– Да, император, – тихо, едва выдавая взволнованность, отвечает доктор.
Сатоши накидывает на себя кимоно, не без труда завязывает пояс, жестом просит доктора Сузуки передать ему его трость. Опёршись на неё, он медленным шагом следует к выходу из зала «Шори», останавливается в дверном проёме и поворачивается к лечащему врачу.
– А также поведать всем, сколько мне осталось, доктор, – говорит он и выходит из зала, оставив Эико Сузуки наедине со своим страхом перед завтрашней встречей.
Постукивая тростью по деревянному полу, Акихиро Сатоши проходит в гостиную с камином, прихоть его супруги Кеико. Она всегда мечтала сидеть у камина с планшетом, читать книги из далёкого прошлого и наслаждаться звуком потрескивающих в живом огне брёвен. Сейчас гостиная кажется императору огромной и пустой, а от камина веет холодом, слишком давно его не разжигали, с тех пор как Кеико Сатоши приняла решение жить в пентхаусе, недалеко от площади Фуридаму.
На лифте он поднимается на второй этаж, выходит в коридор, проходит мимо комнаты старшего сына, где тот не появлялся уже много десятилетий, но комната сохранилась в том же виде, в котором её оставил когда-то Кэтсеро Сатоши. В нетронутом виде осталась и комната младшего сына, Мэдоку.
Сяцо останавливается. В окне в конце коридора светит полная луна, озаряя небо полупрозрачным белым светом. Там же из окна доносится пение сверчков. Сатоши улыбается уголком рта, звук напоминает ему детство, когда он был беззаботен, и единственное, что его беспокоило – сколько он наберёт очков, поймав шарик в кэндаме.
Лунный свет в окнах его покоев рисует на полу несколько прямоугольников на полу. Император медленно, как престарелая черепаха, подходит к столику с благовониями, зажигает одну из палочек, ставит на специальный пьедестал, комната наполняется запахом лаванды. Аккуратно, опёршись на трость, он опускается на подушку для медитации, складывает под себя ноги и закрывает глаза.
Он чувствует, как очаг боли, небольшой шарик, похожий по размерам на шарик кэндамы, перемещается от левой стопы к колену, выше к животу, разворачивается и направляется в сердце. В ушах стоит тихий гул усталости, который постепенно заглушают треск палочки благовоний и пение сверчков за окном. В какой-то момент пение сверчков затмевает и потрескивание палочки, гул уходит, а Акихиро Сатоши чувствует, что шарик боли стал совсем маленьким, буквально точкой в его голове, постепенно испаряется и в итоге сходит на нет. Тогда он видит себя молодого, стройного, подкаченного, с лучезарной улыбкой, которая иногда ещё пробивается через усеянное морщинами лицо. Он стоит в своём кабинете, на последнем этаже башни «Сатоши» на площади Фуридаму в Сакура-сити, смотрит, как за окном проплывают городские летательные аппараты, лавируют на посадку на крыши зданий, совершают развороты в сторону севера. Ему этот танец кажется прекрасным, чем-то напоминает танец китов, хотя Сатоши никогда не видел его в жизни. На фоне чистейшего неба проплывают белоснежные облака неправильной формы, в которых Сатоши ищет образы. Огромный жук с одним крылом, корабль с гигантским парусом, дракон с тремя лапами, профиль мужчины с длинными волосами и бородой. Сатоши присматривается к этому облаку, ему кажется, что оно двигается иначе от остальных, не перемещается с ветром, а очень медленно приближается к нему. Профиль становился чётче, Сатоши различает скулы и волосы, собранные на затылке. Облако поворачивается к сяцо, на лице образовываются очертания глаз и бровей. Сатоши стоит неподвижно, не хочет спугнуть этот образ, и ему он почему-то кажется знакомым. В бороде облака появляется нижняя губа, рот немного приоткрывается, закрывается, приоткрывается снова. Образ зовёт его, всё также медленно приближаясь, пролетая сквозь городские летательные аппараты.
– Скоро, – слышит сяцо, но император не уверен, откуда идёт звук и произнёс ли это слово образ в облаке.
Он открывает глаза.
Таймер на настенных проецируемых часах показывает 3:22, близится рассвет. Сатоши поднимается, вытягивает руки вперёд, немного наклоняется, хрустя позвонками. Шарик с болью испарился вместе с ночью, сяцо испытывает лёгкость во всём теле, хоть и понимает, что это временно. Временно, но достаточно, чтобы провести необходимую встречу.
Приняв душ, он надевает своё любимое кимоно, чёрного цвета с алым драконом и золотым цифровым орнаментом. Когда он спускается в переговорную комнату, за большим столом его уже ожидают Гото, Танахаши, Джойс, Сузуки и Кэтсеро. Нет только младшего сына, Мэдоку.
Все присутствующие встают, кланяются императору корпорации и садятся на свои места. Кимберли Джойс, глава службы по работе с общественностью, сильно выделяется на фоне остальных, она единственная гайдзин в совете директоров корпорации.
– Где Мэдоку? – спрашивает Сатоши.
– Он в пути, император, – отвечает незамеченный сяцо ассистент Сакамото. Он сидит в углу переговорной на небольшом стуле, буквально сливаясь со стенами.
