А затем трещинами покрылась вообще вся земля вокруг, ломая пентаграмму ритуала, и я со злостью обнаружил, что стою уже на каменном столбе, что медленно обрушивается в бездну пропасти…
Это стычка с главой церкви многому научила меня: и в первую очередь тому, как подчинять реальность силой своей воле. Мои враги уже не могли легко насадить меня на каменные шипы или поджечь издалека, неспособные преодолеть напитанную до предела ауру естественной защиты: однако они всё ещё могли уничтожить все вокруг.
Ближайшее торнадо внезапно обратилось в ленту пламени, закружившись вокруг меня огненным вихрем. Я выпустил волну смерти, гася огонь… Но только затем, чтобы бушующее пламя вспыхнуло вновь!
Я развернулся и выпустил мощный поток мрака, образуй разрыв в несокрушимом фронте пламени. И в следующий миг копыта моей верной химеры взвились в чудовищном прыжке, приземляясь на падающий каменный столб: но только затем, чтобы, подхватив меня, вновь попытаться вырваться из ловушки.
Прыжок!
Пламя столкнулось с покровом смерти, закрывающем меня вместе с химерой — и отступило.
Копыта тяжело ударили о выжженную землю, заставляя меня клацнуть зубами. Вперёди стоял всего один старик, перед которым, словно в замедленной съёмке, вырастала могучая стена камня: я всё же успел вогнать себя в лёгкий транс смерти… Химера взвилась на дыбы, останавливаясь перед препятствием: и я ударил, вкладывая всю доступную мощь и силу в один-единственный сокрушительный удар чёрных молний.
И стена старого мага, мощная, толстая и прочная, поднятая из земли в считаные секунды, не выдержала, разлетаясь вдребезги. Изрешеченный проклятыми осколками камня старик рухнул…
— Фаэтас. — выбросил я руку в сторону трупа, подчиняя себе душу старого мага и обращая её в безликого фантома.
Дальнейшая битва превратилась в безумную гонку. Их не было много, этих стариков: несколько десятков, быть может, сотня… Но то, что они устроили на поле боя, объединив свои силы, напоминало армагеддон. Земля дрожала и трескалась вокруг, гроза бушевала, чередуя молнии с настоящими цунами пламени, смерчи и тайфуны горели, превращаясь в пламенные вихри: и посреди всего этого хаоса, со скоростью, от которой ветер закладывал уши, мчался вперед я, выискивая и убивая своих врагов одного за другим.
Они рушили землю на моём пути и возводили рукотворные скалы, взмывали высоко в воздух и прятались в толще земли: но я раскалывал саму твердь и посылал за ними духов, что не знали равных в скорости. И древние, столетия победившие любых тварей и любые угрозы маги умирали: один за другим.
Земля тряслась, а её проломы напоминали миниатюрные вулканы, выстреливая струями магмы на сотни метров вверх. Они меняли позиции внутри скалы, забивая в норы, словно крысы, и я проклинал саму землю, раз за разом выжигая на поле своей силой страшнейшие из ритуалов, что знал.Но как бы хороши они ни были, искусство смерти не знало равных в разрушении. Ничто из того, что они знали, не смогло остановить смерть: лишь отсрочить. Стоило отдать должное древним магам: они пытались, один за другим умирая молча, разрывая землю, вызывая к жизни новые тайфун и грозы, снова и снова обрушивая на меня заслоняющий взор фронт пламени…
Я отвернул к краю пропасти, почуяв очередную группу, сразу из трёх магов, сидящих под землёй недалеко от края уже не просто провала, а настоящей бездны: но в этот раз волшебники не стали меня дожидаться моего удара.
Камень взорвался, и тремя могучими стрелами, троица стариков, чьи лица я не успел рассмотреть, взвилась в воздухе над огненным провалом, достающим до самой мантии планеты.
Они ударили вместе, на миг зависнув в воздухе: один, серией огненных шаров, больше похожих на метеоры, второй — лезвиями ветра, что резали даже камень, и третий, последний, сотворил что-то странное, заставившее пространство дрожать.
Я укрепил покров и отпустил поводья, закрывая участок небес широким фронтом чёрных молний…
Они пытались защититься, в последний момент укутавшись какой-то энергетической защитой: но тщетно. Почерневшие тела рухнули вниз…
А затем я понял, что тоже лечу вниз вместе с химерой: атака моих врагов была направлена отнюдь не на меня, а на то, чтобы столкнуть меня вниз, уничтожая землю и камень подо мной на краю пропасти, и ноги химеры подломились, не оставляя вариантов…
Я со вздохом выпустил из себя мощный порыв смерти, распыляя себя до состояния праха, и собрал себя вновь на краю пропасти, с лёгкой тоской наблюдая за падающей в огненную бездну химерой. Без неё будет сложнее добить оставшихся… Впрочем…
Огненные тайфуны и цунами стихли. Гроза медленно рассеивалась, а толчки землетрясений затухали. Никто не спешил меня атаковать… Похоже, это были последние?
— Вот новая мантия, Милорд. — подошёл к краю пропасти Улос, давая мне одежду. — Я также захватил сапоги и портянки, думаю, будет нелишним, учитывая количество осколков. Полагаю, мы победили?
