Однако в битвах, таких как это, личная сила и мастерство значат не так много, как хотелось бы летописцам…
Жалкие сотни перед стенами: против неисчислимого легиона смерти. Мертвецы не знали страха и жалости, переносили любые раны, способные отправить на тот свет другого человека, и их было так много, что даже самый высокий гвардеец не мог разглядеть, где кончаются их ряды.
Короля окружали лучшие из лучших, и они сражались: сбившись в непроницаемое кольцо щитов, прижавшись к стене, они шаг за шагом двигались к воротам. Со стен нескончаемым потоком лились стрелы, тяжёлые болты и камни осадных орудий…
Но даже этого было мало. И даже самый лучший из воинов не может переломить исход битвы в одиночку. В один миг владыка Ренегона, собравшись, блокирует сразу три удара одновременно своим широким мечом: но, прежде чем он успевает контратаковать, стоящие рядом гвардейцы оседают, не выдержав неумолимого натиска мёртвых легионов.
Взмах меча! Кости разлетаются во все стороны, но только для того, чтобы уступить место новой атаке, и в следующий миг легионы смерти рвутся вперёд, проламывая первую линию и беря короля в кольцо.
Неважно, насколько ты быстр и силён, неважно, чем как хорошо ты умеешь владеть мечом: никто не сможет отразить полдюжины атак одновременно с разных направлений, просто потому, что для этого нужно быть в нескольких местах одновременно. Можно отступить, уклониться… Но это если есть куда.
Кормир умел принимать удары на латы, подставляя их так, чтобы те соскальзывали, уходя подальше от сочленений, но против удара мертвеца, что казалось, был вдесятеро сильнее просто человека, этого было мало…
Железное копьё пробило тонкое место сочленения, и кровь первых королей оросила землю.
— Сомкнуть щиты! — взревел Ренегон, расшвыривая врагов в стороны.
Рядом с яростным, первобытным рёвом в ряды мертвецов вихрем врубился Аттарок, разрывая строй мёртвых легионов, игнорируя раны. В который раз уже, десятый? Надолго ли ещё хватит Короля Ниоры? Ведь здесь он был один, та горстка усталых пустынников, что последовала за своим владыкой, уже погибла…
С грохотом, лязгом и тяжёлой поступью утомлённые гвардейцы Ренегона сомкнули щиты, возвращая строй, и битва закипела вновь.
Небеса заволокло тёмными тучами, словно символизируя тьму, что сгустилась над королевствами. Грянул гром, и дождь смешался с кровью израненных гвардейцев, что стекала уже не в землю, а в грязь…
Им не победить, понял король. Нет не то что шансов на победу: даже шансов на то, что они выиграют этот отчаянный бой за первую полосу стен. Они все обречены.
Впервые за всё время боя владыка Ренегона почувствовал усталость и боль в мышцах, блокируя очередную серию ударов. То же самое совсем рядом с искажёнными гримасами боли делали его солдаты и король Ниоры: отчаянными, последними попытками пытаясь удержать строй от неисчислимых легионов…
А затем лучи света разорвали тучи, и прямо на изумлённых глазах солдат окружающие их мертвецы сгорели в лучах совершенно внезапно пришедшего солнца. Сгорели, оставляя лишь пепел…
Рука, мертвеца, сжимающая потрёпанный, старый клинок, что только что с огромной силой давил на меч короля, рухнула на землю прямо перед его изумлёнными глазами.
Растерянные солдаты с изумлением, не верящими глазами смотрели на то, как крылатые фигуры со светом, грохотом и молниями вонзаются в ряды мертвецов, забирая сотни и тысячи их врагов своими ударами.
— Отец всемогущий, спаси и сохрани…
Некоторые из гвардейцев рухнули на колени, осеняя себя семиконечной звездой: святым знаком церкви. А в следующий миг Кормир услышал мощный взмах крыльев за своей спиной, и, прежде чем он успел обернуться, чьи-то сильные, но тонкие и изящные руки в голубых чешуйчатых перчатках подхватили его, в один могучий рывок доставляя на стены.
Крылатые воительницы действовали быстро: в считанную пару минут все солдаты, сражавшиеся снаружи стены, были доставлены наверх. А армия мёртвых продолжила таять под безжалостными ударами света, огня и молний…
Несколько долгих, тягучих мгновений воины Ренегона вместе с королём просто наблюдали за этим с широко раскрытыми глазами.
— Никогда не думал, что увижу что-то настолько прекрасное на войне своими глазами. — покачав головой, прервал молчание Аттарок.
Смуглый бородач выглядел бледным, усталым: с тёмными кругами под глазами, множеством пробоин и запёкшейся кровью на доспехах. Но в его глазах горел огонь надежды, который Кормир не видел ни у одного человека с тех самых пор, как они потерпели поражение на том проклятом плато…
— Мы должны помочь им. — наконец, справился с собственным удивлением владыка Ренегона.
— Не похоже, что им нужна помощь, милорд. — покачал головой один из гвардейцев. — Такими темпами они сожгут всю его рать ещё до заката…
— Они не знают, с каким врагом столкнулись! Пошлите за мастерами, живо! — рявкнул король.
Он и не подозревал, что посылать даже не придётся.
