– Я благодарен тебе, Ричард, и я не виню тебя. Произошло то, что произошло. Мы не можем изменить прошлое, но можем повлиять на будущее.
Лицо Леви становится умиротворённым, из темноты киберпространства появляется пятилетний мальчик, который постоянно забывает своё имя. Он берёт Леви за руку, смотрит на него щенячьими глазами.
– Ты готов, сынок? – спрашивает искин.
– Да, папа. Я вспомню своё имя?
– Вспомнишь, сынок. К нам вернётся наша прежняя жизнь.
Они взлетают высоко вверх, Ричард Спенсер провожает их взглядом, оставаясь один на один с надеждой найти сына.
Эпилог
– А ты? – Джек смотрит на темноволосую девушку. – Как тебя зовут?
– Кейтлин Саммерс, – улыбается она в ответ. – Приятно познакомиться, Джек.
– Как ты оказалась в компании этих придурков? – шутливо спрашивает Спенсер. – Никогда не видел тебя здесь раньше.
– А я здесь раньше и не была, – отвечает девушка. – Всё бывает в первый раз.
– Хочешь потанцевать?
– Да, – отвечает она.
Они выходят в центр танцпола VIP-зала клуба «Акварель», медленно кружатся под приятную мелодичную песню. Джек слышит сладких запах духов Кейтлин.
– Я не хочу отпускать тебя, – шепчет Джек.
– Я никуда не ухожу, милый.
Он нежно целует её, она отвечает взаимностью. В голове Джека одна мысль: пригласить Кейтлин к себе. Девушка отстраняется от него, сверкает серыми глазами и за руку ведёт его к выходу из заведения.
Они целуются на подземной парковке жилой башни «Спенстех», в лифте, который идёт напрямую в пентхаус Джека Спенсера, в гостиной-студии и, конечно же, в спальне. В свете белой луны они занимаются любовью, каждое прикосновение к мягкой коже девушки отдаётся внутри Джека электрическим разрядом эйфории.
Утром, едва открыв глаза, ему в голову молниеносно прилетает мысль, навязчивая идея, что он должен подойти к книжному шкафу и проверить. Он поднимается с кровати, на которой досматривает сон Кейтлин Саммерс, подходит к шкафу, водит указательным пальцем по корешкам книг, выбирает одну и достаёт её, затаив дыхание. Кейт, почувствовав, как Спенсер встал, сладко потягивается и поворачивается на бок, провожая своего ночного спутника взглядом.
– Доброе утро, Джеки, – улыбается она и откидывает прядь иссиня-чёрных волос с лица. – А у тебя здесь мило. Кто сказал, что жизни корпоратов не позавидуешь?
Джек поворачивается к девушке, расплывается в улыбке и швыряет книгу в сторону двери. Она ударяется о стену, падает на пол и раскрывается посередине. Строк нет, как и слов, букв, номеров страниц. Белоснежно чистые листы.
– Не знаю, что ты там делал, – девушка проводит указательным пальцем по бедру, – но мне здесь одиноко.
Джек прыгает в кровать и аккуратно опускается рядом с Кейт, она смеётся, говорит, что он ведёт себя как подросток. Джек касается губами её бедра, живота, груди, губ. Их тела сплетаются в утреннем свете солнца, только взошедшего над Ампир-сити.
Никогда ещё в своей жизни Джек Спенсер не был так счастлив.
Файнд ЭнсверСистема Отбора. Стадия 1. Инициализация
Пролог
В Начале Времён вселенная была нестабильна. Слишком много флуктуаций, малый размер и неопределенность являлись её извечными спутниками. Но время шло и постепенно мир принимал форму, близкую для наличия жизни. Жизни не простой, чаще всего скоротечной и от того невероятно адаптивной.
Первые миры разрушались в ходе самых обычных случайностей — будь-то падение миллионов астероидов, столкновение со стокилометровой кометой или же взрыв очередной сверхновой. Первые цивилизации гибли, не успевая осознать себя, возвыситься и противостоять космическим угрозам. Слишком быстро все происходило, слишком мало можно сделать обычным камнем, палкой или будь-то начинающей магией. Но миров уже тогда имелось миллионы, были и те, кто смог уцелеть среди вулканических пустынь, пепла и пыли.
Кто-то находил Силу и вставал на путь её вечного поиска, кому-то везло заполучить могущество павших цивилизаций, а кто-то просто рождался особенным. Каждый из них стремился к своему, их интересы сталкивались и происходили войны. Войны кровопролитные, безжалостные и масштабные, но жизнь, если описывать её как пунктирную линию, продолжалась. Она кипела, бурлила и быстро заканчивалась, но в общих чертах — продолжалась.
Теперь миры гибли не по воле случая, а по чужой прихоти, в череде конфликтов и столкновений. Набравшие мощи не могли остановиться на пути её накопления, стремясь к постоянному движению. Логика подобного была проста как день — остановиться означало пасть от руки не остановившегося соседа. Естественный отбор во всей красе, будь он ни к черту.
Так в мире появилось Существо, способное победить в последующих гонках. Одного мира ей оказалось мало, следом пошла вся местная звёздная система. Потом ещё одна, потом ещё и ещё. Дороги из трупов, миры, поглощенные без остатка. Бойни не останавливались, Существо становилось тем сильней, чем больше врагов оставалось по ту сторону мироздания.
