В этот же момент я вонзил четыре протянутые тонкие незримые нити смерти в трёх ближайших соседей Гастона и самого лидера чародеев, пуская по ним мощный импульс с приказом убить.
Трое пали мгновенно. Гастон же, к моему удивлению, выжил: однако несколько кристаллов на его наручах буквально взорвались, замораживая время вокруг, а глаза самого волшебника словно обратились в кристаллы льда.
— Отрезаем его! — крикнул Гастон, доставая из кармана бусы с кристаллами и подкидывая их в воздух…
Не знаю, что они делали с этой дрянью и как: судя по всему, это было что-то вроде накопителей стихийной энергии, пригодных к использованию магии льда. Но результатом этого броска стала ледяная клетка-многоугольник, что отрезала новые нити смерти, что я упрямо тянул сквозь пространство с искривлённым, замороженным временем.
Тем самым беря меня в ловушку… Так они думали.
Я ударил кольцом чёрных молний вокруг себя, разбивая ловушку вдребезги и одновременно ломая наросшую поверх покрова смерти ледяную сферу… Гастон закусил губу, так и не отпуская собственный водно-ледяной луч.
— Учитель… — прошептал ледяной маг.
— Я понимаю. — коротко ответил один из стариков, в следующее мгновение ринувшись вперёд вместе с мощнейшим порывом ветра.
Его примеру последовало ещё двое волшебников: и вместе они в едином порыве буквально впечатали себя в покров смерти, рассеиваясь в прах, на краткий миг превращаясь в могучий вихрь из воздушных и ледяных лезвий...
Воистину, они были великими мастерами магии: и сила их удара была такова, что даже мой покров смерти не мог сдержать три таких, одновременно удерживая ледяные лучи оставшихся чародеев…
Всего на один миг я не удержал защиту, несмотря на всю свою мощь: и ледяные лучи ударили в мои доспехи, обращая меня в ледяную статую. Не самая приятная смерть, но что поделать…
Я привычно потянулся к цепям бессмертия, что привязывали мою душу с самим мирозданием… И с удивлением понял, что я всё ещё жив! Образовавшийся вокруг лёд холодил кожу сквозь доспехи и плотный поддоспешник, но не убивал!
На поножах Гастона взорвался ещё один ледяной накопитель, и толща льда усилилась, а у меня в глаза внезапно помутнело… И в этот миг я понял всё.
Гастон солгал мне. Он совсем не намеревался убивать меня, понимая, что это может оказаться непосильной задачей. Ледяной волшебник собирался сделать и показать королевствам совсем другое: как можно остановить даже бессмертного, неуязвимого мастера смерти… И изобрёл для не просто стихийную магию льда: нет, скорее концептуальную магию, что могла замораживать даже само время. Время, в котором пытались прямо сейчас заморозить и меня, создав огромный ледник с запечатанным в нём тёмным властелином. Возможно, сосредоточь я все силы на защите, я бы выдержал атаки, создав несколько слоёв покрова смерти, но к чему бессмертному сосредотачиваться на защите, когда ты можешь убить своих врагов, верно?
Меня просчитали. Но от осознания этого факта я отнюдь не собирался сдаваться. Я ударил по окружающему меня льду чёрными молниями в упор, вкладывая в них всю возможную силу: и глыба льда, в которую я был вморожен, треснула, расходясь…
Но только для того чтобы вновь застыть под потоками ледяной магии моих противников! Ещё несколько кристаллов на поножах Гастона взорвались, а меня внезапно начало клонить в сон!
Я ударил ещё раз и ещё раз, вновь и вновь пытаясь разорвать ледяную темницу: но оставшаяся семёрка мастеров магии снова и снова чинила её. Застывшие во времени чёрные молнии всё ещё висели в воздухе, и мне казалось, что ещё вот-вот, всего пара ударов и они дрогнут, пробив остановку времени, и тогда мои враги падут…
Удушливый, едкий сон навалился с такой силой, что, наверно, я бы упал, если бы не стоял в центре ледяной глыбы… Собрав волю в кулак, я применил последнее средство: ударил по собственному сердцу, убивая себя на месте.
Время замедлило свой бег, останавливаясь, и сознание пронзило кристальным холодом. Но, потянувшись к цепям бессмертия, я внезапно с невероятной ясностью понял, что магия Гастона надёжнейшим образом привязывает меня к этой самой ледяной глыбе: таково было истовое, исконное, невероятно сильное желание ледяного мага: раз и навсегда запечатать меня в этом куске нетающего магического льда. И если я не воскресну внутри него… Я так и останусь витать рядом в виде духа, пока не сойду с ума или кто-то не освободит меня.
Я не мог этого позволить. Усилием воли воскреснув в центре ледяной глыбы, я ударил вновь: головой силой, выплёскивая всю доступную мощь, разрывая собственные доспехи и одежду. Ледяная темница вновь пошла трещинами, а дремота магии времени ослабила свою хватку: в этой самый миг мы с Гастоном встретились глазами.
