Люди мгновенно посерьёзнели, собравших: от атмосферы доброй дружеской вечеринки не осталось и следа. Грицелиус, отставив в сторону кубок, подошёл ко мне, с предельно серьёзным выражением лица.
— Горд Сокрушитель. — зазвенел высокий голос герцога Таслиниуса. — От имени совета высоких лордов Палеотры и ордена Красных Башен, мы предлагаем тебе стать Королём Палеотры.
На вершине башни воцарилась тишина. Некоторое время я молчал, делая вид, что убеждаюсь в серьёзности сказанного.
— Мне? Королём Палеотры? Но я же король Ганатры. — негромко ответил я.
— Нет ни одного закона, или традиции, который запрещает королю одного королевства возглавить другое. — подал голос Грицелиус. — Обычно, если династия прерывается, влиятельнейшие из лордов любого королевства при поддержке церкви выбирали наиболее достойного из своего круга. В этот мы решили поступить иначе. Кто может быть достойнее, чем человек, что уже сражался на стенах Дереи в безнадёжной битве? Чем миротворец, закончивших одну многовековую вражду и намеревающийся закончить другую?
Я отвернулся и подошёл к зубцу башни, вглядываясь в закат. Оранжевое зарево уже полыхало на горизонте, окрашивая воздух, но до восхода солнца ещё оставалось немного времени.
— Вы понимаете, что это вызовет… Определённые проблемы? — медленно, словно тщательно подбирая слова, сказал я, не обращаясь к кому-то конкретному.
Герцог Фенимус, мощный, пузатый силач, одетый сейчас в какую-то совершенно обыкновенную просторную робу, выдвинулся на центр башни:
— Здесь нет дураков, лорд Горд. — пробасил он. — Мы прекрасно знаем, что ваша поддержка в Ганатре отнюдь не абсолютна. Но вы стали их королём, взяв себе корону мечом. Никто не выбирал вашу власть, и потому у вас всегда будут соперники. Но здесь, среди собравшихся, у вас нет врагов. И потому вместе мы сможем решить любые проблемы, что возникнут у объединённого королевства Палеотры и Ганатры. Вместе нас никто и ничто не остановит. И если я неправ… Пусть тот, кто считает иначе, выскажется сейчас.
Силач пристально осмотрел всех вокруг. Но остальные промолчали.
Пылающий горизонт покраснел, освещая утренние сумерки. Волны реки, впадающей в море, стал окрашиваться ярким красно-оранжевым цветом, напоминая играющие языки пламени.
— Когда я впервые услышал название это реки, сперва я подумал, что это насмешка. Своеобразная шутка мастеров огня над извечным соперниками, что повелевают водой. Но посмотрите на неё сейчас: разве не само пламя играет на её волнах? Я ещё многого не знаю о Палеотре, но кое-что я выяснил наверняка. В королевстве огня и золота умеют заставить пылать огнём всё что угодно. Будь то река, будь то враги, или чьё-то сердце.
Я отвернулся от лицезрения рассвета, и, гордо вскинув подбородок, посмотрел на собравшихся.
— Я хочу быть частью этого пламени. Я согласен.
Никто не рукоплескал, и даже не волновался. Собственно, собравшиеся и не ожидали другого ответа. Но на некоторых лицах я разглядел довольство. Морщины пожилых лордов слегка разгладились, а в глазах заиграли искры.
Этим людям понравились мои слова.
Герцог Таслиниус вынул из складок своей хламиды песочные часы и пристально всмотрелся в них.
— Ещё три такта до рассвета. Успеваем. Приступайте, Эрнхарт.
Грицелиус кивнул, и жестом отдал несколько приказаний магистрам помоложе. Те споро двинулись вниз башни, притащив пару сундуков. Великий лорд равнин тем временем ввёл меня в курс дела:
— Мы умеем считать деньги и не считаем, что коронация должна быть праздненством для масс. Это дело для нас лично, облечённых властью. Здесь и сейчас мы наденем на вас корону Палеотры. Эта древняя башня видела много королей. Это символ, традиция, если хотите. Коронация происходит всегда на рассвете, и её короткий, легко понятный ритуал, служит всего одной цели: все должны убедиться, что король не выпустит власть из своих рук. Возьмите в руки, то что является символом вашей власти, лорд Горд, и не выпускайте его. Мы позаботимся об остальном.
Лорды Палеотры образовали собой кольцо, вставая на округлую возвышенность у краёв башни. Чуть ниже аналогичное, но незамкнутое кольцо образовали мастера огня.
Я встал в центр, и медленно обнажил свой клинок. Меч королей Ганатры. Меч, первый владелец которого служил мне теперь. Символ власти, артефакт, на который были завязаны клятвы жизни лордов, гвардейцев и воинов Ганатры.
Я провёл пальцам по идеально заточенному лезвию, ничуть не пострадавшему за все эти годы. А ведь я рубил им стальные доспехи воинов Арса… Бирюза и сапфир в рукояти словно поблёкли, смиренно ожидая своей участи. Что же они намереваются сделать?
— Палеотра родилась и закалилась в чистом пламени. — загремел громкий, торжественный голос Грицелиуса. — И также рождаются, и закаляются её короли. Новый король значит новая корона. Новый символ, рождённый в первородном огне. Так подними и возьми его, если корона огня твоя по праву!
