Всем был хорош этот щит, вот только, молнии смерти пробивали его без особых усилий… Но собравшиеся были достаточно опытны, чтобы прикрыть себя толщей камня, используя часть стен: первые приёмы борьбы с магией смерти уже широко разошлись по сообществу мастеров. Так что Этериас здраво предполагал, что отбить атаку, и даже контратаковать им вполне по силам. Если только не явиться сам их предводитель…
И всё же, чем же они атакуют?
В этот самый миг культисты скинули с себя чёрные балахоны, совершенно внезапно для защитников обнажая роскошные мантии из красного бархата с золотой вышивкой.
— МЫ — ПЛАМЯ!
Разнёсся над полем боя боевой клич магистров красных башен.
И в следующее мгновение тяжёлые, толстый луч из белого пламени ударил в защитников, едва успевших возвести вокруг себя полупрозрачный щит, разбитый на множество ромбовидных ячеек, образуя огромную полусферу вокруг участка стен.
По вискам обоих отрядов волшебников потекли капли пота: но не от напряжения, а от жара. Сила пламени была такова, что даже всего мастерства самого Эрнхарта Грицелиуса не хватало, чтобы полностью сфокусировать её в одном луче, и окружающий воздух мгновенно обратился в парилку, словно в пустыне, обходя даже огромную полусферу защитников…Первая секунда, вторая, пятая, десятая: белый луч яростно упирался в ячеистую полупрозрачную полусферу из чистого нейтраля, пытаясь сокрушить её, но, казалось, ни одна из сторон не может взять верх.
Мастера альянса королевств не уступили в силе магистрам красных башен. А это значило, что раз силы равны, все решат способности лидеров.
Их взгляды скрестились: в глазах верховного магистра красных пылало неугасимое, яростное пламя, а во взоре последнего из иерархов церкви светилась спокойное, чистое сияние изначальной силы сотворения.
Этериас Инвиктус показал, что он не зря был выбран своим наставником в качестве приёмника: новыми иерархами церкви всегда становились сильнейшие из сильнейших. Но подобное было верно и в отношении иных орденов, что воспитывали мастеров магии. И, пусть возможно, Эрнхарт Грицелиус не был настолько же могущественен в годы своей молодости, как его нынешний противник, он разменял уже третью сотню лет своей жизни и находился на пике своей силы, по праву считаясь лучшим боевым магом всего западного побережья королевств.
Секунды текли, сменяя друг друга, но ни одна из сторон не могла взять верх. Однако когда силы двух магов застывают в равновесии, исход противостояния может решить мастерство и опыт.
И он решил. Не сумев сходу продавить врага своей атакой, новоявленный лидер круга стихий предпочёл не проверять, чей запас сил иссякнет первым. Вместо этого он сделал то, на что хватило бы опыта и мастерства, пожалуй, только у лучших волшебников Тиала.Раскусив и осознав структура щита, что противостоит ему, Грицелиус на краткий миг, на незаметное, мимолётное мгновение, изменил саму природу своей атаки, полностью меняя изначальную цель яростного пламени, что билось о могучую защиту.И вместо того, чтобы пытаться прожечь защиту, пламя напитало её энергией. Яростной, бушующей силой пламени. Изобретение ректора твердыни истины не предполагало такого варианта: а воли и опыта магистра красных башен хватило, чтобы вмешаться — пусть и на долю секунд — в защитную технику, сотворённую иным волшебником.В иных условиях подобный приём, возможно, только укрепил бы защиту: однако сегодня щит и так был переполнен то силой, что вливал в него Этериас и мастера альянса. И мистическая структура, призванная защищать, не выдержала…
Ослепительная вспышка!
С оглушительным грохотом взрыв разметал не только стену и ближайшие к ней башни, но и заставил сложиться ближайшие к стенам дома, как картонные коробки, сбивая с ног всех, кто находился рядом, в радиусе полумили. Мастеров на стенах отбросило вглубь города, словно тряпичные куклы.
Грицелиус, впрочем, легко остановил ударную волну простым щитом ветра, защищая и себя, и своих людей: лишь прикрыл лицо от взметнувшейся пыли.
— Мы здесь закончили. — сухо приказал предводитель круга стихий. — Возвращаемся в лагерь.
Армия мёртвых ломанулась в пролом раньше, чем он закончил эти слова.
Этериас пришёл в себя от сильной боли: в голове, ушах и рёбрах. Кажется, в живот ему упирались острые камни. В последний миг, осознав, что щит дестабилизировали и прямо сейчас произойдёт взрыв, верховный иерарх успел защитить себя: помогло это, впрочем, только частично. Его отбросило куда-то, ударив о землю со страшной силой, и, кажется, оглушило…
Пытаясь проморгаться после ярчайшей вспышки, что едва не ослепила его, глава церкви с трудом попытался подняться. Вокруг стоял столб пыли, затрудняя видимость, а ушах поселился тягучий, беспощадный звон, что заглушал все звуки…
У него ушло пара секунд на то, чтобы осознать собственную глухоту и кровь, идущую из ушей. Скривившись от боли, Этериас попытался вдохнуть воздух и закашлялся. Магистры огня били сильно: на отражение атаки ушли почти все его силы… Сжав зубы, глава церкви направил остатки сил на исцеление собственных глаз и ушей.
Звуки, что обрушились со всех сторон, на мгновение дезориентировали его. Крики раненых, звон железа… Где-то рядом кипел бой, и, поморщившись и схватившись за рёбра, иерарх захромал в ту сторону, пытаясь разглядеть что-то через оседающую пелену пыли.