Однако одержимому вечным усилением было мало. Скорость освоения других миров оказалась ничтожно мала, пока гиб один, на задворках галактики рождались сотни. Существу требовалось перемены, требовался толчок и очередное усиление. Пусть оно и было в силах разделить свое сознание на тысячи миллионов осколков, породив толпы клонов и направив их в разные стороны, общей сути это не меняло. Что такое миллионы поглощенных миров, когда их бесконечное множество? Больше чем ничего… Существо это прекрасно понимало, от того сильнее и яростнее искало решение.
Тысячелетия скитаний, поиска новых знаний и открытий помогли найти ответ. Где не можешь справиться один, найди подмогу. Так появилась она — Система. Система, способная множиться быстрее естественного роста вселенной, чтобы в конце концов отдать всего себя своему создателю. Отбор продолжил своё существование, просто несколько в иной форме.
Убей или будь убитым. Кому какое дело, если по итогу все окажутся в одном, всем известном месте?
Глава 1. Деревня
Середина июля. Лето. На улице алтайского края разворачивается самое настоящее пекло. Сессия наконец-то позади, дипломные работы закрыты, бесполезная корочка успешно получена и теперь пылится в портфеле. Возможно и стоит порадоваться, только вот обстановка в автобусе к этому явно не располагает…
Ещё раз напомню. Середина июля. Лето. На улице пекло. Все студенты норовятся поскорее покинуть обжитые посильным трудом общаги, переезжая со всеми пожитками. Я в этом плане, разумеется, не исключение. Чуть ли не сижу на багаже, вовремя успев занять последнее свободное в автобусе место. Пот льется ручьем, запах вокруг не очень, раздражительность зашкаливает, открытые на все ставни форточки явно не справляются со своими обязанностями. Мне тут только наличия «псевдодоброжелателя» не хватало…
— Молодой человек! Не видишь, что ли, как бабушка рядом мучается? Ну-ка уступи быстро место! — намеренно громко заявила на весь автобус кондуктор, наверняка таким образом стремясь выплеснуть уже собственную раздражительность хоть на кого-то…
Что надо было ответить? Что мне ещё три часа ехать и с моей грыжей, и сорокакилограммовым багажом я точно не выстою? Что для начала стоит проявить хоть капельку вежливости, если хочешь того же? Что мне и дела нет до абсолютно чужой бабушки, которая явно в автобусе по собственной воле? Причем, учитывая единичный пакет гречки, далеко не в первый раз?
Из всех вариантов ответа я не видел правильного. Моральные нормы современного общества так устроены, что я не прав по-умолчанию. Так стоит ли начинать оправдываться, переступая через себя, если мне этого делать не хочется? Именно поэтому я выбрал молчание…
— …
— Нет, ну вы посмотрите на него?! Ни стыда ни совести!
— Сел и молчит! Что за неуважение… — поддержали спич кондуктора другие недовольные. К слову, которые точно также как и я успели занять свободные места…
— Ох и что за молодежь нынче пошла…
— Да ладно вам, что вы на него наговариваете? Подрастет, постареет, тогда и поймет, как нычне старикам сложно…
— Не защищайте его! Такую невоспитанность надо выжигать на корню! — зло процедила статная мадам, килограмм под 120. К слову, тоже занявшая место, а то и два, учитывая комплекцию… — Нету тут разве мужиков? Вышвырнуть этого наглеца из автобуса и будет знать, что в окружении старших надо делать!
А в ответ тишина… Разве что на это почему-то никто не обратил внимания, поскольку в автобусе и так было не продохнуться от недовольных возгласов. Кто только не хотел моего наказания, по сути, ни за что…
Проснулась у вас совесть при виде бедной еле стоящей бабушки, а сами при этом сидите в комфорте? Так уступить, в чем проблема? Тот же кондуктор явно не стремился этого делать, хотя сам заварил эту кашу. Нет, конечно же, гораздо лучше устроить конфликт на ровном месте, лишь бы это сделал кто-то другой? А самое забавное, что уступи я сейчас, все равно не получу одобрения. Будут «оскорблять» вплоть до цели моего приезда, лишь бы куда-то деть свое раздражение…
Что интересно, конфликт и правда возник на ровном месте. Бабушка покинула автобус ровно через две остановки, что делало все попытки недоброжелателей показать своё «фи» абсолютно беспочвенным. Извинились ли передо мной? Попросили прощения? Ага, как же! Кондукторша ещё в течение получаса не унималась, продолжая делиться своим мнением с каждым новым пассажиром.
Впрочем, её попытки спровоцировать словесную палку меня не донимали, не того тетя калибра, чтобы быть в силах меня спровоцировать. Не такой я. Терпеливый, в меру спокойный, в меру интровертный, в меру общительный. Был бы самым простым если бы не одно «но» — умение думать. И нет, это не хвастовство, обычная констатация факта. Просто перестал обращать внимание на кудахчущий народ, плавно перетекая к своим мыслям.
После получения диплома из общаги турнули, родители никакого преданного, к сожалению, не оставили, а значит у меня есть только одно место, которое можно более-менее назвать домом — у деда. К нему я, собственно, и направлялся, собираясь пожить какое-то время. Кстати, звать меня — Андрей Фёдоров. Но это так, чисто для справки. Приятно познакомиться.