ов ясно давали понять, что на красоты им сегодня совершенно плевать.
На совете были все мои приближённые, кто был с армией, за исключением магистра Пикуса. У моего советника по вопросам мистических искусств были свои дела, что не терпели отлагательств…
— Итак, как вы все знаете, шесть королевств объявили нам войну. — начал я, сложив руки за спиной, глядя на медленно поднимающийся из-за горизонта солнечный диск. — Прежде чем мы утвердим план военной кампании на этот год, я хочу услышать ваше мнение об обстановке. Лилия?
— В чисто военном отношении у нас нет шансов. — не стала ломаться моя королева. — Будь это один Ренегон, мы могли бы потягаться, хотя даже так, вероятно, остались бы в меньшинстве. Одна только святая земля может выставить гвардии больше, чем мы вместе взятые, и это не говоря про стражу и обычную армию. Несмотря на то что Таллистрию зовут королевством жизни, у нас населения раз в пять меньше, чем в Ренегоне. Природные особенности, как вы знаете. — Лилия мрачно усмехнулась. — Так что, я думаю, нам нужно пустить им кровь достаточно, чтобы они не выдвигали неприемлемых условий капитуляции. Это будет лучший вариант.
Я обернулся, внимательно осмотрев взглядом своих офицеров. Нет, здесь не было предателей… Но лидеры моей армии отводили глаза, признавая правоту королевы. Даже граф Роланд со скорбным видом смежил веки, подтверждая правоту Лилии.
Один лишь лорд Элдрих застыл неподвижным истуканом в своих закрытых доспехах.
— Что ты думаешь, Шеридан? — обратился я к своему главному полководцу. — Как по-твоему, мы должны выиграть эту войну?
Герцог Ганатры подошёл к перилам, что отделяли площадку балкона от города, и взял их двумя руками, бездумно устремив взгляд на линию горизонта.
— Я не знаю. — тяжело признался мой старый партнёр — Слишком рано, слишком внезапно, слишком много слишком… Уверен, их армии уже скоро будут готовы выдвигаться, войну не объявляют так просто, не подготовившись. А мы не готовы, проклятье, да одни только письма до Ганатры и Южного Арса отсюда будут идти пару месяцев, за это время Ренегон уже может выдвинуть армию к одной из наших столиц и устроить штурм! И это не говоря о том, что мы в абсолютном меньшинстве. — герцог вскинул подбородок и тяжело посмотрел мне в глаза. — Я не знаю, как мы можем выиграть эту войну. Просто не знаю. Ты знаешь, я хороший полководец, и не подводил тебя, но подобные расклады просто за пределами любого мастерства тактики и стратегии.
— О каких числах идёт речь? — забарабанил я пальцами по белым мраморным перилам.
— Население соединённого королевства насчитывает около двадцати пяти-тридцати миллионов. — ответила Лилия. — Население Ренегона около пятидесяти, а население остальных пяти королевств их альянса сравнимо с нашим. Таким образом, их втрое больше, по самым приблизительным прикидкам. Можно рассчитывать, что на двадцать пять тысяч нашей объединённой гвардии Ренегон выставит все пятьдесят, а остальные королевства — ещё тридцать тысяч. Среди рядовых солдат соотношение будет ещё хуже, в Таллистрии большинство женщин — егери и охотницы, а не воительницы. Вдобавок, Ренегон определённо богаче, а значит, со снабжением у них будет лучше, и потому они соберут больше солдат.
— Быть может, у кого-то из вас есть идеи получше? — пристально посмотрел я на офицеров помладше, задержав взгляд на герцоге Ниласе.
Лидер армии Палеотры досадливо поджал губы. Но, к его чести, невыполнимых безумных планов выдвигать не стал, лишь отрицательно покачав головой на мой вопросительный взгляд.
— Ты сам решил подёргать дракона за хвост. — хмыкнул Грицелиус. — Убивать большую часть отряда присланных за тобой наглецов было вовсе не обязательно. Так что сам и придумывай, как нам выкручиваться из этого дерьма.
Я бросил на мага огня убийственный взгляд, но с того он слетел, как с гуся вода.
— Дело не в этом. Это не является причиной войны. — покачал я головой.
— Тебе виднее. — пожал плечам верховный магистр красных башен. — Ты король.
На обзорной площадке ненадолго повисла тишина, лишь чуть-чуть прерываемая легкими потоками утреннего ветра, что заставлял шелестеть листву висячих садов вокруг. Все ждали от меня решения.
— Вы знаете, в чём ваше проблема? — задал я риторический вопрос воздуху. — Вы думаете в том, что в этой войне будут какие-то правила. — обернувшись, я внимательно всмотрелся в лица приближённых.
На них всё ещё было непонимание. Они знали, но не понимали: слишком глубоко въелось это воспитание, порождённое обществом… Быть может, только Элдрих понимал меня здесь и сейчас.
— Истина заключается в том, что правил нет. Нет и никогда не было. — продолжил я. — Война, которую мы теперь ведём… Она не остановится просто так. Она будет продолжаться до тех самых пор, пока не дойдёт до точки, после которое наше соединённое королевство никогда не сможет претендовать на право властвовать над человечеством.