– Ты знаешь его, отец, – улыбается Кэтсеро и поправляет седые волосы. – Он придёт.
– Я знаю, что он придёт, я недоволен тем, что он вечно опаздывает.
Мэдоку Сатоши врывается в переговорную, запыхавшись, он явно не спал ночь, от него разит алкоголем, и наверняка он всё ещё под действием стимуляторов, что император осуждает.
– Я прошу прощения, – он опускает голову.
Акихиро ловит себя на мысли, что Мэдоку слишком сильно похож на свою мать.
– Сядь, – хладнокровно отвечает на извинение император.
Сатоши проходит к столу, садится во главе, складывает руки, скрестив пальцы.
– Я должен поговорить с вами сегодня, и отложен этот разговор больше быть не может.
– Твою мать, – тихо ругается Кэтсеро, поняв, о чём пойдёт речь.
– Доктор Сузуки, – проигнорировав негодование старшего сына, продолжает сяцо, – сколько вы занимаетесь вопросом моего здоровья?
– Шесть лет, сяцо.
– Доктор, вы не могли бы поведать собравшимся о результатах лечения?
– Да, сяцо.
Доктор Сузуки поднимается, обходит Танахаши, Гото и Кэтсеро, встаёт чуть позади президента корпорации. Над столом появляется голографическое изображения контура тела Сатоши, слева множество показателей, выраженных в процентном соотношении. На контуре тела тёмно-красным подсвечиваются множества точек на руках, ногах, плечах, груди и животе.
– Это последние результаты анализа вашего состояния, сяцо. Красные точки обозначают зоны поражения.
Сатоши сидит неподвижно, не показывает ни единой эмоции.
– Лечение дало определённые улучшения, но время, к сожалению, работает против нас. Мне прискорбно это признавать, но болезнь прогрессирует, и она необратима.
– Почему вы молчали раньше, господин президент? – спрашивает Джойс по-английски с ярко выраженным австралийским акцентом.
– До последнего я не терял надежды. Но моё время подходит к концу. А это означает, что нам необходимо проработать трансфер власти.
– А чём ты говоришь? – Кэтсеро слегка повышает голос. – Ты собираешься просто умереть? Вот так легко сдаться? Мы можем внедрить импланты, мы можем…
Сатоши немного поднимает руку, старший сын императора тут же замолкает.
– NOVA-237 оставил неизгладимый след, – спокойно говорит Сатоши. – Я и так слишком давно живу на этом свете. Мы не боги и не имеем право претендовать на божественное существование, каким бы сильным ни был соблазн. Это регресс. Не только для меня, но и для вас, и для будущего дзайбацу.
– Я прошу прощения, император, – Гото, вице-президент корпорации, поднимает руку. – Но я не уверен, что корпорация и Сакура-сити готовы к вашему уходу. Вы не просто основатель и президент, вы – сама корпорация. Вы – Сакура-сити, – он делает небольшую паузу, Сатоши внимательно слушает. – Почему вы не хотите рассмотреть цифровизацию? Специалисты из «Евромедицины» предоставят качественную оболочку, вы сможете править столько, сколько считаете нужным, император.
– У всего есть начало и есть конец, – отвечает сяцо. – Каждый день даётся для меня слишком сложно, процессы, в которых дзайбацу принимает участие, растут, как шиитаке после дождя. За последние несколько лет мы сильно выросли, в том числе благодаря частичному поглощению корпорации Спенсера, и «Сатоши» сегодня – самый влиятельный конгломерат на всех континентах. Я выполнил задачу, которую ставил перед собой.
– Отец, я искренне горжусь тобой, – говорит Мэдоку и наклоняется к отцу. – Ты настоящий пример для меня, моего брата и каждого в дзайбацу.
– Тем не менее, – Сатоши переводит взгляд на младшего сына, – я понимаю, что нужен этой корпорации в роли наставника. Вы можете разработать любую оболочку для меня, но я верю в то, что моя душа умрёт с моим телом. Разум – это совершенно другое. Лишённый эмоций, я смогу помочь всем вам тогда, когда это будет необходимо, а если таковой необходимости не возникнет, я не против поддаться забвению на просторах киберпространства.
Джойс и Танахаши переглядываются, Мэдоку меняется в лице, заинтригованный высказыванием отца, отклоняется.
– С сегодняшнего дня я назначаю президентом корпорации «Сатоши» Кэтсеро Сатоши. Господин Гото, я прошу вас подготовить все необходимые документы.
Мэдоку скрывает разочарование слишком неумело, остальные же остаются с каменными лицами.
– Отец, – Кэтсеро кладёт руку на предплечье Акихиро.
– Перед тобой теперь огромная ответственность, сын мой.
– Я не подведу тебя.
– Миссис Джойс, я прошу вас подготовить пресс-релиз и маркетинговые материалы.
– Да, сэр.
– И самое главное. О моей цифровизации не должна знать ни единая душа за пределами этой комнаты. Обществу не нужно об этом знать, как и конкурентам. Они будут видеть слабость в данном решении, я же хочу стать вашим козырем.
– Конечно, отец, – соглашается Кэтсеро и складывает руки на груди.
– Подожди, отец, – голос Мэдоку звучит взволнованно. – А как же мама? Ты не собираешься сказать ей о твоей небольшой авантюре?
– В этом нет необходимости, сын.