армливают в обмен на защиту от особо опасных тварей.
Культисты смотрели на древнего короля такими глазами, словно тот рассказывает им страшные тайны мироздания.
— Да быть того не может! — выкрикнул кто-то из толпы.
— Да не, правда. — раздался другой голос. — У меня в деревне один такой останавливался на пару месяцев. Зелёный, маленький совсем. Конго ему и за три раза не сожрать было, мы его домашней птицей кормили. Он ещё любил, когда ему пузо чешут и с детворой играл: те в восторге были!
Культисты зашушукались, окружая рассказчика. Я же с трудом подавил вздох. Словно детский сад, честное слово. Как это в людях вообще уживается? Ещё недавно деревню резали, а теперь, словно подростки, обсуждают драконов…
Информация интересная, на самом деле. Я не особо интересовался драконами до этого: хватало и того, что людей те не трогают. Впрочем, из этого правила бывали исключения, да и контакты, выходит, всё же не самая редкая штука, что довольно логично. Наверное, можно было бы развернуть охоту и поймать нескольких: вот только как на это отреагируют старшие, старые драконы, которым лет эдак под тысячу?
— Никто не пострадал? — спросил я в воздух, чувствуя себя заботливой мамочкой.
— Парней немного оглушило, однако ничего серьёзного, милорд. — бодро ответил Улос.
Больше мы не медлили. Ренегон был густонаселённым королевством: за следующую мы вырезали больше десятка деревень. Костяные гончие под командованием рыцарей смерти на химерах по широкой дуге окружили медленно начинающую расти армию мёртвых, отрезая любую возможную разведку. А к исходу десятого дня мы достигли небольшого города…
Совсем маленький: тысяч на пять жителей. Расположенный рядом с каменным рудником, он имел неплохие стены, способные защитить от большинства хищников: именно вокруг него мы и вырезали деревни. Они подняли тревогу при нашем приближении: зазвонил колокол, стража принялась споро укреплять ворота…
Всё предусмотреть невозможно, конечно, просто потому что мы начинали ни с чем. Деревни часто поддерживают контакты с другими поселениями: и даже если ты не оставишь никого живого, кто-то может найти сожжённую деревню и насторожить ближайшие поселения. Так и вышло, этого я ожидал. Но главное было начать: дальше отряды гончих и фантомов разойдутся широкой волной, отрезая вымершие земли от остальной части королевства.
— Мёртвые! Мёртвые идут! — завопил кто-то на стенах.
На стены поднялись лучники, осыпая нас жидким градом стрел. Но максимум, на что они были способны, это слегка повредить простых мертвецов: опытные, полные силы культисты уже умели отбивать стрелы покровом.
Я махнул рукой, отдавай приказ мастерам смерти. Двадцать выступили вперёд, и десятки молний смерти ударили в ворота: даже и близко не мои чёрные молнии, конечно.
Но воротам хватило. Я успел научить их, как пробивать себе дорогу минимальными усилиями: не просто пытаться вышибить дверь или стену головой силой, как делаю я, а бить тонкой, но хорошо пробивающей материю молнией в замки, петли…
Маленький город не имел хитроумных приспособлений: простые толстые деревянные ворота с засовом на петлях. Молнии смерти перебили петли и засов, и покорёженное дерево просто рухнуло под собственным весом, едва не придавив защитников.
Стражники пытались организовать какую-то оборону, сбиться в подобие строя, отчаянно крича: но это были простые люди. Легионеры, созданные из крепких крестьян, просто прошли сквозь них как нож сквозь масло, простым деревянным дубинам раскалывая щиты и разбивая черепа вдребезги.
Рыцари смерти не участвовали в этой резне, находясь в небольшом отдалении от города: их задачей было перехватывать всех, кто пытается бежать…
Я медленно переступил через упавшие ворота, заходя внутрь. Первые солдаты новых легионов уже устремились вглубь города и быстро заняли стены: повсюду слышались крики, лязг железа, грохот разбиваемых и упавших вещей.
— Могу я спросить, милорд? — один из культистов подошёл ко мне, неловко заговорив.
Кажется, это был один из тех, что пробивали ворота.
— Говори. — махнул рукой я.
Парень помялся, оглянувшись, словно убеждаясь, что нас никто не слышит, и приглушённым, неуверенным голосом заговорил:
— Мне всегда не везло с девушками, милорд… И раз уж тут целый город… Я подумал, может, мне можно взять пару себе? Я имею в виду, живых, в услужение? Может, как делают воины, мне рассказывали, в Таллистрии…
Я зевнул, широко улыбнувшись, и похлопал парня по плечу.
— Конечно. Ты можешь взять всё что хочешь, только проследи, чтобы они не сбежали. И расскажи об этом остальным: всё здесь принадлежит нам, а значит, каждый из вас может брать совершенно всё что хочет. Женщин, деньги, рабов… Нам предстоит тяжёлый путь, и чтобы пройти его с честью, иногда следует отдыхать, верно?
— Верно… — неуверенно кивнул парень. А потом встрепенулся. — Свобода, так ведь? Можно всё, кроме предательства ордена… Хотя мне порой кажется странным этот концепт, если честно.