Глаза Лилии расширились, как и глаза многих офицеров. На самом деле, несмотря на все мои завоевания, очень немногие из моих людей знали об этой части моих амбиций.
— Мы будем сражаться и будем побеждать. Мы сокрушим стены Кордигарда: неважно, какой ценой. В этой войне пойдёт в ход всё: и магия, и сталь, и ложь, и правда. Любое искусство, которым когда-то владели люди, будет брошено в бой в грядущие военные годы. Вы привыкли, что числа решают все… Что размер гвардии влиятельного лорда определяет его положение в обществе. Эта война будет другой, и чем раньше вы это поймёте, тем меньше крови придётся пролить нашим солдатам.
— Существует древнее Табу… — протянул Грицелиус. — Церковный циркуляр, запрещающий использование всех семи мистических искусств в войнах среди людей. Его подписывал конклав королей в полном составе, правда, тогда королевств было всего семеро… Ты полагаешь, мы должны его нарушить? Даже если предположить, что это может дать нам преимущество, они всё равно могут выставить больше мастеров.
Я вскинул подбородок, внимательно посмотрев на магистра пламени.
— Он никогда не использовался до конца. — пожал плечами я. — Разве модификации гвардейцев не являются его нарушением?
— Опосредованная помощь возможна, этим многие злоупотребляют. — фыркнул Грицелиус, но затем резко посерьёзнел. — Можно улучшить своих солдат, можно построить поджёг припасов во время осады, или осушить колодцы. Это низко и подло, но формально здесь не к чему придраться. Однако всё это сущие мелочи в сравнении с настоящим использованием магии в бою. Несколько магистров пламени могут создать пожар, что уничтожит целый замок. Пятёрка мастеров земли может обрушить стену, создав провал в земле, а наводнение вблизи приречного города вызовет катастрофу небывалых масштабов. Война с применением магии… Такое уже случалось в прошлом, и потому и был принят этот запрет. Если мы самовольно решим наплевать на него, последствия могут быть чудовищными. Нас откажутся кормить собственные крестьяне.
— Ты сказал, семерых искусств… — прищурился я. — Выходит, искусство смерти не попадает под этот запрет? И что насчёт практик северных шаманов? Да и потом, как это соотносится с попыткой захватить меня?
Грицелиус всерьёз задумался, а потом неуверенно качнул головой:
— Здесь тонкая грань… Шаманизм, думаю, прямо не запрещён, но и убивать детей льда никто нашим врагам не запретит, так что их выбьют в первую очередь, вот и всё. В принципе, учитывая, что искусство смерти по своей сути есть обратная сторона жизни, никто не может запретить использовать и его. Но если вспомнить тот факт, что по своим проявлениям это буквально выглядит как новый вид классической магии, можно было бы и поспорить. Если ты выставишь на поле боя шеренгу своих фанатиков в чёрных балахонах, что дадут залп молний смерти, боюсь, в глазах общества это будет переходом черты. Однако запретить тебе, как королю, использовать собственные навыки боя, учитывая, что ты рыцарь-странник и никогда не обучался ни одному из семи искусств, определённо никто не сможет. Это просто нонсенс. Что же до попытки ареста, это грязно, но в рамках политики приемлемо. Собственно, я и сам как-то раз арестовывал одного мятежного герцога…
Магистр пламени как бы невзначай бросил взгляд на герцога Ниласа. Герцог его проигнорировал.
— Хорошо, Грицелиус. — принял я точку зрения старого мага. — Но я напомню тебе эти слова, когда они сами решат отказаться от этого циркуляра. — А теперь вернёмся к карте.
В принципе, слова Грицелиуса меня скорее порадовали, чем огорчили. Просто потому, что, технически, поднятие армии нежити: это опосредованное воздействие… Я даже был готов сам играть роль короля — воина, так что мнение старого магистра в этом вопросе было очень кстати.
Специально для военных советов у нас был целый атлас разнообразных карт: в основном, разумеется, в нём использовались карты текущих земель. Но сейчас настало время развернуть на столе огромную карту всех одиннадцати королевств: впервые за всё время…
— У нас уже есть армия, готовая к выходу. — решительно сказал я. — А наши земли рассекают альянс противника на части, давай нам возможность разбить их по частям. Нашей первой целью должна стать Нелея. Взяв Бастион, мы перекроем единственный надежный выход в их земли и запрём королевство долины, выведя их из войны. Ниора и Лиссея следующие на очереди: мы должны во что бы то ни стало не дать их армиям объединиться в один кулак. Вопрос лишь в том, какую армию мы должны ударить первой. Лиссея ближе, это очевидный выбор…
Герцог Шеридан придвинулся к карте, взявшись за работу:
— Нет, нам стоит выбить Аттарока первым. — покачал головой мой маршал. — Лиссейская армия будет представлять из себя конгломерат из множества мелких лордов, и даже король не сможет собрать много сразу. Они просто запрутся по замкам, рассеявшись, и пока мы будем брать их, наши силы завязнут. Мы утратим инициативу, и, даже если Лиссея по итогу будет выбита, мы окажемся в клещах между армией Ниоры и Ренегона.
— Значит, Аттарок будет следующим. — согласился я. — Как там он себя называет? Великое Солнце пустыни?