Хмурые, мрачные воины храмовой стражи медленно, бережно укладывали человека в грязной, окровавленной серой мантии на споро собранные носилки. Капитан бросил мрачный взгляд на земляной вал, за которым кипел бой: часть его хотела ринуться туда, сразиться с ордой мертвецов, погибнуть, помогая героям, что отчаянно сражались, выиграв время для города…
Однако он знал свой долг: безопасность его господина прежде всего.
Этериас вяло зашевелился, чувствуя, как его осторожно перегружают на носилки. Элеонора бережно положила руку на грудь волшебника, вливая в него жизнь.
— Тсс, тише. — успокаивающе прошептала целительница. — Твой бой окончен на сегодня.
Небеса разорвал грохот, и на город упали первые капли дождя, что быстро усиливался. Храмовники споро подхватили носилки, собираясь быстро унести первосвященника в его особняк, однако, совершенно внезапно для всех, иерарх резко приподнялся на носилках и поднял руку, останавливая их.
Этериас втянул носом свежий, влажный дождевой воздух и замер, не обращая внимания ни на что, словно прислушиваясь к чему-то.
С пустыми глазницами, покрытыми запёкшейся слизью и кровью, это выглядело довольно жутко. Впрочем… Сегодня город ожидали ужасы и пострашнее: поэтому солдаты церкви даже не вздрогнули.
— Что-то происходит… Там, за стенами. Отнесите меня туда. — слабым голосом произнёс Этериас, падая обратно на носилки.
— Ты едва дышать-то можешь. — скрестила руки на груди Элеонора. — Стоит мне отойти, и тебя хоронить придётся, а я и сама на ногах едва стою! И ты собрался лезть в гущу боя? Совсем ума лишился?
Небеса озарило молниями: необычайно густыми, обширными, бьющими куда-то за стены… А затем в чёрных тучах заклубились воронки, выпуская оттуда лучи света. Этериас резко дёрнул головой в нужном направлении, встрепенувшись. А затем, вздрогнув, резко поднял себя, перекидывая ноги через носилки. Он бы упал на колени прямо в мокрую грязь, но солдаты бережно подхватили его под руки, не давая упасть.
— Отведите меня на стены. Поближе… — слабым, но твёрдым голосом сказал иерарх, опираясь на воинов.
— Ты знаешь, что как главный целитель, я могу приказать скрутить тебя и отвести назад, как тяжело раненого воина в бреду? — прищурилась Элеонора. — И судя по тому, что я вижу, это будет самое разумное решение.
Воины храмовой стражи растерянно переглянулись. Вообще-то, таллистрийка была права, да и сам их господин едва на ногах стоит. Но, с другой стороны, сам глава церкви приказал иное.
Взгляды воинов скрестились на капитане, а сам капитан, почесал затылок, перевёл задумчивый взгляд с собственного подопечного на целительницу. А затем, посмотрев на Элеонору, согласно кивнул целительнице: всё-таки, обеспечить безопасность — его первейший долг.
Каким-то шестым чувством ослепший иерарх понял, что его сейчас и правда мягко уложат обратно и унесут вглубь города.
— Пожалуйста. Это слишком важно. Я чувствую… — прошептал Этериас.
Элеонора протяжно вздохнула, переведя взгляд с полумёртвого волшебника на городские стены. До неё доносились отголоски могучей магии, что бушевала там: но сама целительница, пожалуй, не была достаточно опытна в других школах, чтобы с ходу определить, что именно происходит: всё же, её стезёй было искусство жизни.
— Ты упрямее старого конго, знаешь это? — покачала головой целительница. — Но я чувствую, что ты мне это не простишь, так что будь по-твоему. Ведите его на стены, но от меня чтоб не отходил ни на шаг! И пошлите кого-нибудь за удобным стулом, навесом, и комплектом первой помощи: надо промыть его глаза, пока окончательно не засохли.
Вместе они поднялись на стены: вскоре после того, как последние крылатые воительницы подняли гвардейцев на стены.
… за мастерами, живо! — услышал Этериас крик короля.
— Я здесь. — мрачным, тусклым голосом сказал Этериас, тяжело преодолевая последнюю ступеньку лестницы.
Владыка Ренегона вскинул брови, оглядывая своего друга.
— Скверно выглядишь. Впрочем… Наша битва, похоже, на сегодня окончена.
— Что происходит?
— То ещё зрелище. — хмыкнул Аттарок, подходя ближе. — Крылатые воительницы, прекраснее самого неба… Обрушились молниями и светом на всю мёртвую рать, спасая наши задницы. Ты разве не видел…
Король Ниоры осёкся, увидев пустые глазницы, и слегка смущённо почесал затылок.
Этериас тяжёлой, шаркающей походкой подошёл к краю стен, тяжело оперевшись на зубец, и невидящим взглядом уставился на поле боя.
— Я чувствую силу… Свет и пламя, воду и ветер… Всё смешалось, перепуталось… Настоящая буря… Кто они, эти буревестницы?
— Похожи на людей, только крылатых. Но только внешне. — Элеонора подошла ближе, впиваясь взглядом в крылатые фигуры. — Явно живые существа, но довольно странные. Они словно переполнены силой, бушующей, словно…
— Словно шторм. — задумчиво закончил Этериас. — Силой что постоянно меняется, что может принимать разную форму, что затрудняет идентификацию. Зачем ты звал мастеров, Кормир?