— Это было бы хорошее решение для простого человека в нынешние времена. — покивал Кормир, изящным движением поднимаясь из-за стола.
В следующее мгновение король Ренегона практически размазался в воздухе, в один миг возникая рядом с креслом верховного иерарха. А затем на главу церкви обрушился тяжёлый удар.
Воин, равный королю, легко мог бы убить незащищённого человека одним ударом: но это был не тот случай. Это был изящный, точно выверенный удар строго необходимой силы: достаточно тяжёлый, чтобы опрокинуть человека на пол из кресла и слегка оглушить, не недостаточно сильный, чтобы причинить реальный вред.
Этериас неверяще посмотрел на короля, коснувшись синяка на скуле. Но, прежде чем он успел что-то сказать, Кормир перешёл в наступление:
— Хорошее решение, да… — сплюнул прямо под ноги иерарху владыка Ренегона. — Если бы помимо всего прочего, ты не был нашим религиозным лидером! — рявкнул король.— Потерял способности и расклеился, как тряпка? Посмотри вокруг! Среди нас нет волшебников. Что, мы стали хуже от этого? Скажи мне!
Этериас мрачно приподнялся на полу, потерев болящую скулу и уставился на лидера Альянса исподлобья.
— Нет. Не стали.
— Тогда, во имя сути всего сущего, возьми себя в руки, и займись работой вместо самобичевания! — упёр руки в бока король. — Мы ведём войну, и далеки от победы! Разведка докладывает, что войска соединённого королевства вот-вот устроят нам полномасштабное наступление, ударив по всем восточным провинциям!
— Это не правильно. Это против правил и традиций. Верховным иерархом должен быть лучший, пример, образец для подражания… — глухо ответил глава церкви.
Кормир Ренегон опустился на колено перед другом и посмотрел тому прямо в глаза, прищурившись.
— Ради этого мы живём? Ради правил и традиций? — негромко спросил он. — Или всё же ради блага наших людей?
Этериас вздрогнул. Но не отвёл взгляда.
— Второе. — вздохнул глава церкви.
— Тогда вспомни обещание, что мы дали друг другу. Я верю, ты сильнее этого. — протянул руку другу владыка Ренегона. — Дар может и вернуться.
— Это может занять долгое время. — буркнул Этериас, отворачиваясь. — Что, по-твоему, я должен делать, пока умирают наши солдаты, а я бессилен им помочь?
— Вдохновляй их. Обучай новых мастеров. Придумай что-нибудь, ты же далеко не дурак! Неужели волшебные фокусы это единственное на что способен твой разум?
Этериас несколько долгих, тягучих минут смотрел на протянутую руку. А затем, переборов себя и отряхнувшись, тяжело поднялся с помощью друга.
— Хорошо. Я придумаю что-нибудь, чтобы быть полезным. — кивнул волшебник, беря себя в руки.
С этими словами верховный иерарх ровным, спокойным шагом покинул собрание. И только тогда остальные короли отмерли, перестав делать вид, что ничего не происходит.
— Это может быть проблемой. — задумчиво произнёс король Бингла, автоматически погладив пояс. — Лишиться духовного лидера в середине войны… Боевой дух изрядно упадёт. Быть может, стоит воспользоваться алхимией? Я думаю, у меня найдётся несколько хороших рецептов на такой случай…
— Или женщин подвести. — предложил Аттарок. — Это всегда способствует уверенности в себе…
— Нет. — резко ответил лидер Альянса. — Он сильнее, чем вы думаете. Он справится.
Вечером этого же дня Этериас, одетый в простую серую мантию с глубоким капюшоном стоял перед неприметным, невыразительным домиком в трущобах Кордигарда. Немногие даже среди высших чинов церкви знали это место, и ещё меньше людей пришли бы сюда без крайней нужды. Волшебник оглянулся и напряг все чувства, в последний раз убеждаясь, что за ним никто не следит. Что же, по крайней мере, стража выполнила приказ и не стала за ним следовать: они ещё не знали, что он беспомощен.
Глубоко вздохнув, глава церкви постучал в дверь.
Ему открыли, но отнюдь не быстро: сперва изнутри послышалась тяжёлая, шаркающая походка, а затем открывание сразу нескольких тяжёлых засовов. На пороге стоял старик: гладковыбритый, с короткой, тщательно стриженной причёской. Морщины в глубине его лица смотрелись в полумраке чёрными линиями: в полумраке было сложно определить точный возраст. Явно не древнейший из древних, однако определённо не из моложавых пожилых людей.
— Неожиданный визит, ваше святейшество. — равнодушно кивнул старик без малейшего подобострастия, узнав визитёра. — Заходите.
Дряхлость хозяину неприметного дома явно не грозила: ловкими, отточенными движениями тот разжёг небольшую печь и поставил на неё чайник, наполняя простые глиняные кружки каким-то травяным отваром.
Старик не торопил гостя, но Этериас решил не откладывать беседу.
— Мне нужна ваша помощь, мастер Шварцгоффен. — вздохнул волшебник.
— Мастер… — задумчиво протянул хозяин дома. — Давно меня так не звали. — Даже непривычно. Конечно, я не могу вам отказать, хотя это и удивительно. Какого рода помощь?
— Я недавно лишился дара. — признался Этериас.
