике Торрес достаёт смартфон, быстро проверяет входящую почту.
– Благодарю вас, коллеги, – говорит Ричард Спенсер. – Покойся с миром, Себастьян.
Собравшиеся поддерживают президента «Спенстех» аплодисментами.
– Мы не встречались с вами квартал, – продолжает Ричард, – а лично более года. Сегодня я поделюсь с вами отличными новостями. Презентацию, пожалуйста.
Между президиумом и залом появляется голографическое изображение недостроенной космической станции.
– Как видите, господа президенты, «Вавилон» уже получает очертания. Про ход строительства расскажет Сергей, так как это его вотчина, я расскажу об успешной экспедиции. Четыре недели назад с космодрома «Спенстех» стартовала ракета-носитель с первым сервером для хранения оцифрованной информации. Смею обрадовать вас, что солнечные батареи работают исправно, сервер удалось подключить к автономной электростанции, и первые данные были отправлены, а самое главное, получены за двадцать четыре часа. Это говорит нам о том, что благодаря обработке данных искусственным интеллектом, предоставленным господином Сатоши и его корпорацией, сроки снизились на шестнадцать процентов, по сравнению с заявленным изначально временем. Мы постоянно обновляем серверную часть, прорабатываем самый быстрый маршрут доставки данных до станции и предполагаем, что к окончанию строительства, благодаря трём спутникам, которые будут запущены в конце следующего месяца, мы сможем увеличить скорость передачи данных ещё вдвое.
– Отличные новости, Ричард! – громко радуется Гамбиев.
– Спасибо. Тем не менее объём необходимой для обработки информации всё ещё слишком велик. Потому корпорация «Спенстех» разработала решение, которое позволит нам сегментировать поступающую информацию. Но об этом чуть позже, в блоке предложений. А сейчас, Сергей, скажешь пару слов?
– Конечно, – Гамбиев поднимается с места, смотрит на голографическую модель станции «Вавилон». – Мы столкнулись с несколькими сложностями, связанными с перебоями в поставках строительных материалов из-за конфликта Республики Сибирь и Дальневосточной Федерации. Там, как вы знаете, продолжается борьба за ресурсы, в связи с чем несколько наших челноков оказались заблокированы. Тем не менее мне удалось решить данный вопрос, и хоть мы отстали от графика на восемнадцать дней, мы ожидаем, что строительство станции будет закончено раньше поставленных сроков. Что касается вооружения, мне тоже есть чем похвастаться, – Гамбиев довольно улыбается. – Разрешите представить вам «Снегурочку».
На голографическом экране вокруг станции образовывается эллипс неправильной формы.
– Новейшая разработка «Норд», улучшенная версия предыдущего защитного поля «Пересвет». Так как вооружение на станции будет отсутствовать, нам нужно создать такой защитный барьер, чтобы «Вавилон» мог отразить любую атаку и сохранить данные. Мы готовим «Снегурочку» к полному взаимодействию с искином, которого допиливают ваши ребята, сяцо, – Гамбиев смотрит на Сатоши, – исходя из той информации, которую вы предоставили. Мы готовы дальше продолжать интеграцию, но не получали от вас апдейтов несколько недель. В целом, у меня всё.
– Я продолжу, – тихо произносит Акихиро Сатоши на японском. – Начну с ответа на ваш вопрос, господин Гамбиев. Мы также столкнулись с несколькими техническими сложностями в процессе разработки искусственного интеллекта, но, смею вас уверить, что уже на следующей неделе вы получите дальнейшие инструкции для полноценной интеграции. Как и вы, мистер Спенсер. За основу разрабатываемого искусственного интеллекта была взята предыдущая версия, «Йокен-ся». Так как интеллект будет иметь весьма ограниченный функционал, такой как управление станцией, принятие и обработка данных, мы должны быть уверены в том, что его решения не будут вредить архиву данных. Мы должны сделать так, чтобы по отношению к будущему архиву данных искусственный интеллект соблюдал первый закон робототехники, что в данном случае является нетривиальной задачей. Наши специалисты добились определённого прогресса в этой области. Мои помощники традиционно вышлют отчёты о проделанных тестах к концу квартала, но какую-то интеграционную информацию мы предоставим, как я сказал ранее, на следующей неделе.
– Благодарю вас, сяцо, – говорит Спенсер. – Мы будем ждать. Господин Торрес, удалось ли вам в полной мере погрузиться в детали проекта «Вавилон» и есть ли у вас на руках информация по разработке биологической оболочки?
– Да, господин Спенсер, – отвечает Торрес и поднимается. – У нас сейчас не самые простые времена с учётом кончины президента Перри, тем не менее я находился на связи с ним до самого конца и курировал данное направление лично. Прошу включить нашу презентацию.
Изображение станции на голографическом экране меняется на изображение нескольких документов и модель человека с множеством подписанных различными терминами точек.
– На данный момент разработка автономного биологического контейнера для проекта «Вавилон» реализована на сорок один процент. Мы столкнулись с рядом сложностей по воссозданию цепи ДНК в новой модели-носителе, в связи с чем были вынуждены откатиться на два этапа назад, к модельному проектированию.
– Означает ли это увеличение сроков разработки? – спрашивает Гамбиев.
– Вероятно, – отвечает Торрес. – Но этому есть объяснение. Дело в том, что, в отличие от модели работы с уже существующим носителем, как в случае, например, с контрактами носителей, оцифрованный разум человека помещается уже в подготовленную биологическую оболочку. Да, существует небольшой процент отторжения телом новых электрических импульсов, но импланты в семидесяти процентах случаев данную задачу решают. Здесь же мы говорим об абсолютно новом, чистом, ранее не имеющем мышечной и рефлекторной памяти носителе. Причём в промышленных масштабах. Мы достигли прорывных результатов с точки зрения выращивания биологической оболочки одного возраста, двадцать восемь лет и три месяца, оцифрованный разум, помещённый в такую оболочку, чувствует себя комфортно, отлично реагирует на раздражители, его физические показатели на должном уровне. Но мы с вами говорим о том, что нам необходимо разработать разную возрастную категорию носителя. У стариков точно не будет проблем поместить свой конструкт в более молодое тело, способное быстро регенерировать ткани и размножаться, но мы говорим и о детях. Сложно представить, каким будет психологический удар для десятилетнего ребёнка, помещённого в двадцатилетний носитель. В связи с этим сроки разработки могут затянуться, так как на решение данной задачи нам понадобится время.
– Это весомый аргумент, господин Торрес, – говорит Ричард Спенсер, – тем не менее мы уже потратили несколько миллиардов криптодолларов на проект, да и затраты «Евромедицины» исчисляются суммами с семью нулями. Вы можете примерно оценить перспективу сдвига сроков?
– Уверяю вас, что корпорация «Евромедицина» заинтересована в соблюдении сроков не меньше вашего, господин Спенсер. Если нам удастся оперативно справиться с возникшими трудностями, мы сможем реализовать производство биологических носителей в крупных масштабах и изменить рынок. Представьте только, что стоимость контракта носителя уменьшится втрое, услуга станет доступной для среднего класса населения Земли, продажи возрастут в двенадцать-пятнадцать раз, по самым скромным подсчётам. Это