Могучим усилием воли, словно пробиваясь через целую гору, я слегка раздвинул око бури, в котором находился, возвращая себе глаза и жизнь.
Небеса не изменились. Чёрные молнии моего урагана смерти, что вздымался до небес, медленно разрывали странную полупрозрачную пелену, похожую на покров смерти, заставляя ту покрыться оранжевыми трещинами. А в следующий миг я понял, что ещё чуть-чуть: и вся моя воля просто лопнет, прекратив удерживать это чудовищный вихрь смерти. Из последних сил я указал ему направление: простое, понятное… Вперёд.
Воронка смерти взорвалась, заполняя чернотой всё вокруг… И одновременно с этим бушующий черный ураган с невероятностью скоростью бросился вперёд, уничтожая всё на своём пути.
Меня распылило: не выдержали даже кости… В последний миг мне даже показалось, что часть это невероятной волны разделилась, превращаясь в полосы чёрного тумана, по густоте своей напоминающее жижу… И всё, что я видел, вплоть до горизонта, просто обратилось в пустошь. Не уцелело ничего: осталась лишь голая земля и камни, присыпанные прахом.
Я устало сел на край столба земли, на котором ожил, свесив ноги. Вокруг была гигантская яма, словно выеденная кислотой: и я затруднялся сказать, насколько та глубока. Сотни метров, может, даже потянет на пару миль… Дно терялось в темноте.
Внутри была лишь опустошённая усталость. И, наверное, впервые с момента, как я обрёл бессмертие, я почувствовал полузабытое, старое чувство ноющей пустоты в душе, которое сопровождает мастера смерти, чьи силы на исходе. Штормовой фронт запущенного урагана смерти терялся где-то у линии горизонта…
Я вяло подумал, что, наверное, не стоило этого делать. Ещё и небеса порвал, и попробуй пойми, что за дрянь с ними происходит. Но сил делать что-то с этим совершенно не было, поэтому я просто наблюдал за тем, как трещины разрастаются… Но это не продлилось долго.
Пространство дрогнуло, и в небесах появилась небольшая точка: до боли в зубах знакомое мне чёрное облако… И оно споро принялось летать туда-сюда, затягивая трещины. За этим я уже наблюдал с неподдельным интересом. Расстояние было слишком велико, чтобы наверняка ощутить что-то… Что же делает эта тварь?
Поддавшись наитию, я перешёл на зрение глазоеда. Мир окрасился в ещё более тёмные тона, а из трещин в небесах лился противный свет: но понимания это не прибавило.
Тем временем демон споро залатал все дыры и направился ко мне. Вскоре чёрная туча молчаливо и угрожающе нависла надо мной. Я зевнул. Некоторое время мы молчали.
— Не делай так больше. — бесстрастно-равнодушным тоном наконец донесло до меня свою точку зрения облако. — В следующий раз я могу не успеть.
Я ещё раз демонстративно зевнул, прикрывая рот рукой.
— Для начала объясни, что произошло. А я подумаю над твоими словами.
Демон несколько помедлил с ответом. Но запираться в этот раз не стал:
— В начале твоего пути я возвёл барьер над королевствами, который скрывает происходящее здесь от ненужных глаз. Ты едва не сломал его, проломив голой мощью. Если бы барьера не было, никто не дал бы тебе играться со столь опасными силами в собственной песочнице. Ты вообще хоть понимаешь, что только что создал?
— Небольшой ураган, который уничтожил немного местной флоры и фауны? — приподнял бровь я. — Вообще-то, думаю, я могу и лучше. Это так, по наитию было, просто мимолётный порыв души. Вот если хорошо подготовиться…
Демон ничего не ответил, но что-то в его клубящейся фигуре стало… Как будто угрожающим? Это было сложно уловить. А я всерьёз начал думать над тем, можно ли разорвать эту тварь, если закачать в него подобный ураган энергии. Он, конечно, сам скорее всего состоит из смерти, но, возможно, у него тоже есть свои лимиты? Позвать его, попробовать сковать дюжиной ритуалов удержания высшей нежити, а затем воткнуть в него силу в неплохой такой гекатомбы, тысяч на сто человек… Вдруг разорвёт?
— Проклятье, что ты только что сотворил, уничтожит Таллистрию. И вообще, всю жизнь в королевствах, если его не остановить. — ответил демон после недолгого молчания.
Я пожал плечами. Нет, силы я закачал немало, спору нет… Но это же не пожиратель жизни. Так что словам этой тварь я не верил.
— Я сомневаюсь в этом. — хмыкнул я. — Может, область местную потреплет, но не более того. Если ты так волнуешься об этом, останови его сам. Я изрядно устал, и если ты вдруг не заметил, в несколько затруднительном положении для путешествий.
Пространство дрогнуло и свернулось, и чёрная туча исчезла, оставив меня в одиночестве. Я откинулся на спину и улёгся на земляном столбе, вздохнув. Стоит отдохнуть… А там уже и свои подтянуться, протянут верёвку. Впрочем, долго отдыхать мне не пришлось: пространство вскоре дрогнуло вновь, и мой бывший наставник в искусстве смерти снова оказался рядом.
