Передние ряды тех, что были крепче других, упали на одно или оба колено, вонзая в землю оружие и упирая щиты. Задние, что послабее, просто осели на землю, выронив оружие.
Странники не стали бы добивать упавших противников, безусловно… Но те упали в разгар тяжелейшего боя на пределе сил, в момент, когда уже пролилась кровь, когда давка грозилась вот-вот растоптать их братьев!
Серебристые клинки запятнало кровью гвардейцев Ренегона, и лучшие из лучших воинов святой земли пали. Но один из врагов — всего один, остался стоять на ногах, одинокой фигурой возвышаясь среди своей упавшей армии.
— Встаньте и сражайтесь, раздери вас бездна! Нас всё ещё в двадцать раз больше! — взревел король Ренегона, поднимая то одного, то другого солдата за шкирку на ноги.
— Может, выйдешь на битву сам, вместо того чтобы отсиживаться в центре своего войска, трус? — крикнул я.
Если быть честным, я крикнул это просто для развлечения. Ясно же, что убить лидера альянса можно и одним ударом чёрных молний… Я просто считал это слишком скучным. Право слово, что он сделает? Задушит меня своим пафосом?
Однако после моих слова над полем боя застыла тишина, стих даже лязг металла и звуки боя. Гвардейцы Ренегона, вяло пытающиеся подняться, замерли, уставившись на меня, и даже рыцари ордена опустили мечи.
Мгновением позже я понял свою ошибку: несмотря ни войну, на смертоубийство, на лютую ненависть врагов к друг другу…
Традиции остаются традиции. И мало найдётся оскорблений худших, чем обвинение благородного лорда в трусости. Лидер всегда должен идти первым: так сказал бы любой лорд, обучая своих сыновей… И так сказали бы его наследнику все воины, случись самому лорду погибнуть. К тому же, справедливости ради, он не был трусом и шёл в бой наравне со своими солдатами в бою с бирюзовой гвардией.
Владыка Ренегона вонзил свой двуручный клинок в землю и пристально посмотрел на меня пронзительными синими глазами, в которых мерно мерцал свет жизни его гвардейцев.
— Нет никакого смысла устраивать дуэль со злым волшебником, что способен убить тебя одним приёмом. — спокойно ответил Кормир II. — Лучше помочь собственным воинам там, где ты способен что-то сделать.
Я прищурился, хотя под шлемом это и было сложно разглядеть. Это уже был камень в мой огород: эта королевская скотина сравнила моё искусство смерти с магией, применять которую в рыцарских поединках — моветон. По совести сказать, так оно и было, конечно, но все же…
— Вот как? А как насчёт битвы с лидером противоборствующей армии, что готов отложить магию в сторону? Вот он, стою перед тобой, готовый к бою. Здесь нет ни одного моего вассала, лишь мои братья по ордену. — развёл руками я. — Лишь я один, мои доспехи и моё оружие. Сразись со мной, владыка святой земли. Сразись за право властвовать над людьми, за право определять судьбу нашего народа. И пусть сами боги рассудят нас в этой схватке. Клянусь Отцом, ни один удар моего искусства не будет направлен на тебя сегодня.
— Не уверен, могу ли я доверять этой клятве. — хмыкнул король Ренегона.
— В таком случае, что мешает мне убить тебя здесь и сейчас, на этом самом месте? — слегка склонил голову я.
— И то правда. — кивнул лидер Альянса, делая неуловимое движение рукой.
Поднимающиеся гвардейцы Ренегона вяло освободили нам место, становясь полукругом. Странники повторили этот манёвр без лишних команд.
Король первым вошёл в круг, делая несколько разминочных движений, хрустнув шеей. Проклятье слабости задело и его, но, похоже, просто быстро сгорело в этом накачанном жизнью болване. Я оглянулся вокруг, глядя на медленно поднимающихся гвардейцев: ясно, что противник просто хотел выиграть время. Но я могу и повторить, если проклятье ослабнет…
— Должен, правда, предупредить, что мой клинок сделан лучшими мастерами пламени в мире. — сделал разминочную восьмёрку я. — Он своего рода магический, знаешь?
— Это тебя не спасёт. — коротко ответил король и пошёл в атаку.
Я сдержал своё слово, разумеется. Никаких проклятий, направленных на него… Но ничто не мешает мне отрезать нити жизни, питающие его от гвардейцев, верно?
Первый обрушившийся удар на мой клинок был столь силён, что едва не выбил оружие из моих рук.
— Мастера жизни предупреждали меня, что ты можешь сделать нечто подобное, проанализировав твои способности. — светским тоном просветил меня Кормир II. — Но так даже лучше. Никакой подпитки жизнью: лишь ты, я, и наши собственные силы и мастерство. Или ты можешь просто убить меня этой своей чёрной магией… Выбирай!
Себе я мог признаться: он был хорошо в фехтовании. Недотягивал, возможно, до лучших мастеров меча, что я знал… Но всё же король Ренегона тоже был мастером. Он двигался с силой и скоростью, что сделал бы честь иному страннику, бил точно, уверенно, не делая ошибок.
