— Успокойся. Всё будет хорошо. Всё наладиться. — погладил я по голове Меллистрию.
— Не хочу… — заревела она.
— Не хочешь то? — уточнил я, мягко поглаживая её дальше.
— Не хочу отдавать Таллистрию! — всхлипнула королева.
— И не надо. — легко согласился я.
С плачущим девушками вообще нельзя спорить, хуже будет.
— Но ты же сказал…
— Да, всё так. — согласился я. — Но не хочешь, не отдавай. Что я, зверь какой? Уведу армию, и живите как хотите.
Слёзы высохли так быстро, что я даже заподозрил искусную девичью игру.
— Ты серьёзно? — неверяще переспросила она.
Я пожал плечами.
— Не хочешь добровольцу, я могу просто плюнуть, уйти, и начать обрабатывать короля Лиссеи и тамошних лордов. Найду, что им предложить. Но не жалуйся потом, если Ренегон через несколько лет навяжет вам военный союз, объявит мне войну, а потом мне придётся вновь брать эту столицу и вот тогда, в разгар войны с Кордигардом и поддерживающей его церковью, мне не останется больше ничего не останется, кроме как использовать любые методы, чтобы защитить своих людей.
— Через несколько лет я уже умру. — тихо заметила Меллистрия.
— Я вылечу тебя, прежде чем уходить из королевства. — вздохнул я. — Это займёт время, но, думаю, это возможно. Я буду вытягивать энергию из проклятья, а целители поддерживать тебя и страховать от последствий. Постепенно оно ослабнет и развеется. В принципе, бесплодие должно быть вылечить ещё проще: надо лишь сковать проклятье, заставить его перестать действовать, и тогда ты сможешь полноценно забеременеть.
— Докажи.
— Что, прямо сейчас? — поднял бровь я.
— Ты же великий мастер смерти, сам сказал. — развела руками она. — Так сделай это, прямо сейчас! Мне не нужны целители, я всё-таки королева, а во дворце ещё немало моих вассалов, переодетых в слуг! Их жизни хватит, чтобы поддержать меня, страхуя. Давай, сделай это!
Я с трудом скрыл улыбку. Нет, право слово… А она хороша! Навскидку даже не определишь, сколько искренности в этой детской наивности, а сколько изящной женской игры. А может, она и в самом деле не верила, цепляясь за соломинку?
Однако она всё ещё в моей полной власти. А значит, можно и поиграть…
— Хорошо. — просто ответил я, читая изрядное удивление в глазах королевы. — Здесь и сейчас. Приготовься, будет больно…
Я бесцеремонно положил руку на живот королевы, задрав её одежду, но она не сопротивлялась, и прикрыл глаза, сосредотачиваясь.
Вблизи это меньше напоминало паука: скорее, чернейшее облако из множества щупалец и нитей. Постепенно, раз за разом, проклятье сбрасывало излишки смерти, выращивая себе новые и новые функции, поражая новые и новые органы… Самые длинные из нитей уже давно достигли сердца и вплотную подбирались к мозгу.
Бездна, да она жива-то ещё только за счёт постоянно подпитки жизнью!
Я принялся за работу, раз за разом отрезая нить за нитью, вытягивая из них силу. Проклятье сопротивлялось, пытаясь отращивать новые, на замену, но куда безмозглому сгустку энергии смерти против воли и скорости повелителя смерти? Последние, самые толстые и прочные нити вели к матке, обволакивая её вместе с половыми органами плотным коконом. Я безжалостно вонзил в эту часть проклятия свои нити смерти, высасывая энергию. Меллистрия вздрогнула от боли, но не произнесла ни звука.
Не знаю, сколько времени это заняло: когда переходишь на чистое восприятие энергетики, легко потеряться… Но в итоге от проклятья остался лишь чудовищно огромный бурдюк энергии смерти со странной внутренней структурой. Оно всё ещё пыталось разрастись и что-то сделать, но я наложил поверх мощный покров, имеющий всего одно предназначение: уничтожать все попытки проклятья двинуться дальше. Временное решение, но это можно сделать здесь и сейчас.
— Готово. — открыл глаза.
Меллистрия вздрогнула. Я приподнял бровь.
— У тебя глаза чёрные. — негромко сказала она. — Как у зверей с глазами-бусинками. И от них идут черные вены, словно от яда... А ещё по всему телу периодически проходили толстые чёрные полосы… Выглядело так, что ты вот-вот умрешь.
Я моргнул, и мгновенно втянув в собственную душу излишки энергии смерти, убирая их из организма, а затем потянул на себя жизнь гвардейцев, исцеляя раны.
— Я закончил, так или иначе. Не до конца, тебе всё ещё не стоит умирать. — уточнил я. — Но проклятье временно обезврежено.
— Временно это сколько? — живо спросила она. — Значит, я не бесплодна?
— Пару лет продержится. Может, даже пару десятков. — хмыкнул я. — Всё же я хороший мастер смерти. Да, полагаю, теперь ты можешь завести детей, хотя, возможно, некоторые повреждения ещё остались…
Меллистрия прикрыла глаза и положила руку на низ живота. Подозреваю, тянула жизнь из вассалов… А затем внезапно открыла один глаз и заявила:
— Надо это проверить. Я всё ещё не верю.
