о выступил вперёд.
— У тебя будет мой меч, рука короля. И вместе мы станем рукой самой смерти: за высшую справедливость всех и каждого павшего в этих бессмысленных войнах. За правду и честь!
И сотни голосов вторили ему.
Элдрих обернулся ко мне, бережно проводя латной перчаткой по королевскому мечу. На миг мне показалось, что в его провалах было что-то вроде лёгкой улыбки.
— Мы заставим их захлебнуться кровью. — твёрдо сказал он мне. — Даю слово.
Вскоре они ушли: на новый совет, готовить и обсуждать план битвы. Со мной же остались лишь капитаны гвардии.
Граф Роланд, впрочем, отнюдь не выглядел разочарованным. Напротив, аристократ Ганатры легко улыбался.
— Это будет легенда, милорд. — кивнул он мне, довольный, словно кот, объевшийся сметаны. — Лишь слегка жалею, что не увижу, как лорд Элдрих проткнёт мечом этого самодовольного ублюдка. Но, кажется, нам предстоит иная битва, не так ли? Спасти оплот рыцарства? В какой пропорции берём гвардию?
— Возьмём полсотни рыцарей смерти, и поровну остальных. — приказал я. — Сотни будет достаточно.
— Думаю, хватило бы и десятка для эскорта. — зевнул Роланд. — Разведчики говорят, там всего тысяч десять в осаде, и это простые солдаты, недавнее ополчение. Монастырь им не взять, но запереть стариков и молодняк ордена им удалось. Вы разгоните их парой ударов, не думаю, что там даже есть мастера…
— Нет. Мы сделаем это мечами. — качнул головой я.
— Как скажешь. — пожал плечами Роланд, хрустнув шеей. — Так даже лучше. Хоть разомнёмся.
Я легко рассмеялся. Граф даже не колебался. Чем-то гвардеец напоминал мне авантюриста: лёгкий на подъём, всегда готовый сунуть голову в петлю. Выйти сотней на десять тысяч? И даже не спросил когда.
А вот капитан Фелис, напротив посмурнел.
— Вы уверены, милорд? — хмуро спросил он. — Один на сотню… Я неплохой мечник, но они могут просто задавить нас числом. Да и осадные машины могут быть. Многие погибнут. Не всё из нас бессмертны, да и у вас не будет много сил всего с сотней гвардейцев…
— Выбери лучших из лучших. — приказал я. — И мы заставим их бежать.
Капитан позволил себе тяжёлый вздох. Но затем, отрывисто кивнул, отправился выполнять приказ.
Я же отправился в лагерь мастеров смерти. Следовало кое-что забрать. Неудачные опыты с летающими тварями вынудили нас перейти на привычные способы передвижения. В результате — с помощью некоторого числа невинных жертв и материала — на свет появились аналоги моей собственной лошади.
Чёрные, вороные химеры, похожие на лошадей. Даже не знаю, почему я сделал их именно такими: в королевствах лошади вообще не водились, и для местных они выглядели как диковинка. Наверно, сработал просто привычный триггер в памяти: рыцари смерти, лошади…
Знакомых мне по прошлому миру лошадей они напоминали лишь отдалённо. Тяжёлые, чёрные копыта и ноги, покрытые бронёй из тёмной кости. Толстая, непробиваемая шкура без шерсти. Продолговатые, полный острых зубов морды с глазами, что были серыми провалами, и наконец, хвост, больше похожий на хвост какой-то рептилии: без шерсти, но гибкий, и с тяжёлым набалдашником.
— Это то, что я думаю? — внимательно обвёл взглядом химер граф Роланд.
— Да, это наш транспорт. — кивнул я. — Аналоги моей.
Мы сделали их всего полторы сотни: хватало на большую часть элиты культа. Хотя сами культисты в процессе зачистки провинций вообще изрядно обленились и порой отказывались даже ездить на лошадях, отбивая задницы, и принялись собирать себе паукообразных костяных химер с удобным сиденьем на верхушке. Выглядело мерзко, и бегали те не так быстро. Зато с комфортом!
— Не могу сказать, что мне нравятся эти твари. — сморщил нос капитан Фелис. — Они точно нас не покусают?
Тем временем Роланд уже запрыгнул на одну химеру и ловко хлопнул ту по крупу. Нежить флегматично взмахнула хвостом, скосив на меня взгляд.
— Не покусают. — весело заявил граф. — Садитесь уже. Домчимся до монастыря в несколько часов…
Так и вышло. Гвардейцы сидели на химерах неуверенно, но всё были опытными воинами, а скупые советы рыцарей смерти быстро помогли тем прицепиться к седлу так, что выбить из него всадника в полных латах было задачей крайне непростой. К наступлению сумерек мы уже были у монастыря.
Вокруг древней твердыни рыцарей-странников был разбит военный лагерь. Спокойный, не встревоженный: со стен не вели обстрела, хотя, я определённо мог сказать, что кое-где можно было достать. В темноте можно было различить факелы, костры, готовящуюся еду… Не похоже, что они даже готовились к штурму: обычная блокада, судя по всему.
Но это всё ещё была армия. И весьма неплохая.
— Экипированы слабовато. Железа в броне почти нет. — коротко отчитался мне один из рыцарей смерти. — Даже мечи редкие. В основном дубины, топоры, копья и луки. Не бронебойные, большая часть стрелков со срезнями. Однако я вижу кое-где ямы ловушки и тяжёлые стрелометы. Если грамотно организуют оборону: могут задавить.