— Похоже, что так. — задумчиво осмотрел я то, что осталось от плато. Врагов не было до самого горизонта. Я и сам не заметил, сколько прошло времени: солнце клонилось к закату. — Что с потерями?
— Лагерь и люди не пострадали. — бросил взгляд в сторону нашей стоянки лич. — Наш легион мёртвых, к сожалению, почти уничтожен последним этапом битвы. Однако я отвёл большую часть культистов и командиров, когда понял, что становиться слишком опасно.
— Досадно, но восполнимо. — скрипнул зубами я. — По крайней мере, они…
— Мне жаль это сообщать, но, похоже, вы не заметили в пылу битвы, как значительная часть армии альянса отступила, милорд. — почтительно склонил голову Улос. — мастера магии, устроившие это буйство стихий, закрыли своими телами простых людей, позволяя тем отступить. Я думал выслать погоню, однако образовавшийся разлом в земле, кажется, тянется на многие мили, отрезая нас от них. Конечно, мы возведём мосты, но, боюсь, фора окажется достаточной, чтобы альянс успел занять оборону у Кордигарда, а у нас…
Я махнул рукой, заставляя старого слугу замолчать, и сжал кулак. Отступили, значит? Сбежали, прикрывшись разломом. И ведь действительно: я даже не заметил, как в пылу битвы, древние маги буквально загнали меня на другую сторону разлома… И теперь передо мной лежала пропасть шириной в пару миль, и длиной от горизонта до горизонта, с множеством трещин, вкраплений и провалов рядом. И как назло, летающей нечисти у меня не было!
Это была не самая лучшая победа, конечно. Лидеры живы. Часть армии врага уцелела, а я понёс большие потери. Однако гнева почему-то не было: злиться просто не получалось. Практически против моей воли на губах сама собой заиграла улыбка.
Я убил их всех. ВСЕХ. Лучшие воины, лучшие маги, силы, что поражают воображение, хитроумные планы и зубодробительные ловушки: все они обратились в прах от руки всего одного человека, и этим человеком был я.
Поневоле из груди вырвался смех, усиливаясь. А затем, уже не сдерживаясь, я просто захохотал. Я смеялся и не мог остановиться, смеялся, стоя на краю пропасти, на развороченном поражающей воображение магией и изуродованном мощнейшими ритуалами смерти поле, стоял и просто хохотал безумным, неудержимым смехом: просто потому что мог, потому что никто и ничто не могло меня теперь остановить…
— Простите, милорд, к сожалению, я не улавливаю полёта вашей гениальной мысли. — негромко заметил Улос. — Над чем вы смеётесь?
Я весело хмыкнул и покачал головой, утирая слёзы.
— Не столь важно. Главное другое… Как ты думаешь, что в королевствах будут говорить после этой битвы? После такой победы?
Старый слуга всерьёз задумался, а затем покачал головой.
— Признаться честно, я не знаю, милорд. В истории королевств были легендарные герои, полководцы, волшебники… Однако проблема в том, что те из последних, кто был ещё живы, остались лежать мёртвыми здесь, сегодня. Такого ещё не случалось в нашей истории. Сила, что вы продемонстрировали миру сегодня, лежит далеко за гранью всего, что мы когда-либо встречали. Это вызывает у меня восхищение… Но у иных людей, возможно, вызовет лишь страх. И реакцию на этот страх я не могу предсказать. Это уже не просто мощь одного человека понимаете? Подобные деяния… Почти божественны. Я бы сказал, что у вас вполне может появиться собственный культ: если бы лично не возглавлял похожий…
— Однако, так или иначе, это поворотный момент войны, верно? — улыбнулся я.
— Вне всяких сомнений. — согласился старик. — Не представляю, что ещё они могут придумать. Однако война ещё не закончена, и вопрос, как мы будем действовать дальше, всё ещё стоит.
— Стоит заняться поднятием мёртвых. — предложил я. — несмотря на то, что часть тел упала в пропасть, а часть просто обратилась в прах и пепел, мертвецов на поле боя разбросано преизрядно: несколько сотен тысяч точно наберётся. Поставим в строй новый легион…
— Разумная идея, милорд. — кивнул старик. — Но, быть может, вам стоит слегка передохнуть после такой битвы? Присесть, посмотреть на закат. Насладиться триумфом ещё немножко. Кордигард не убежит, правда же?
Я бросил взгляд на горизонт, где красное солнце уже было готово скрыться, погружая мир в сумерки. А затем неторопливо сел на край пропасти, устраиваясь поудобнее в новой мантии, и слегка помахал босыми ногами. Пускай в воздухе вокруг витал прах и пепел, забивая ноздри запахом тлена, это лишь оттеняло красоту уходящего солнца.
— Присаживайся. — махнул я рукой старику. — Ты прав, нужно ценить такие моменты. Больше здесь не осталось никого, кто может нам помешать.
Мы так и остались сидеть до самого рассвета: любуясь закатом, звёздами, восходящим солнцем. Улос уже совершенно не стесняясь, с живым, детским любопытством расспрашивал меня о разных приёмах и проклятиях, тайнах мироздания, дальнейших планах и секретах: а я отвечал совершенно не таясь, чувствуя себя мудрейшим человеком в мире. И, самому себе можно было признаться: это было до безумия приятно.