Десятая неделя была последней. Она официально прошла все этапы терапии, получила соответствующий документ, и уже через двадцать четыре часа Кейтлин Саммерс сидела в эконом-классе на борту небольшого аэробуса до родного Ампир-сити. Город встретил её ярким солнцем и знойным ветром, её любимая погода. До Мид-Эйкрэйд она добралась на такси корпорации «Спенстех», по радио играла поп-группа молодых юнцов «Мечтающие незнакомцы», песня которых «Я вернусь к тебе, крошка» идеально легла как саундтрек к её возвращению домой.
Лужайка перед одноэтажным старым домом заросла выцветшей травой, что удивило Кейт, ведь Джуди всегда любила порядок, и неподстриженный газон для неё был неприемлем даже на подсознательном уровне. Она прошла по каменной дорожке к входной двери, нажала на сенсор звонка, думала, что же она первым скажет родной сестре. Реакции не последовало, потому она позвонила ещё раз. Заглянула в окно справа, но его закрывали бежевые жалюзи. Кейтлин подумала, что её сестра может быть на работе, потому нагнулась к цветочному горшку с высохшим кустарником, название которого она не знала. Под ним они всегда держали карточку-ключ, не задумываясь в детстве зачем, так им велела делать мама, и они слушались. Кейт приложила карточку к считывателю, замок открылся. Она прошла в гостиную, осмотрела комнату. Обои немного выцвели, как и декоративные пластиковые панели. Пахло пылью и алкоголем. Пройдя мимо кухни и спальни Джуди, Кейтлин услышала тихий храп из родительской комнаты. Тихонько, чтобы не разбудить сестру, она приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Джуди спала в одежде, на спине, поперёк родительской кровати. На прикроватной тумбе стояла набитая окурками пепельница и полупустая стеклянная бутылка водки. У кровати валялись несколько пустых банок содовой и прозрачный пластиковый стакан. Настенный телевизор был включён на канал одного из многочисленных ТВ-магазинов.
– Водка-содовая, Джуди? Серьёзно? – прошептала Кейт и закрыла дверь в спальню родителей.
5
Младшая сестра вышла на кухню, когда Кейт жарила яйца с синтезированными бобами, сладковатый запах пробрался в спальню родителей, разбудив Джуди от алкогольного забвения.
– Тебе стоило позвонить, – сказала Джуди и прочистила горло.
– Я тоже рада тебя видеть, – не отвлекаясь от приготовления яичницы, ответила Кейт. – Прими душ, сестрёнка, ужин будет готов через пять минут.
Они сидели за круглым столом на кухне, Джуди, которая выглядела гораздо лучше после душа, жадно поглощала яйца с бобами, запивая прохладной содовой.
– Я купила чай, – наконец нарушила молчание Кейтлин.
– Я бы предпочла что-нибудь покрепче, – ледяным тоном констатировала её сестра.
– Джуд… Я не хочу лезть не в своё дело, но всё это, – Кейт рукой показала на бардак в кухне-гостиной, – на тебя не похоже.
– Тебя давно не было, дорогая. И ты права, не стоит лезть не в своё дело. Я взрослая девочка.
Лицо Джуди, молоденькой девушки, не так давно окончившей колледж, выглядело на пару десятков лет старше, в нём отражалась печаль от неизбежного.
– Мама всегда готовила яйца с бобами по четвергам, – вспомнила Кейт. – Я раньше никогда не задумывалась, почему. До тех пор, пока не получила первый счёт за газ и электричество. Нам было непросто после ухода отца. Мама горбатилась в трёх подразделениях «Спенстех», чтобы обеспечить нам с тобой достойное будущее. Но в колледж она могла отправить только одну из нас. В самом начале обучения в выпускном классе она мне так и сказала, знаешь? «Ты взрослая, Кейти, и должна понять. Мы можем позволить качественное образование только одному Саммерсу, как думаешь, кому?» Я, не раздумывая, ответила, что тебе. Как иначе? Ты подавала огромные успехи по биологии и математике. А я? Я с трудом помнила таблицу умножения. Поэтому…
– Ты всегда манипулировала, милая, – перебила Джуди. – Не нужно.
Отчаяние и пустой взгляд перенесли младшую сестру Кейтлин Саммерс в очень мрачный и болезненный уголок её подсознания. В уголках глаз выступили слёзы.
– У меня последняя стадия остеопороза, Кейти, – сказала она.
Кейт молчала несколько минут, осознавая приговор младшей сестры.
– А импланты? – с надеждой спросила девушка.
– Либо всех костей и костной ткани, либо новое тело, – хмыкнула Джуди. – В любом случае мне это не по карману. Кредитную линию мне отказались открывать. В трёх банках. На работе есть возможность взять аванс, но этого не хватит. Ситуация слишком запущена.
– Как? – терялась Кейт. – Когда ты узнала?
– А это важно? Пока ты была на Гавайях.
– Чёрт…
– Да… Чёрт.
– У меня есть небольшие накопления, сестрёнка, выплата от государства, мы сможем…
– Кейт, – перебила снова Джуди. – Это слишком дорого. И я не могу… Просто не могу.
Кейтлин поднялась, обогнула стол, обняла младшую сестру со спины и расплакалась.