Внезапно чья-то рука в латной перчатке легла ему на плечо.
— Хорошо, что ты жив. — прогудел напряжённый голос короля Ренегона. — Я как раз тебя ищу. Они пробили стену и устремились в пролом, а все ближайшие мастера либо мертвы, либо недееспособны. Солдаты тоже пострадали, бой идёт из последних сил! Нам нужен магический удар, слышишь? Мы должны отбросить, иначе они ворвутся в город! Резервы уже выдвинулись, но счёт идёт на минуты! Сейчас или никогда, бей!
— Не кричи, и так в ушах звенит. — вздохнул Этериас, облокачиваясь на друга — Не уверен, что получиться выдать что-то мощное прямо сейчас… Я едва уцелел.
— Или ты отбросишь их сейчас, или они ворвутся в город. Сколько времени тебе надо, чтобы собраться с силами? — после краткого молчания спросил Кормир.
Пару часов, подумал Этериас. А лучше недельку, отдохнуть, помедитировать, залечить раны…
Но крики умирающих солдат стояли совсем рядом, и их становилось всё больше.
— Минуту. Дай мне минуту. — устало вздохнул волшебник, усаживаясь прямо на землю.
— У тебя она будет. — холодно ответил король, бросаясь в бой.
Пелена пыли осела, открывая глазам волшебника страшную картину: уцелевшие и пережившие ударную волну гвардейцев Ренегона вели отчаянную рубку с бесчисленной армией мертвецов. Те уже ворвались в город, но дальше их встретили гвардейцы, чьё полукольцо всеми силами пыталось выдавить тех обратно в пролом. Но удавалось им плохо: чтобы успокоить нежить простым оружием нужно изрядно порубить её на куски, и даже так мёртвые руки иногда будут хватать тебя за ноги…
И в этих руках было достаточно силы, чтобы вогнать ржавый и старый клинок в стальные латы гвардейца удачным ударом. Всё это смешивалось в страшную какофонию: крики людей, лязг стали и железа, крики боли раненых людей в городе, король, отчаянно отдающий приказы.
Этериас устало прикрыл глаза и потянулся к силе, что окружала его. Собрать сил ветра, отбросить врагов: это была бы хорошая идея.
Однако загнавший себя в медитацию в считаные секунды волшебник с ужасом осознал, что вокруг почти не осталось рассеянной стихийной энергии. Защищая этот участок стены, опытные мастера магии стянули в себя всё, что было вокруг: силу ветра, земли, всё, до чего могли дотянуться! И теперь ему просто неоткуда было взять энергию для удара!
Будь он простым стихийником, пожалуй, он бы так и умер здесь, вместе с солдатами. Но, к счастью для гвардейцев, нынешний глава церкви владел приёмами всех семи мистических школ, что освоили люди королевств. А ещё он хорошо помнил уроки, что преподавали ему другие волшебники…
Свет повсюду.
В самом деле, что может быть проще, верно? Ветер звёзд и солнца всегда донесёт до нас частичку своей силы. Урок покойного мастера Сина всплыл в голове волшебника: и отчаянным, изнурительным рывком своей воли он принялся собирать рассеянную вокруг энергию света, благо что была далеко не ночь…
Мертвецы прорвали жидкое полукольцо гвардейцев, устремляясь вперёд, и первый легионер повелителя смерти рванулся к неподвижно сидящему волшебнику, с оскаленным, зияющим сквозь гнилую плоть черепом — но только для того, чтобы быть разрубленным надвое мечом короля Ренегона.
— Сейчас, Этериас! — Заорал Кормир.
И он открыл глаза, полыхающие чистым светом. Яростные ленты сжигающего света вырвались из тела волшебника, одного за другим испепеляя всех мертвецов, что посмели ступить на святую землю.
А затем глава церкви пошатнулся и осел, теряя сознание.
Владыка Ренегона скрипнул зубами. Да, Этериас выиграл им время, но будет ли этого достаточно? Усталые, истощённые и израненные гвардейцы Ренегона быстро сомкнули линию… Но за стенами осталось ещё целая тьма врагов, и они не кончались даже у линии горизонта.
— Держать строй! — надрывался король, переложив свой огромный двуручник в правую руку и подобрав щит одного из павших солдат. — За Ренегон! Два шага! Вперёд!
— Ренегон! — рявкнули ряды гвардейцев, стеной щитов отталкивая мертвецов за стены.
Свежая гвардия уже подходила к месту битвы, но удар мертвецов был страшён. Булавы и топоры легионов смерти раскалывали окованные железом щиты, сминали доспехи, а мечи пробивали бреши даже в великолепных стальных латах гвардии.
— Шаг назад! — прогремел голос короля, и гвардейцы отшатнулись, оставляя десятки падших.
— Сомкнуть ряды! Два вперёд!
И они сомкнули: всё же, выучка гвардейцев Ренегона была лучшей в королевствах.
— Ренегон! — с новым криком гвардия древнейшего из королевств рванулась вперёд, отталкивая мёртвых.
И они справлялись. Лучшие из лучших, аристократы и солдаты, воины, что учились с раннего детства. Каждый рывок стоил им десятков жизней: но ни один не отступил. Рвануться вперёд, отбросить врага стеной щитов, сделать несколько шагов… Затем отпрянуть, сомкнуть строй, и вновь в атаку: по телам своих павших товарищей.