А в следующий миг меня опрокинули на кровать и оседлали.
— Ты серьёзно? — иронично усмехнулся я. — А как же: делай всё сам, и все прошлые слова.
— Ничего личного. — фыркнула королева Таллистрии. — Просто надо проверить, не солгал ли ты, а раз уж так вышло, что ты и есть ближайший доступный мужчина… Не думай о себе слишком много, никаких прав на престол Таллистрии такой ребёнок тебе не даст. А теперь, пожалуйста, заткнись и сделай дело.
Я не стал спорить.
Через несколько часов кувыркания в постели она внезапно остановилась, серьёзно посмотрев на меня странным взглядом.
— Ты не солгал.
— Ты определила это так быстро?
— Я умею контролировать свой организм, и могу почувствовать зарождающуюся жизнь спустя час после её наличия. — пристально посмотрела на меня Меллистрия. — Вот только раньше, почти сразу после этого чувства, что-то прерывало её, и довольно болезненно: даже присутствие целителей рядом не помогало. А теперь… Этого не происходит.
— Не имею привычки хвастаться тем, на что неспособен. — закинул руки за голову я.
— Что теперь? — после недолгого молчания спросила королева.
— Что именно ты спрашиваешь?
— Убьёшь меня и собственного ребёнка, превратив в марионетку, если я откажусь отдать тебе Таллистрию?
Ну, вообще-то, именно это я и собрался сделать… Но не признаваться же прямо!
— Нет. — ответил я. — Если откажется, я уведу армию. Но знай, когда начнётся война с Ренегоном, пощады моим врагам не будет. Кстати, мне в голову пришла неплохая идея: возможно, я смогу повторить это проклятие. Выйдет живая бомба, которой можно уничтожить целый город: в войне без правил это…
Меллистрия вздрогнула, приложив руку к животу.
— Ты серьёзно? Не готов убить меня, но готов убивать целые города и невинных женщин?
— Можно взять преступниц. — флегматично ответил я. — Но да, я серьёзно. Это не то, как я хотел бы победить Ренегон, но я не позволю ему и церкви получить власть над миром после того, как видел все тени, что сгущаются на Кордигардом. Свобода человечества стоит любой цены. Моей жизни, твоей жизни, жизни половины людей в королевствах… Таков мой долг рыцаря людей: умереть и убивать за эту свободу до конца моих дней.
Она надолго замолчала, достаточно надолго, чтобы я удивлением посмотрел в её сторону с вопросом в глазах.
— За свободу стоит умереть. — пояснила она. — Так я говорила своим людям, когда пришла к выводу, что ты хочешь захватить наше королевство тем или иным путём. И именно поэтому мне странно слышать от тебя подобные речи, учитывая, что ты хочешь лишить нас её!
Я закатил глаза.
— Отец всесоздатель, да чего ты так привязалась к этой вашей свободе! Да нет мне никакого дела до того, как вы в Таллистрии живете и нет никакого дела до ваших традиций! Мне просто земля нужна, товары, оружие, целители, армия в конце концов! Почему все решили, что я непременно должен немедленно начать ставить всех вас раком и заставлять быть домохозяйками!
— Справедливости ради, насчёт ставить всех раком, скажем так, есть основания… — намекнула мне на последние новости из города Меллистрия.
— Да, и теперь в результате этого половина армии хочет дезертировать и остаться здесь! — взорвался я.
Округлившиеся глаза королевы сказали мне, что вот этого говорить явно не стоило.
Меллистрия откинулась на подушку и громко расхохоталась, до слёз. Я поднялся и стал одевать обратно сапоги.
— Далеко собрался, о лидер великой армии? — безмятежно спросила она, но в глазах я видел такой смех…
— Готовиться к новой войне. — мрачно произнёс я. — Можешь быть свободна. Я прикажу убрать стражу из дворца.
Уже в дверях меня догнали слова Меллистрии:
— Знаешь, я так и не ответила на твоё предложение…
— Полагаю, я уже знаю ответ на этот вопрос. — хмыкнул я. — Увидимся через…
— Даёшь слово, что не будешь вмешиваться во внутренние традиции Таллистрии? — перебила она меня.
— Я уже дал это слово. — раздражённо ответил я, оборачиваясь. — И не имею привычки…
— Тогда я согласна выйти за тебя. — сладко потянулась на кровати Меллистрия. — И будь что будет. Не удивляйся, но ты себе даже не представляешь, что значит для девушки в Таллистрии бесплодие, и в особенности — для королевы. Конечно, я не оставлю тебя без возмездия за Леану и Лилию, но будем считать, что большую часть своих грехов ты искупил. Поэтому, думаю, мы сработаемся…
Я так и остался стоять в дверном проёме, играя удивление до последнего и засовывая чувство торжества так глубоко, как только мог. Конечно, она никогда этого не узнает… Но эта партия осталась за мной.
Интерлюдия
Это был небольшой, неприметный домик, построенный в глубоких зарослях на побережье озера близ Виталии. К нему вела заросшая, тщательно спрятанная в высоченной, выше человеческого роста траве тропа, по которая мог бы пройти опытный мастер жизни: но ни за что не нашёл бы простой человек.