— Я ограничил область действия Таллистрией, внеся минимальные коррективы. В этом тебе повезло, нашлась лазейка. Но это максимум того, что я могу сделать. Мне нечем остановить это, так что дальше тебе придётся разбираться с собственным дерьмом самостоятельно.
С этими словами облако смерти сжалось, а затем исчезло, оставляя меня в одиночестве. А я запрокинул голову и расхохотался. Несмотря на провал с Аттароком, несмотря на всё предательство, несмотря на всю недавнюю ярость и злобу… Я хохотал безумным смехом и не мог остановиться, лёжа на земляном столбе посреди гигантской воронки в земле. Потому что впервые мне удалось создать то, что эта тварь определённо неспособна изменить. И это значило, что я сделал первый, слабый, робкий шаг на пути к собственной мести. Я на верном пути.
Я смеялся долго и от души, до слёз и боли в груди, едва не задохнувшись. И с лица ещё долго не сходила широкая улыбка: ещё более забавным была бы только моя смерть от смеха…
Однако всему приходит конец, и вскоре закончился и мой смех. И настало время выбираться из ямы, посередине которой я находился. Наверно, можно было бы дождаться своих людей с верёвками… Но зачем ждать, если у тебя есть разум?
Немного подумав, я сформировал что-то вроде тонкой плети из смерти. А затем с размаху ударил её по основанию колонны…
Земля начала уходить из-под ног. Но всё было рассчитано верно: разрушаясь, колонна рухнула на стену воронки, и дальше мне оставалось лишь залечить раны от падения, отплёвываясь от земли и праха на зубах, и выбраться наружу, гордо осматривая дело своих рук.
Результат напоминал гигантский карьер по добыче алмазов в кимберлитовой трубке: отличие заключалось лишь в слегка поломанном столбе, который торчал из самого центра воронки. Затем я посмотрел на образовавшуюся впереди пустошь, что простиралась до горизонта: словно кто-то слизнул ластиком гигантский лесной массив. А затем на выжженную смертью и посыпанную прахом землю вокруг воронки в земле. И забеспокоился! С таким количеством силы недалеко было до того, чтобы своих убить!
Было бы очень неловко обнаружить где-то рядом горстку прах, оставшуюся от Лилии! С лёгкой паникой я принялся перебирать связующие клятвы, выцепляя в них одну-единственную нить, привязанную к собственной душе: во время свадьбы я настоял, чтобы Исгерд связал нас между собой, чтобы всегда быть уверенным, что моя амазонка в порядке…
Связующая нить дала понять, что Лилия в относительном порядке. Поэтому я прикинул направление и зашагал в ту сторону, где должна быть армия: однако был остановлен по дороге одинокой фигурой.
— Вы в порядке, повелитель? — посмотрели на меня внимательные серые глаза мёртвого фанатика. — Шторм был ужасающий… Я опасался, что могу потерять вас насовсем: даже наша связь как будто начала угасать!
Я помедлил с ответом. Связь?
Юный лич смотрел на меня и искренним беспокойством, а я медленно перебирал духовные связи клятв. Так-то Эскилион был просто членом культа: он не приносил мне личных клятв верности… Откуда же…
Ритуал.
Я вскинул подбородок, внимательно рассматривая юношу. А затем медленно, нежно принялся ощупывать собственную душу, в поисках связи…
Для удобства собственного восприятия я представлял себе бессмертие как незримые цепи, что связывают меня с самим мирозданием. Семнадцать несокрушимых цепей, семнадцать точек фокуса ритуала… Разорвать даже одну было невозможной задачей, но переплетённые вместе, я уверен, они бы защитили меня даже от гнева бога.
Ритуал, разумеется, предусматривал возможность обратного эффекта. Но это был поистине концептуальная магия: для разрыва связей требовалось просто-напросто сделать то же самое, перенаправив точку фокуса. Долго раздумывая над этим, я пришёл к выводу, что, вероятно, боги, способные сотворить мир, возможно, сумеют распотрошить мою память и воссоздать процесс, лишив меня бессмертия. Но и здесь были подводные камни: с первого раза у них не получится, это я предусмотрел…
Наконец, я нащупал слабую нить. Странная, почти незаметная связь. Словно маленький узелок, прицепившийся к моей цепи. Но невероятно крепкий, почти нерушимый: он всё же был частью ритуала, но случайной, непредусмотренной…
Я потянул за узел и восприятие дрогнуло: теперь я смотрел на мир глазами лича.
Краски слегка выцвели, а чувство смерти обострилось. Ушла усталость, чувство голода жажды… Я чувствовал восхищение, с которыми на меня смотрел юноша: он связывал со мной любые варианты своего будущего, был готов на всё, надеялся, что однажды сможет стать не менее великим мастером смерти, а в его голове роились десятки новых идей после взгляда на устроенный мною шторм…
Я тряхнул головой, отгоняя наваждение. Похоже, через эту связь я мог просто-напросто взять своего культиста под контроль: напоминало прямое управление марионеткой. Интересный эффект. Я сосредоточился и послал Эскилион приказ-мысль: ударь молнией смерти в землю.
Лич без малейших колебаний запустил рядом со мной молнию, глядя на меня преданными глазами. А затем с искренним любопытством спросил:
— А зачем это нужно, повелитель?