Я не был новичком в фехтовании. Но его учили с самого детства, а меня — с тринадцати. Он тренировался каждый день, а я время от времени. Моей основой был стиль странников, предназначенных для возможностей усиленного тела, но без королевской подпитки я был просто человеком, а он изначально учился королевскому ремеслу…
Его латы и оружие явно не уступали моим, и что ещё более скверно, похоже, мерзавец каким-то образом сумел запасти в себе достаточно жизненной силы, как в банке, и сейчас мерно расходовал её, отрезанный от подпитки. На полное королевское усиление его сила и скорость не тянули, но всё же…
Даже так он был заметно сильнее и быстрее обычного человека вроде меня.
Выиграть этот бой на чистом фехтовании было невозможно. Четвёртым ударом он пробил мою защиту, обрушивая тяжёлый удар двуручного меча мне на латный наплечник, который я едва успел подставить. Плечо хрустнуло и левая рука повисла плетью, а следующий быстрый удар выбил меч у меня из рук.
Я ожидал, что он попробует добить меня: в конце концов, я мог позволить себе и это. Но, вопреки моим ожиданиям, король Ренегона крутанул меч и шагнул назад, давая мне пространство.
— Мы ещё не закончили здесь. — презрительно фыркнул он. — Подними меч и сражайся. Я слышал, что рыцари-странники никогда не сдаются, верно?
Я молча вправил плечо и потянулся к бессмертию, залечивая рану. И медленно подобрал выбитый из руки меч. Разумеется, все понимали, что бой не до конца честный: мерное свечение в глазах короля ясно контрастировало с моим простым взором. А затем, совершенно внезапно для меня, всё до единого рыцари людей принялись стучать оружием по земле, выражая мне поддержку. Быть может, у кого-то другого это вызвало бы прилив сил: но я ощутил лишь лёгкую усталость. Как много проблем из-за этих рыцарских правил!
Можно было позволить себе проиграть этот бой, это ничего бы не изменилось. Но вот сдаться? Нет, такого позволить себе я не мог.
— Тебе никто не говорил, что самоуверенность однажды убьёт тебя? — негромко спросил я.
— Атакуй, и мы проверим, чего стоят твои слова. — надменно усмехнулся Ренегонец, принимая защитную стойку.
Я слегка склонил голову набок, потратив пару секунд на размышление. Возможно, будь на моём месте полный новичок в фехтовании, то бой был совсем безнадёжным. Однако, к несчастью для моего врага, я тоже кое-что умел.
Шагнув вперёд, я повернулся вокруг своей оси и ударил мечом наотмашь, снизу вверх. Несомненно, мастер меча знал, как отражать такую атаку: он выставил идеальный, жёсткий блок, призванный отсушить мне руку и подготовивший его к почти мгновенной контратаке…
Но в этом и состоял мой план. Он мог бы уклониться, но школа меча королевств твёрдо и накрепко учила, какой удар проще блокировать, а от какого — уклоняться…
Проблема была в том, что мой клинок разрубил и его меч, и его доспехи, и его туловище снизу вверх без малейшего сопротивления, остановившись в его сердце.
Серая пелена пожирателя материи была почти незаметна на серебристой стали клинка…
— Я говорил тебе, что это магический меч. — спокойно проговорил я, с прокрутом вынув клинок из сердца противника и шагнув в сторону, чтобы хлынувшая кровь пролилась мимо.
На землю рухнул меч короля Ренегона, разрубленный надвое. Сам он неверящим взглядом смотрел на меня, упав на колени. Он пытался что-то сказать, но изо рта хлынула кровь, и вышло лишь невнятное бульканье.
Я стряхнул с меча пожиратель материи, возвращая клинок в ножны, а затем грубо стянул с головы стоящего на коленях короля шлем. Синее сияние в них медленно, но верно гасло…
И всё же, он был ещё жив: разрубленное сердце и туловище это не шутки даже для короля или странника, но, всё же, иногда мастер жизни может пережить и не такие раны.
Взяв короля за грудки, я притянул его лицо к себе, медленно сказал:
— Прямо сейчас, в последние минуты твоей жизни, я хочу, чтобы ты знал: самоуверенность стала причиной как твоего падения, так и падения всего вашего альянса. Ты лучше меня в пути меча, я признаю это. Ты легко мог победить… Что такое горстка против многотысячного войска? Что такое простой рыцарь против аристократа из древнейшего в мире рода? Так вы думаете там, убеждённые в своей непобедимости? Посмотри мне в глаза, последний из королей святой земли, и узри перед своей смертью падение Кордигарда.
Он всё жил и жил, не желая умирать, и я достал из-за пояса костяной стилет, улыбнувшись.
— Умирать это больно, но я окажу тебе последнюю честь: один-единственный удар стилетом милосердия…
В этот самый момент что-то очень тяжелое с невероятной силой ударило меня в грудь, ломая ребра и отбрасывая на несколько десятков метров назад, прямо в ряды рыцарей людей.
Я бешено вскочил, отталкивая помогающих мне подняться рыцарей, в поисках источника удара.
— Эти ублюдки притащили осадные стрелометы, брат. В тебя ударило сразу несколько болтов, что сломались и отлетели в сторону, отбросив тебя. — положил мне плечо руку сэр Колн. — Похоже, решили перейти на дальнобойное оружие. Мерзавцы без чести…
Я бы поспорил с этим утверждением, но слова магистра оказались пророческими: над полем боя взметнулась туча стрел, закрывая солнце.