Я добродушно взял парня за плечи, как добрый дядюшка, и указал ему на трупы стражников.
— Посмотри на этих людей. Их было не так уж много, но всё же… Десятки, может пара сотен. Да и остальные горожане. Как ты думаешь, справился бы с ними в одиночку?
Культист наморщил лоб и посерьёзнел, прикидывая что-то в уме.
— Может быть. А может быть и нет. В городе ещё может быть несколько мастеров, возможно, старых, но опытнее меня. Под прикрытием мяса могли и завалить, даже с поддержкой пары сотен мертвецов. — критично оценил свои силы молодой мастер смерти.
— Именно. — мягко кивнул я. — Но пока мы вместе… Ни один город нас не остановит. И можно будет брать всё, что мы захотим. Ссориться между собой нет особого смысла: хватит на всех, разве нет.
— Думаю, я понял. — задумчиво произнёс культист, оценивающим взглядом окидывая город. — Да, это имеет смысл…
А потом, словно опомнившись, резко поклонился и залебезил:
— Я имею в виду, это огромная честь, милорд, большое…
Я рассмеялся, махнув рукой, отчего парень поёжился.
— Иди. А то лучших девок без тебя разберут!
Его словно ветром сдуло. Я оглянулся, наблюдая за остальными последователями, что как внимательно навострили уши, и хлопнул в ладони.
— Работать, господа и дамы! Легионы сами себя не поднимут! Всё, что я сказал ему, применимо и к вам, помните!
Один из культистов хмыкнул, подошёл к мёртвому стражнику и споро принялся его обыскивать, ловко выудив кошелёк и пересыпал в свой монеты. Иные сразу принялись поднимать мёртвых, третьи - рванули вглубь города… Ко мне же приблизилась ещё одна фигура в чёрном балахоне.
— Не могу сказать, что меня привлекает идея заводить сексуальных рабов, повелитель. — мелодичным голоском сказал Лия, откидывая капюшон.
Я окинул девушку критическим взглядом, отчего она слегка смутилась, покраснев. Но она явно похорошела за прошедшее время. Косметики у деревенских травниц наворовала, что ли?
— Понимаю. — развёл руками я. — Но надо дать парням отдых. Многие ещё молодые, горячие, обиженные на весь мир…
Девушка ностальгически вздохнула на последних словах.
— Помню и себя такой. — внезапно призналась она. — но много воды утекло с тех пор…
— Скорее крови. — пожал плечами я. — Ты чего-то хотела?
Молодая некромантка несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула, справляясь с волнением. Но затем всё же взяла в себя руки, посмотрев мне твёрдо в глаза:
— Я хочу определиться с собственным статусом. — наконец, сказал она. — Вы сделали меня ученицей, но почти не учили, словно забыв… Сделали любовницей, и я даже родила вам бастарда, но создаётся впечатление, что это было просто мимолётное увлечение. Не подумайте, милорд, я понимаю, у меня не может быть никаких претензий на что-то… Вы и так дали мне так много! Но кто я теперь? Вы посвятили меня в мастера смерти, как и всех после той битвы, но что дальше? Я личная ученица величайшего короля и повелителя смерти в истории или обычная культистка? Постоянная любовница, что принадлежит вам, или мимолётное и давно забытое увлечение? Мне просто хочется понять…
Она закончила на довольно жалобной, неуверенной ноте: однако не отвела взгляд.
Я на миг задумался, окинув Лию оценивающим взглядом. Девочка неплохо подросла за последнее время, похорошела, набралась опыта. У меня не было здесь никаких чувств или даже мимолётного увлечения: это же был просто мелкий эксперимент, который я так и не завершил.
Вот только где-то в глубине тёмных глаз бывшей простушки горел фанатичный огонь верности, который, как мне казалось, не угас за прошедшую пару лет, а стал лишь сильнее.
Если я что и выучил о верности людей за обе жизни, так это то, что это пламя стоит иногда подкармливать. Иначе даже самое яркое может угаснуть. У меня всё равно не осталось любовниц. Охотницы погибли, Лилия после гибели Таллистрии ко мне слегка охладела, и былой страсти там уже не было. Так что симпатичная культистка ничуть не хуже кого-то другого.
Поэтому я улыбнулся.
— Хочешь, я открою тебе один секрет? — заговорщически наклонил голову я.
Лия широко раскрыла глаза, мгновенно превращаясь из уверенной в себе женщины в маленькую девочку, и придвинулась поближе.
Я резко схватил ойкнувшею девушку и заключил в объятия.
— Я очень жадный человек. — шепнул я ей на ухо. — И я не отдам тебя никому. Ни как ученицу, ни как любовницу… Никому и никогда, слышишь?
Ученица вцепилась в меня с такой силой, что у меня слегка заболели ребра. Я тихо рассмеялся, погладив её по голове. Где-то вдалеке, в глубине города, раздавались крики боли и редкие звуки боя: сопротивление стражи было быстро подавлено. Минутой позже где-то у центральных домов полыхнуло зарево пламени, поджигающие сразу несколько домов: всё же огонь был первой и самой привычной стихией Итема. Похоже, парню не слишком-то понравились чьи-то слова…