Рыцарь смерти говорил спокойно, без страха, констатируя факт: он был одним из первых гвардейцев Ганатры, кого я обратил в пронзающих мрак. Такой воин чётко понимал свои силы и слабости.
Вряд ли простые солдаты смогли бы убить хоть одного рыцаря смерти. Но вот избить его толпой до небоеспособного состояния, а потом заковать и связать - вполне. В этом плане, пожалуй, мои рыцари были некоторой аллюзией на моё бессмертие…
Наверное, я мог бы придумать здесь тактику. Стратегию, как заставить солдат разбежаться. Провести разведку, вывести из строя осадные машины, заручиться помощью осаждённых.
Это было бы разумное, грамотное решение, что сохранило бы солдат и минимизировало потери. Всё же, выйти даже с сотней латников на целую армию: это просто безрассудно.
Так поступил бы человек, которым, похоже, я становился. Но не рыцарь людей.
Рыцари людей жили, как легенды.
Я снял шлем: обыкновенный, латный шлем, что взял из запасников гвардии. Покрутил его в руках, рассматривая. Мои доспехи всё равно взял Элдрих… А затем заговорил:
— Гвардейцы. Защитники короны. Мои братья по оружию. Здесь, перед нами, лежит сердце доблести людей. Оплот рыцарства и чести. Оплот, что морит голодом какая-то жалкая чернь, что преисполнилось в собственном превосходстве. Может показаться, что с новыми временами — рыцарство пало. Что нет и не будет больше безумных подвигов, что порождали легенды…
Я вздохнул, сокрушённо покачав головой. А затем твёрдо вскинул подбородок:
— Но пока я король, этого не случится никогда. И я лучше пойду в бой с вами, чем с миллионной армией! Заставьте их запомнить — и никогда не забывать, чего мы стоим! Всего сотня на одного, братья! Легенды рождаются сегодня!
Мы могли бы напасть внезапно. Ударить ночью, из тени. Но вместо этого я достал притороченный к седлу сигнальный рог и громко в него затрубил, привлекая внимание вражеской армии. А затем, надев шлем, медленно тронул коня, неторопливо беря разгон в авангарде нашей сотни.
На готовящий заснуть лагерь сошла лавина.
Мы прошли сквозь них, как нож сквозь масло. Рвались палатки и ломались деревянные столы под чёрными копытами, а остро отточенные клинки собирали кровавую жатву в сумерках. И никто не мог это остановить: тяжёлая кавалерия ещё не родилась на полях сражений этого мира…
Всему есть предел, впрочем. Мы собрали сотни жизней: но лавину остановили не солдаты врага, а крупный овраг, что был на границе лагеря врага. Я свистнул, поднимая коня на дыбы, и закричал:— Разворот! в другую сторону!
Химеры замедлились, столпившись, поднимаясь на дыбы и разворачиваясь. В этот самый момент из темноты в нас полетели стрелы. Огненные и обычный: всё же, перед нами была армия, и она приходила в себя. Повсюду слышались крики: кто-то пытался организовать оборону.
Стрелы вязли в шкурах химер и отскакивали от латных доспехов. И мы прошли сквозь наспех сбитый строй из трёх линий вооружённых разным оружием ополченцев так, словно не заметили их, сметая всё на своём пути. Крики, кровь, враги со всех сторон, темнота: давно мне не приходилось участвовать в такой битве. Краем глаза я отметил, что несколько рыцарей смерти качнулись в стороны без моего приказа, разрубая тетивы на тяжёлых осадных стрелометах. А дальше был чистый хаос: мы носились по лагерю туда-сюда, собирая свою кровавую жатву… Они разбегались, устраивали засады, осыпали нас стрелами из темноты: но удар за ударом, вы искали, рубили, убивали, и врагов становилось всё меньше и меньше!
Быть может, мы могли бы перебить их всех, или, по меньше мере, большую часть. Но среди врагов в этот раз нашёлся кто-то поумнее. В темноте было сложно смотреть под ноги, поэтому наша кавалерийская сотня, словно лавина, носилась туда-сюда, не выходя за пределы осадного лагеря, где могли быть ямы-ловушки, вырытые против защитников монастыря. Но, пока мы увлечённо резали ополченцев, упиваясь своим превосходством, кто-то догадался выкопать и замаскировать несколько неглубоких ям на нашем пути, пока химеры брали очередной разворот. Всё же, лагерь был немаленький…
Я понял это ошибку в тот момент, когда мой конь сломал себе ноги на полном ходу, а я вылетел из седла… Часть химера успела понять, что случилось, перемахнув ловушку или затормозив, но не всё…
Это было больно: удар, едва не сломавший мне шею и явно сломавший много рёбер и выбивший оружие из руки на мгновение дезориентировал меня.
Раны зажили почти мгновенно, конечно. Вот только подняться мне уже не дали: вокруг мгновенно образовалась целая толпа вражеских солдат, что увлечённо кололи, пинали, и рубили меня, не давая продохнуть ни на минуту.
Одного удара смертью хватило бы, конечно. Но… Разве это будет спортивно? Они всё равно не могли меня убить, хотя приятного, конечно, было мало.
Прежде, чем я решил, как выходить из этой неприятной ситуации, солдату с копьём сверху внезапно отрубили голову. А затем убили второго, третьего, четвёртого…
Их всё ещё было много. Но в толпу увлечённо избивающихся лежащего не земле меня словно ворвался вихрь раз за разом тяжёлыми ударами разваливающий ополченцев одного за другим.