Я не чувствовал власти здесь, в Таллистрии… Я захватил королевство, включил его в состав своей будущей империи, но так и не получил чего хотел: истинной, подлинной, абсолютной власти. Солдаты были на грани того, чтобы не исполнять приказы, женщины не падали в постель даже под властью страха, даже самое искусство смерти, казалось, не спешило открывать свои секреты так же легко, как бывало раньше!
Волна хтонического гнева, словно настоящее чудовище поднялось, казалось, из самых древних недр моей души, заполняя всё естество без остатка, а глаза затмило поднявшей пеленой первородной ярости.
Наверно, будь передо мной любой человек сейчас, я бы убил его столь жестоко, что любой житель королевств содрогнулся, увидев это: прежде чем тоже умереть. Но впереди не было цели, лишь безмятежное серебристое озеро, и ночной пейзаж недюжинной красоты…
И это принесло странное чувство ясности через пелену страшнейшей ярости: именно в этот момент я понял, что сущности, мне не нужно ничего изобретать. Всё, что мне нужно, уже есть в моей распоряжении: все знания и силы, осталось лишь сплести их так, как надо, и всего лишь учесть тот факт, что бессмертный может выдержать любые потоки силы…
Я поднял руку над озером и ударил, сплетая воедино всё лучшее, что знал, в одном единственном невероятном ударе.
Оглушительный, невероятно мощный гром ударил по барабанным перепонкам, наверняка разбудив людей за километры отсюда. Ветвистая гроздь чёрных молний с огромной силой пронзила воду, вызывая всплеск столь мощный, что меня окатило им.
И я умер. Прямо на месте. Дважды. Первый раз: оттого, что мой собственный удар был столь силён, что одновременный пропуск такого количества энергии смерти убил меня. Не слишком страшно, учитывая, что я сразу же воскрес: тело даже не успело упасть…
Но вот второй был неожиданным. Окативший меня всплеск воды, похоже, содержал в себе странные отголоски проклятья: и они почти мгновенно убили меня, рассыпав тело в прах.
Я собрался из праха вновь, и ощутил, как гнию заживо. А затем, стиснув в зубы, выплеснул в окружающее пространство мощный импульс смерти, перебивая остатки собственного проклятья.
Пришлось воспользоваться бессмертием в третий раз, чтобы не страдать от наполовину сгнившего тела… Не скажу, что ощущение из приятных: такое, пожалуй, не каждый король с ходу регенерирует. Если вообще сможет.
Я задумчиво посмотрел на озеро и понял, что огни биолюминенисцентных водорослей на его дне гаснут. Удар не просто пробил толщу воды — сотни метров, учитывая, что я бил вглубь, по диагонали. Нет, он продолжал действовать, убивая всё вокруг места попадания… Которых было несколько, учитывая огромную гроздь молний.
Пришлось нырять, глубоко вдохнув воздух. Однако моё беспокойство насчёт того, что в проклятье были элементы пожирателя жизни быстро прошло: прежде, чем я добрался до дна, проклятье прекратило распространяться.
И всё же, поражённая территория была обширной. Навскидку сквозь толщу воды мне было сложно определить диаметр, но по всему выходили сотни, если не тысячи квадратных метров дна, что лишились жизни. Наружу всплывали мёртвые тушки рыб…
Со внезапной ясностью я понял, что мой удар, похоже, оказался даже лучше, чем я думал. Проклятье, созданное в момент невероятной ясной ярости, в момент истинного вдохновения… Оно не просто было способно пробить мощнейшую защиту: помимо этого, оно отравляло землю вокруг, создавая своеобразный мощнейшую, активную землю теней, что яростно атаковала всё живое вокруг целым сонмом разнородных проклятий: и это было поистине страшным оружием.
Я тяжело вздохнул и нырнул вновь. Конечно, оставлять озеро просто так нельзя. Этот удар убьёт сотни, если не тысячи рыбаков, ныряльщиков и купальщиков, что просто зайдут в это место по привычке.
Проклятье оказалось невероятно едким и тяжеловесным. Оно не разрасталось сверх зоны первоначального удара, но с удовольствием усиливало и уплотняло себя за счёт любой жизни, что попадала в его сети. Несмотря на все предосторожности, я погиб с десяток раз, прежде чем смог окончательно снять его: заплывший в зону морские обитатели вызывали мощные всплески силы, и страшно искажённая земля теней атаковала меня вновь и вновь, непросто не замечая моего покрова смерти: питаясь им!
Я закончил разбираться с последствиями собственного яростного изобретательства только к рассвету, чувствуя себя разбитым и истощённым после многократных воскрешений. И всё же на моих губах играла самодовольная улыбка.
Если это было так сложно даже для меня… Кто вообще сможет снять подобное? Наверное, хороший магистр смерти, вроде меня, справился бы. Если бы знал, что и как делать, и имел под рукой с дюжину помощников и сотню жертв. В ином случае мог бы и споткнуться…Но кто ещё?
Мне определённо стоило поработать с зоной поражения и постэффектом, однако сам удар был выше любых ожиданий. Если он может пронзить столь мощным физическим эффектом сотни метров воды, то и толстая каменная стена разлетится вдребезги. А генерация сразу сонма мощнейших долгоиграющих проклятий мало убьёт противника, питаясь его жизнью, и для этого хватит всего одного касания.