Глаза ледяного волшебника лопнули, не выдержав потока мощи, что он пропускал через себя, но в пустых глазницах осталось пылать неугасимым огнём силы сияние извечного льда: но трещины льда вновь сомкнулись, бросая на моё сознание новый удар…
Со внезапной ясностью я осознал, что и сам не знаю, сколько таких ударов выдержу. Быть может, следующий погасит моё сознание: если не навсегда, то, возможно, на долгие столетия… Я прикрыл глаза, вгоняй себя, возможно, в последний боевой транс, и потянулся к силе, таящийся на дне моей души. Яд смерти заструился по венам и татуировкам, собираясь в тугой, невероятно могучий клубок, готовый использовать в качестве топлива всё, что у меня было: силу моей души, силу моей воли, жертву моего собственного тела…
Увы, мне так и не довелось узнать, справился бы я с этой ловушкой. Может да, может и нет: самому себе я легко мог признаться, что не знаю ответа на этот вопрос. Потому что за секунду до моей собственной, последней попытки вырваться, сияющий луч ослепительно-белого пламени пронзил часть моей темницы насквозь, сжигая заживо одного из соратников Гастона.
А затем я ударил, ловя момент, со всей своей яростью владыки, едва не лишённого власти, с гневом истинного мастера смерти, вкладывая в этот удар всего себя, вкладывая во всю возможную силу один-единственный приказ…
Ледяная темница разлетелась вдребезги, и вместе с разлётом её осколков с другой стороны из-за моей спины ударил грязно-серый луч, убивая ещё одного из стариков, а затем, совершенно внезапно, перескочил на другого, и на ещё одного!
Время разморозило, и часть моих проклятий ударили в землю. На ногах остался один лишь Гастон, но об атаке не могло быть и речи: вокруг ледяного мага застыло неизвестное мне грязно-серое проклятье, поток моих чёрных молний, несколько проклятий, что были применены мной в начале…
— Кажется, мы как раз вовремя? — весело усмехнулся Итем, подходя ко мне с правой стороны и метая в Гастона огненный шар, застывший на подлёте.
— Как вы полагаете, мастер Итем, после этого случая милорд начнёт наконец-то брать с собой охрану на такие битвы? — философски спросил Улос, смотря в сторону.
— Нет конечно. — фыркнул молодой магистр пламени. — Я бы точно не стал! Это же скукота какая будет...
— Интересное проклятье. — задумчиво протянул я, проигнорировав подколку. — Я такого не знаю.
— Моё скромное изобретение. — потупил глаза лич. — Придумал на досуге, на случай магического боя с опытными магами. Конечно, с вашими чёрными молниями не сравнить, но защиту должно пробивать неплохо… Я называю это серой плетью. Работает по цепному принципу, если одного достало, перекидывается на другого практически мгновенно… Правда, на простых людях не сработает: чтобы проклятье пошло дальше, убитый должен обладать магической силой.
— Научишь меня потом. — улыбнулся я.
Лицо Гастона исказилось в подлинной гримасе мучительной боли. Сам волшебник застыл, отчаянно пытаясь удержать застывшие атаки. Я шагнул ближе, и он шевельнул левой рукой, конденсируя из воздуха тонкий ледяной покров. Жалкая попытка: мне оставалось только демонстративно фыркнуть, стряхивая его с плеча.
Время разговор кончилось. Поэтому я просто поднял обе руки, обрушивая на врага мощь своих чёрных молний. Последние кристаллы в диадеме волшебника взорвались, замедляя их… Но уже не останавливая.
Я прочитал по губам Гастона его последние слова: придут другие.
А затем град застывших во времени атак пришёл в движение, обращая его в прах, разбросанные во все стороны взрывом огненного шара.
Это видели обе стороны, вне всяких сомнений. Я обвёл пристальным взглядом горизонт, глядя на лагерь вражеской армии, задержав взгляд на наблюдательных вышках. А затем крикнул:
— Кто-нибудь ещё?
Ответом мне было молчание, но один человек, неразличимый издалека, покинул дозорную вышку, похоже, для доклада.
— КТО-НИБУДЬ ЕЩЁ? — закричал я что было силы.
Некоторое время ничего не происходило… А затем армия пришла в движение. Медленно, неторопливо, как громоздкий механизм: но всё ещё миллионная армия неспешно разворачивала ряды в мои стороны, разбиваясь на небольшие полки солдат, лучников и волшебников… Оставшиеся лидеры Альянса решили бросить в бой всё.
Что же, пусть будет так. Я со вздохом посмотрел на оставшиеся на мне лохмотья поддоспешника и повернулся к старому слуге.
— Улос, будь так любезен, принеси мне новую мантию. Чёрную.
— Разумеется, милорд. — кивнул старый слуга и прикрыл глаза, похоже, мысленно отдавая приказы своей нежити.
— А мне что делать? — приподнял бровь Итем.
Я отстегнул с пояса ножны с королевским мечом.
— Возьми, на хранение. В этом бою он мне не пригодиться. И передай остальным сообщение: пусть засада сработает, когда начнётся бой… Время показать им, на что способен настоящий лорд смерти на поле боя.
На миг мне показалось, что молодой магистр будет спорить, предпочитая принять участие в битве, но он приятно удивил меня, серьёзно кивнув:
— Можешь на меня рассчитывать. Но я схожу к целителям и поберу ударный отряд на случай, если тебя прижмут.
С этими словами Итем круто развернулся и пошёл обратно в лагерь.
— Из него выйдет неплохой верховный маг круга стихий. — задумчиво протянул я.