— Здесь я не смогу вам помочь. — равнодушно ответил старик. — Или вернёте сами, или нет. Я проводил несколько экспериментов на этот счёт, но безрезультатно. Подобные случаи лежат за пределами известной нам биологии и жизненной энергетики: полагаю, имеют место быть повреждения более тонких структур. Причин может быть множество: пережигание канала связи между душой и телом, возможно, даже нескольких каналов, повреждение или незапланированное изменение определённых духовных или околодуховных структур, глубинное самовнушение, повреждение самого дара… На текущий момент наша цивилизация не располагает методами диагностики подобных повреждений. И как следствие, лекарства нет. Тут могут помочь только боги.
— Да, я и сам пришёл к схожим выводам. — кивнул глава церкви. — Мне нужна помощь иного рода. Я небоеспособен, и у меня нет времени учиться драться на мечах, да и время упущено… Тем не менее, как религиозный символ, я должен сражаться в первых рядах, чтобы вдохновлять солдат в нашей войне. Поэтому я хочу, чтобы вы провели надо мной подходящую трансформацию. Подобно тому, что вы сделали с моим помощником.
Руки старика замерли рядом с чайником. Он медленно повернулся, посмотрев на гостя: и впервые в его глазах появился лёгкий интерес. Впрочем, в себя старый мастер жизни пришёл быстро:
— Какого рода трансформацию? Упор можно делать на разные вещи… Мне нужна конкретика.
— Скорость. — не раздумывая произнёс Этериас. — Мы в любом случае будем уступать в силе, поэтому это единственный ключ к выживанию в битвах, которые предстоят. Если у меня будет превосходство в скорости, тогда есть хоть какие-то шансы.
Шварцгоффен принялся медленно помешивать отвары, задумавшись. Этериас же перебирал в памяти всё, что он знал об этом человеке…
Наверно, никто в королевствах уже не помнил настоящего имени этого мастера. Древний повелитель жизни: один из старейших мастеров жизни и целителей королевств. В иных обстоятельствах он был бы одним из самых уважаемых мастеров Ренегона, однако были у него недостатки, которые не прощало любое общество.
Мастер Шварцгоффен был напрочь лишён любого чувства сострадания и морали. Он был учёным по своей натуре: разумным, хладнокровным и совершенно безжалостным в своих исследованиях.
Множество людей погибли или были искалечены в его экспериментах: успешных и не очень. Это не оставалось незамеченным, и его судили: пожалуй, во всех королевствах не было человека, что отправлялся на каменоломни чаще него, отбыв там в общей сумме несколько столетий. Любого другого это бы убило… Но Шварцгоффен был мастером жизни, и очень хорошим мастером. Он равнодушно принимал приговор, отбывал свой срок, а затем возвращался к исследованиям. Некоторые, впрочем, поговаривали, что он не останавливал их даже на каторге. Его клеймили мясником, убийцей, похитителем: но тот лишь спокойно переходил на более хитрые схемы, уловки и даже умудрялся убеждать людей ложиться под его эксперименты добровольно.
Иногда его исследования приносили результаты. Иногда нет. В итоге церковь приговорила опального учёного к забвению и строго следила за отсутствием любых жертв: но мастер жизни принял лишение имени и невозможность получения свежих жертв со спокойным равнодушием, перейдя на эксперименты с животными.
Страшный человек, если так подумать. Но в чём-то безобидный: его никогда не интересовало ничего, кроме своих экспериментов…
Тяжёлая, грубая и простая чашка из глины с грохотом встал перед иерархом, вырывая того из размышлений. Древний повелитель жизни невозмутимо уселся напротив, прихлебнув дымящийся отвар.
— Думаю, я понимаю, какова задача. — спокойно произнёс Шварцгоффен. — До меня доходили слухи о противостоящих Ренегону новомодных практиках. Если классические методы защиты не срабатывают, скорость и реакция остаются единственным выходом. Да, это возможно: при должной доле сноровки и мастерства можно изменить человека так, что его скорость будет превосходить большую часть живых существ нашего мира. Собственно, это не только людей касается… Правда, всё равно будет период привыкания, однако, как обученный мастер ты должен легко с этим справиться: эффект будет похож на боевой транс жизни, только многократно усиленный и на постоянной основе. Выйдет что-то похожее на ускорение королей и лордов, но лучше: трансмутация нервной системы вместе с приливом энергии к определённым участкам работает даже лучше, чем просто переизбыток силы. Помимо этого, конечно, потребуется общее укрепление организма: человеческое тело просто не приспособлено для движения на нужных скоростях, это порвёт мышцы, связки, может разрушить кости и суставы: нагрузки будут запредельные. Нужна комплексная процедура. Предельно сложная.
— Потребуется привлечь других мастеров жизни? — подался вперёд Этериас.
— Нет, даже напротив. — покачал головой старый ученый. — Здесь нужна полная синхронизация и одномоментная трансмутация всего организма, это же не создание химеры, как мы сделали с твоим помощником… Проводить процедуру должен один мастер жизни. Вероятно, я единственный, кто сейчас в королевствах сможет проделать что-то подобное. Таллистрийки так не умеют, они больше по растительности… А молодые, подающие надежды целители из числа странников ещё не достигли моего уровня. Может, спустя пару столетий… Остальные, кто мог бы попытаться провернуть что-то подобное, не вернулись с того плато.