Почти идеальное оружие. От такого, наверно, поможет только крайне мощная магическая защита или многометровые стены толщиной: однако мне будет достаточно одной щели, чтобы убить даже не одного врага, а целую сотню. Да и потом, никто не мешает ударить ещё раз.
Конечно, живой мастер смерти не сможет такой применить, погибнув на месте. Хотя, может, если потренироваться... Опытный лич, возможно, сможет, но и здесь затраты колоссальные: хватит всего на несколько ударов. Надо будет попробовать научить Улоса…
Но эти проблемы меня не волновали. Я вернулся во дворец с приклеенной до ушей улыбкой, и заснул с чувством выполненного долга.
Утро началось с аудиенций. На своё несчастье я совершенно забыл, что сам приказал назначить их на этот день: было у меня предположение, что именно после завершения всех дел, удачной ночи и блистательного присоединения Таллистрии люди решат, что я в наиболее добром расположении духа, и поэтому самые ушлые просители подумают, что короля будет проще развести на нужные решения.
Их поджидало и так поджидало разочарование, потому что доброе расположение вряд ли бы сильно повлияло на моё решение, но сегодня я вдобавок ко всему был невыспавшийся. Поэтому приказ принести чего-нибудь бодрящего прямо в тронный зал.
Трон в столице Таллистрии был только один и вообще был женским, но меня это не смутило. Итак, хмурый, невыспавшийся, со слегка взъерошенными волосами и потягивая терпкий ягодный отвар с бодрящими травами, я встретил первого просителя.
Молодой юноша с серыми глазами осторожно вошёл в тронный зал, но отнюдь не через парадный вход: сбоку.
— Эскилион? — удивлённо спросил я, узнав юношу.
— Я поставил первого человека на аудиенции в конец очереди, чтобы поговорить с вами первым, повелитель… — вильнул глазами культист.
Я негромко рассмеялся.
— На самом деле, ты мог бы просто поговорить со мной в обход официальных процедур. — хмыкнул я. — Наши дела лежат уровнем выше… или ниже: с какой стороны посмотреть. С чем пожаловал?
Я лениво зевнул, добродушно глядя на человека, что готов был отдать жизнь и душу за моё бессмертие. Он выжил, конечно, но я всё равно бессмертен… Так что этому парню я мог многое простить. Молодой мастер смерти слегка замялся. А потом неуверенно сказал:
— Ну… Я хотел бы услышать ваше мнение о моём новом изобретении.
— Валяй. — махнул рукой я.
— Вы, конечно, знаете, что порой сложно бывает найти подходящую жертву. Да и содержать их, особенно втайне, может быть накладно… А ведь иногда они совершенно необходимы, особенно для мощных проклятий и ритуалов! — я с лёгким интересом смотрел на молодого изобретателя и тот чуть воодушевился, не видя негативной реакции. — Вообщем, я долго думал, как бы решить эту проблему. Сперва я думал, что неплохим решением будет просто сбрасывать излишки энергии в резервуар души, постепенно развивая его ёмкость, как это делают все мастера красных башен: однако мессир Шаолис Вулкан в своём трактате “Душа Пламени” писал, что если постоянно накапливать в душе всего один тип нейтраля, это может привести к утрате способностей к оперированию другими типами, да и иные, неисследованные последствия могут проявиться, а я всё же владею ещё и искусством огня, пусть и не слишком хорошо…
— Подожди, разве не так поступают все мастера? — приподнял бровь я. — Накапливают энергию в душе, а затем тратят?
— Именно так, повелитель, но имеет большое значение, какую именно. — кивнул Эскилион. — Пользуясь лишь одним типом, ты быстро достигнешь в нём мастерства, однако освоить следующий будет крайне проблематично. В красных башнях нет единого мнения на этот счет: кто-то полагает, что нужно учить неофитов накапливать в себе максимально чистый нейтраль, а затем преобразовывать его в огненный: затем будет проще перестраиваться, когда мастер решит освоить новый тип стихийной энергии. А некоторые наоборот, считают, что сперва нужно отдаться пламени полностью, а затем покоривший величайшую из стихий сможет покорить и иные.
— А ты сам как думаешь?
— Я так и не стал мастером огня. — пожал плечами Эскилион. — Что знает простой ученик? Но с моей точки зрения мессир Шаолис не до конца прав. Многие мастера, начинавшие с силы чистого пламени всё равно освоили другие стихии. И что более важно, более лёгкое и быстрое получение мастерства в одном из искусств повысит шансы ученика выжить. А это, как мне кажется, самый важный аспект.
— И всё же ты не хочешь делать так со смертью. — прищурился я.
— Мы же все первопроходцы здесь, верно? — несмело улыбнулся молодой лич. — А я вдобавок к этому ещё и немертвый. Да и тот ритуал мог странно повлиять… Поэтому я решил подстраховаться во избежание необратимых последствий. Ну и спросить вашего совета.
Я слегка задумался. В моей душе, наверно, было сейчас смерти столько, что хватит умертвить целый город: недостатка сил не было совершенно. Однако проверить теорию давно мёртвого мага пламени я не мог, потому что изначально не обладал способностью оперировать чистым энергией, изначально опираясь на собственное тело как проводник и хранилище. Я всё ещё помнил тот склизкий, мёртвый шарик тугой чёрной плоти, что извлёк из моей груди верховный магистр водной цепи. Когда-то именно он был основным хранилищем моей силы.