на которой сейчас находится так называемый независимый город, оккупировала шайка преступников, считающих, что может купить общую историю и стереть из неё неугодные факты. Многолетнее сотрудничество может быть продолжено, как и общая история. Не позволяйте капиталистически настроенным тиранам использовать ваш ресурс для раздробления вашей истинной Родины. Возьмите власть в свои руки! Похоже, нам с вами будет проще договориться. И напоследок я хочу обратиться к…
Трансляцию на голографическом экране приостанавливает красное сообщение:
Звонок! Входная дверь.
Гамбиев потирает виски указательными пальцами. Сердце бьётся так сильно, что вот-вот выпрыгнет из груди. В ушах звенит, к лицу подступает кровь.
– Фронтальная камера, – командует Гамбиев.
На экране появляется нервно стучащий кулаком в дверь Алексей Брынкин.
– Сергей Леонидович, вы дома? – кричит он двери. – Сергей Леонидович?!
– Включить домофон. Алексей, я в кабинете.
Брынкин врывается в особняк, спотыкается по дороге к кабинету, вбегает запыхавшийся, держится двумя руками за левый бок.
– Сергей… Сергей… Уф-ф, – пытается говорить Брынкин.
– Я видел. Невозможно. Что он сделает? У него нет такой армии, у него нет столько оружия. Он не сможет держать Первоград в осаде.
– Ему и не нужно, – быстро выдаёт Брынкин. – Эта речь – игра на публику. Это всего лишь отвлекающий манёвр, Сергей Леонидович. Через час служба безопасности «Норд» будет здесь, чтобы арестовать вас.
– Что?! – восклицает Гамбиев. – Саботаж?! Кто посмел?!
– Воронов. Судя по всему, он очень удачно съездил в Петербург, пока мы были в Ампир-сити.
– Сучонок. А люди? Что наши? Как они могут?
– Белецкий убит. Самоваров пропал без вести. Ещё трое членов совета директоров не выходят на связь. Служба безопасности подчиняется теперь кому-то другому, я не смог выяснить, не успел.
Гамбиев отклоняется в кресле, закрывает глаза.
– Сергей Леонидович, вам нужно уходить. Я выиграл время, но я не смогу…
– Уходить?! – кричит Гамбиев, в его глазах лопаются капилляры. – Бежать?! Как последний трус?! Бежать куда именно?! Ты с ума сошёл? Я прикажу держать оборону, PR-щики подготовят ответную речь, мы…
– Сергей Леонидович, какие на хер PR-щики?! Всё. Воронов подмял всех. Я уже позвонил вашему пилоту, он готовит самолёт. Ваша семья прибудет туда через тридцать минут. Мы проиграли эту битву, Сергей Леонидович.
– Да как так вышло, мать твою, я тебя спрашиваю?! Как вышло так, что я узнаю о перевороте от долбанного президента Новой России?! Где служба безопасности?! Где разведка?!
– Сергей Леонидович, я не могу знать. Я знаю только то, что Воронов убрал несогласных с ним или в процессе. Отпуск Шаталова, операция Оськиной в Цюрихе, ещё человек пять, не вспомню, кто – все свалили, потому как чуяли, что что-то грядёт. Или их предупредили. У вас по факту два выбора, Сергей Леонидович. Первый – вы бросаете всё, мы спешим к вашей семье, уезжаем отсюда и на расстоянии прорабатываем план действий, или…
– Можешь не говорить, что или. Я понимаю, – Гамбиев поднимается, нервно разглаживает бороду, слегка тянет её вниз. – У тебя есть информация по филиалам?
– Большинство ещё не в курсе из-за разницы во времени. Я разбудил Миронова, он в шоке, но явно не поддерживает здешние тенденции и кандидатуру Воронова.
– Значит, Ампир-сити.
– Ампир-сити, Сергей Леонидович.
– Ты сказал моим отправляться в аэропорт?
– Так точно.
– Звони живо, говори, чтоб их везли на причал. Грузовое судно отплывает через два часа, поплывём на нём. Зная этих ублюдков, они будут ждать нас в аэропорту. Сам переоденься в гражданское, ты грузчик в порту. Как и я.
– Слушаюсь, Сергей Леонидович.
– Подумай, кого ещё стоит вытащить отсюда, если они ещё живы, дай им информацию.
Гамбиев быстро надевает потёртые джинсы и вязаный свитер. Смотрит на себя в зеркало, вмонтированное в дверцу шкафа, быстро идёт в ванную комнату, достаёт ножницы. Одним движением он отрезает конский хвост, седая шевелюра становится короче. Вторым – бороду. Приводить себя в аккуратный вид времени нет, с неровной укороченной бородой и растрёпанными волосами он и в правду стал похож на грузчика.
На случай пожара на крыше жилой башни предусмотрена дверь, ведущая на лестницу, Гамбиеву предстоит достаточно непростой вызов – пройти больше сотни этажей вниз, причём быстро. Каждые двадцать этажей он останавливается, давая ногам передохнуть, успокаивает сердцебиение. Мысли в голове путаются, перед глазами вновь и вновь всплывает образ Харитонова, рассказывающего, что Первоград – город, который не имеет право на автономное существование. Он опорочил Гамбиева, уничтожает его наследие. В мозг проникает предательская мысль: может, следовало согласиться тогда, много лет назад, когда Харитонов выиграл первый из шести сроков, на право Новой России в приоритезации поставок? Нет, Гамбиев не мог себе этого позволить. Он знал, чем могут кончиться постоянные поставки вооружения в Новую Россию, и да, он лично недолюбливал Харитонова.