– Я прошу тебя, – сказала она, – не сдавайся вот так. Мы что-нибудь придумаем, слышишь, мы что-нибудь придумаем. Мы должны!
Джуди закивала и положила руку на предплечье Кейт.
6
В течение следующих трёх недель Кейтлин Саммерс собирала огромное количество документов, посетила десятки кабинетов администрации города, чтобы выбить место в отделении «Евромедицины» по программе помощи родственникам участников боевых действий. И, к своему ужасу, она погрязла в бюрократии. Никто и никогда не отказывал ей напрямую, но для оформления формы 21-В ей нужна была форма 818-А, для формы 818-А нужно было заключение врача из госпиталя ветеранов Ампир-сити, куда можно попасть только по предварительной записи на портале, который, естественно, работал с перебоями, да и направление мог дать только терапевт, но терапевт вместо того, чтобы дать прямое направление, отправил Джуди сдавать тонну анализов, проигнорировав историю её медицинской карты. На каждый из анализов тоже нужна предварительная запись, очередь ожидания затягивалась на полгода и больше. При этом она видела, как Джуди становится хуже. В один из выходных её младшая сестра сломала палец, просто переставляя сковородку с одной газовой конфорки на другую. Параллельно с этим Кейтлин искала работу. Она понимала, что уход за Джуди и её содержание обойдутся в круглую сумму, потому и работу она искала в первую очередь в корпорациях, где есть гарантии выплат и вероятность запросить полугодовой аванс. Остальную сумму Кейт думала занять, но пока не знала, у кого, ведь всё её окружение родом из Мид-Эйкрэйд, где большие деньги – это сказки, которыми родители мотивируют своих детей, чтобы выбраться из нищеты.
С собеседованиями тоже не заладилось. Как бывший военный, Кейтлин могла устроиться только в корпорацию, основанную на территории Альянса или независимых городах в черте границ страны. Потому либо «Спенстех», либо маленькие растущие предприятия, которые корпорация ещё не успела поглотить. Она пробовалась устроиться в службу безопасности, но в среднем на одну позицию претендовали десяток кандидатов. Причём кандидатов, которые превосходили Кейтлин, и она это понимала. Так просто, после того, что произошло на Гавайях, после нескольких лет верной службе Альянсу, она оказалась на обочине. Страна очень ей благодарна, но стране она сейчас не нужна. Кейтлин раздумывала, чтобы снова пойти служить по контракту, но после того, что она пережила, максимум, на что она могла рассчитывать – охрана складских помещений где-нибудь на границе Альянса за смешной годовой оклад.
Она пропустила две обязательные проверочные сессии с военным психологом, что тоже не играло ей на руку и было внесено в личное дело. Деньги за службу на Гавайях ещё оставались, но Кейтлин была вынуждена экономить практически на всём. Однажды она поймала себя на мысли, что скучает по сухпайку. Плюсом ко всему её кошмары становились всё мрачней и жёстче от ночи к ночи.
Был тем не менее и позитивный момент. Джуди, видя, как много делает её сестра, отказалась от выпивки.
Осознание того, что Кейт одна против всего мира, пришло к ней в дождливую среду, поздно вечером, когда девушка щёлкала каналы старого телевизора. Джуди спала в родительской спальне, иногда о чём-то говорила во сне с неизвестным оппонентом. На экране телевизора появилась красивая девушка лет двадцати, блондинка с ярко накрашенными алыми губами и игривым прищуром.
– Не пора ли изменить свой мир? – спросила девушка. – Я свой выбор сделала. Контракт на отложенный выкуп физической оболочки «Сатоши» позволил мне обеспечить своё безбедное существование на пять с половиной лет, – на экране показался дом в современном стиле. – Здесь я живу. Я не работаю. Я живу! – девушка появилась снова на фоне собирательного образа элитного ночного клуба. – Я контролирую свою жизнь. Где бы я была сейчас, не подписав контракт? Не знаю. Я знаю только то, что меня ждут лучшие пять с половиной лет!
Далее мужской металлический голос сообщил, что за подробной информацией следует посетить сайт корпорации или обратиться в приёмную в башне «Сатоши».
Кейт выключила телевизор. Какое-то время в тёплом освещении настольной лампы она смотрела в чёрное зеркало экрана. Слегка наклонила голову, рассматривая своё лицо. Уставшее, с едва заметными синяками под глазами, но красивое. Она поднялась, медленно, грациозно подошла к зеркалу между кухонной и гостиной зоной. Стянула через голову старую футболку отца, служившую ей ночной рубашкой, оставаясь в не новом, но весьма привлекательном нижнем белье. Она смотрела на свои формы, изящно крутилась на месте, позируя невидимому фотографу, и задалась вопросом: подойдёт ли она для заключения контракта носителя?
7
Три корпорации занимались отложенным выкупом физической оболочки добровольца (как формулировалось в контракте и рекламных материалах) на территории Ампир-сити – «Гу», «Метропринс» и «Сатоши». «Гу», под влиянием общественности, планировали приостановить данную услугу, несмотря на оплаченные рекламные кампании на полгода вперёд. «Метропринс» – маленькая корпорация, основанная в Кремниевой долине, которая не вызывала у Кейтлин большого доверия. Оставались «Сатоши», крупнейшее дзайбацу, основанное в Японии со штаб-квартирой в независимом городе Сакура-сити.