Я поднял меч на уровень глаз, взяв полуторный клинок двумя руками. А вот дальше…
Глаза магистров красных башен, все как один, вспыхнули пламенем. Двое крайних магов быстрыми, отточенными движениями открыли принесённые сундуки и достали оттуда несколько странных предметов. Я узнал позолоченный кусок брони, какое-то роскошное плетёное ожерелье, странного вида красноватый камень, и небольшой гранёный стилет любопытной формы.
Задул лёгкий ветер, и предметы взлетели в воздух, игнорируя гравитацию. А в следующий миг в них ударили ярко-жёлтые лучи пламени.
Грицелиус замолчал, стоя прямо напротив меня, замыкая кольцо мастеров. По виску верховного магистра прокатилась капля пота.
Камень обратился в багровую магму. Золото и металл предметов расплавились, образуя висящий в воздухе шар из жидкого металла. Двое мастеров достали какие-то мешочки, и тонкие струи порошка взвились в воздух, присоединяясь к шару металла.
Пожалуй, это было даже завораживающее зрелище: магия огня и ветра, что задействована для сотворения. На моих глазах ковалась моя собственная корона.
А вот затем произошло то, чего я совсем не ожидал. Совершенно внезапно, оба раскалённых шара с невероятной скоростью выстрелили в мою сторону, и буквально впились в поднятый клинок!
Оплётка рукояти вспыхнула огнём, обжигая мне руки, а те едва не выпустили меч…
Это естественный рефлекс любого человека - отдёрнуть руку от огня, отпустить раскалённый, горячий предмет. Но в этот миг я понял слова старого мага. Подними и возьми её…
Раскалённый металл вместе с лавой бурлящим потоком покрыли клинок, перековывая его. Оплётка рукояти прогорела, оставив лишь раскалённый добела металл, что прожигал мои пальцы до костей. Но я не выпустил его из рук.
Я уже горел заживо однажды. Я справлюсь и в этот раз. Стиснув зубы, я нацепил на лицо каменную маску, и медленно поднял меч выше, вцепившись в него обеими руками.
Это была пытка, но она длилась недолго. Минуту, может две… Сложно считать время в такой момент. Но вместе с первыми лучами солнца, что упали на высоко поднятый клинок, я почувствовал, как боль отступает. Широкий поток жизни хлынул в меня через меч, за считаные мгновения закрывая раны, и в этот раз мне не потребовалось мое бессмертие. Жидкий металл успокоился и остыл, а древний меч словно получил новую жизнь, сверкая золотистым отблеском. А к сапфиру и бирюзе на рукояти добавился золотой орнамент и тёмный, багровый камень, похожий на вулканическое стекло.
Я поднёс меч к лицу, внимательно рассматривая изменения. А затем, по наитию, вскинул его вверх, заставляя рассветные лучи с блеском заиграть на совершенно чистом лезвии.
И все вокруг в едином порыве опустились на колено.
Глава 6
Коронация не сопровождалась празднествами. Слишком велики были проблемы, что создала одновременная смерть короля и его приближённых. Верхушка государственных чиновников и духовенства была выбита за считанный день, и единственной причиной, почему совет лордов не находился в тот день на празднике, было то, что крупнейшие землевладельцы имели немало дел на собственной земле. Хотя даже так почти половина собравшихся потеряла родственников…
Я даже не узнал, как именно освещали мою коронацию в народе. Грицелиус лишь махнул мне рукой на этот вопрос, и сказал, что лучше оставить это дело лордам. Затрудняюсь сказать, чем именно лорды занимались в столице следующие три дня, но вот меня старик немедленно припахал вершить правосудие над собственными культистами.
Ситуация была, надо сказать… Пикантная. Большинство членов культа не знали меня не то что в лицо, но и вообще не подозревали об истинной личности своего повелителя. Однако во время зачистки дворца меня видели многие, что явственно определяло меня как соучастника. И теперь я представал для них в виде нового короля, что судит их за преступления, в которых сам же и участвовал.
Суды были публичными. Присутствовало немало влиятельных горожан, в особенности среди тех, кто потерял родственников во время резни.
Глаза культистов из числа тех, кто догадался о моей истинной личности, как лидера культистов, надо было видеть.
Но те, кто был способен сложить два и два легко могли понять, что голословные обвинения от подсудимого убийцы в адрес нового короля в лучшем случае поднимут на смех, а в худшем — добавят обвинений в клевете. Но как они смотрели на суд… Я буквально наслаждался происходящим.
Все члены культа получили приговор в виде пожизненных работ на благо короны. По меркам королевств - одно из самых суровых наказаний. Родственники осуждённых немедленно принялись организовывать ко мне паломничества, пытаясь выгородить родную кровиночку. Одним из таких был граф Литанс, древний старик, но достаточно влиятельный: я запомнил его по угрюмому взгляду на меня во время совета лордов.
— Я бы хотел ходатайствовать о пересмотре приговора для моего внука, Ваше Величество. — не стал долго рассусоливать граф наедине.
— Вы полагаете, это необходимо? — приподнял бровь я.