На улице он ловит такси, водитель не узнаёт его. Они едут молча в сторону порта, куда должна прибыть его семья – дочь и внучка с мужьями и правнучка Лера, с которой он так любит прогуливаться по аллее возле офиса каждую среду.
Они встречают его с испугом в глазах. Муж внучки держит на руках плачущую Леру, убаюкивает ещё, но тщетно. Дочь Гамбиева, Анна, когда видит отца, подбегает к нему, хватает за плечи, в её глазах блестят слёзы.
– Папа, что происходит, ты можешь мне сказать? – спрашивает она повышенным тоном.
– Нам надо бежать, девочка моя.
– Что?! – отзывается внучка Гамбиева, Надежда. – Что значит бежать?!
– Сейчас не время, просто делайте, что говорю. Я предупреждал, что этот момент может настать, и он настал.
С левой стороны подбегает косматый и совершенно не похожий на себя Брынкин.
– Всё готово, Сергей Леонидович.
– Спасибо, Лёша. Я в долгу перед тобой.
Брынкин смущённо улыбается и опускает голову.
– Наденька, мне нужен твой смартфон.
Внучка Гамбиева достаёт из кармана джинсов изящный прозрачный прямоугольник, передаёт деду. Номер Ричарда Спенсера Гамбиев помнит наизусть. Он набирает цифры в появившемся меню, идут гудки, но ответа нет.
– Сергей Леонидович, пора, – торопит президента Брынкин.
Гамбиев звонит ещё раз, результат тот же. Он делает несколько шагов в сторону палубы, не доходя пару метров, поворачивается. Над Первоградом срывается снег, укутывая независимый город в белое покрывало.
2
Ночная подсветка коридоров в башне «Спенстех» у многих сотрудников вызывает ощущение нагнетания, будто вот-вот одна из многочисленных дверей откроется и появится недоброжелатель, который обязательно набросится сзади. Каждый недоброжелателя представляет по-своему: кто-то видит улыбчивого маньяка с кухонным ножом, кто-то – тварь-мутанта с гигантскими жвалами на морде. У Герберта Смита подобных страхов нет, в коридорах он видит коридоры. Участвуя в десятках спецопераций, глава службы безопасности «Спенстех» насмотрелся картин, не способных зародиться в обывательской фантазии.
Время близится к трём утра, он сидит в своём кабинете на семьдесят первом этаже, изучает досье тех, кого общество прозвало КДСниками. Определение «кибернетическая диссоциация сознания» слишком ёмкое, не говоря о политкорректном «люди, страдающие психическим расстройством, вызванным перегрузкой кибернетическими модификациями».
Двадцать три зафиксированных случая КДС за последние четыре месяца, все двадцать три человека – сотрудники корпорации «Спенстех». Смит не должен заниматься изучением данного дела, но, к глубокому его сожалению, один из пострадавших – его сотрудник, перспективный лейтенант шестого подразделения службы безопасности «Спенстех» Лукас Сабателли. Жена сделала ему подарок, отправила его с друзьями на барбекю в Вест-Поинт, где достаточно жарко, чтобы наслаждаться ледяными коктейлями, но недостаточно, чтобы словить тепловой удар. Всё начиналось вполне обыденно, покер, холодное пиво, пошлые шутки, затем разговоры о плюсах и минусах работы в корпорации, а потом Лукаса словно подменили. Он вскочил с раскладного стула, начал кричать что-то невнятное, пообещал отомстить всем, но так и не удосужился объяснить, за что. Один из его товарищей попросил Лукаса успокоиться, за что тут же получил складным ножом в глаз. Остальные набросились на лейтенанта, попытались его скрутить, но тщетно, он раскидал своих друзей в разные стороны, двоих серьёзно покалечил, одного до смерти забил биомеханическими руками. Подоспевшая полиция, как обычно, не церемонилась с правонарушителем, после предупреждения выпустила в Сабателли автоматную очередь.
Герберта Смита смущает то, что он не наблюдал явных симптомов КДС у своего бойца. Никакой потери интереса к плотским потребностям – к еде, сну или сексу, никакой отрешённости, наоборот, парень то и делал, что всем трубил, как переворачивается на животик его трёхмесячный сын. Ежемесячное обследование Лукас Сабателли прошло как ни в чём не бывало. Что же сподвигло его съехать с катушек и набросится на друзей?
Он листает на планшете досье за досье, выявляя общую зацепку.
Марша Трисколл, бухгалтер, забила насмерть свекровь, мужа и двух маленьких детей металлическим половником на семейном ужине. Нейтрализована.
Майкл Харт, курьер, отдавал очередному клиенту посылку, клиента нашли на собственном заднем дворе разорванным на части. Нейтрализован.
Эдриан Кэррингтон, адвокат, на заседании суда всадил в судью его же молоточек, несколько членов жюри присяжных выбросил из окна дома правосудия. Нейтрализован.
Бартоломью Фикс, администратор сайта в филиале «Спенстех» в Париже, вышел пообедать, устроил массовый расстрел туристов. Нейтрализован.
Тони Инглвуд, айтишник из филиала в Сакура-сити, катаной разрубил несколько прохожих на площади Фуридаму. Нейтрализован.
Чейз Донован, таксист, протаранил несколько человек, въехал в кафе неподалёку от Корпорат-Кросс. Нейтрализован.