Небольшая, мощёная кривым и неровным камнем площадь в трущобах, сделанная для местного бедного рынка из множества разнообразных камней, встретила меня толстым слоем густой, подсохшей и потемневшей крови. Она была завалена телами: разрубленными и раздроблёнными телами нежити и свежими, недавно убитыми телами гвардейцев Ренегона, чьи некогда яркие бело-синие плащи ныне окрасились в грязную серую пыль и багрянец их собственной крови.
В воздухе витал смрад, но не это привлекло моё внимание: было одно место, небольшое, что осталось свободным и нетронутым. Круг, свободный от тел: неподалёку от его центра лежало мёртвое тело короля Ренегона.
А вот в самом центре, вонзившийся наискосок прямо в камень, стоял раскалённый, ещё не остывший клинок. Это был мой меч: моя собственная королевская регалия, что я отдал Элдриху…
Я медленно вступил в круг, внимательно осматриваясь. Изрубленный до состояния обрубка щит. Тяжёлая рана от меча на груди. Раздроблённые кости шеи и изорванный металл вокруг: Элдрих задушил его. Медленно, со всем чувством, выдавливая всю жизнь без остатка до последней капли. Но как же сюда попал меч?
Со стороны иногда могло показаться, что мастерам людей Тиала незнакома артефакторика как таковая. Слишком редки были магические предметы, они не встречались в продаже и не валялись на каждому углу, как подобало бы магическому миру.
Но они были: и свидетельством тому были регалии владетельных лордов и благородных аристократов, что проводили сквозь себя клятвы жизни, наполняя тех силой. И они не были исключением: встречались и иные предметы: в закромах королевских сокровищниц и на страницах позабытых легенд.
Секреты их изготовления берегли пуще зеницы ока: даже Грицелиус в своё время отказался рассказывать мне, как их делают. Некоторые тайны мастеров умирают вместе с ними — туманно выразился старик, отказываясь говорить дальше на эту тему.
Мне было доступно многое из того, что не знают обычные люди и даже мелкие лорды: так, я знал о природе артефактов лордов, о том, что броня странников умеет рассеивать магию, видел в действии осколки источников магии — но ничто из этого не приближало меня к знанию о том, как создаются местные артефакты.
Поэтому я оставил эту затею: игра не стоила свеч. Какими-то чудесами, превосходящими способности опытных мастеров, местные артефакты всё равно не блистали. Что-то лично для меня могут сделать придворные волшебники, как сделал для меня Грицелиус этот меч. А мне самому - в полной мере доступна артефакторика смерти.Меч ощущался… Иначе. Иначе, чем обычно. Волнистое лезвие словно плыло, исказившись, но не утратив формы: но не это было главным. Те артефакты, что встречал я сам, на практике обычно никак себя не выдавали: и моя королевская регалия не была исключением, смиренно исполняя свой долг и передавая мне жизнь гвардейцев. Но в этот раз…
— Что же случилось с тобой? — прошептал я, приближаясь к мечу.
На миг я задумался, пытаясь сфокусироваться на ощущениях, чтобы понять, что именно здесь не так… А потом резко отбросил всё сомнения, потянувшись к рукояти. В конце-концов, это мой меч!
Волнистый клинок вспыхнул ярким пламенем, плавя камень, в котором находился. Рукоять раскалилась добела, сжигая кожу, мышцы, кости: и яростное, огненное присутствие горячей волной скользнуло в разум, пытаясь отыскать что-то. В голове сама собой всплыла картина коронации: и пламя опало, сменяясь мощным потоком жизни, залечивающим раны.
Меч узнал и признал меня, затихая. Но, прежде чем я успел обдумать такое поведение оружия, вокруг заклубился серый туман, из которого медленно, но верно формировались незнакомые мне фигуры, вставая полукругом напротив меня.
Воины. Высокие или коренастые, с разным оружием и доспехами: но неизменно красивыми, прекрасными даже в этих серых тонах. В их снаряжении был зримо ощутимо качество — а на серых лицах отражалась порода.
Короли, понял я, сопоставляя лица: некоторые я видел на портретах в королевском дворце Ренегона! Фигура Кормира II сформировалась последней, занимаясь место на краю полукруга. Но не она выделялась здесь: в самом центре стоял высокий, почти на голову обгоняющий ростом всех остальных звероватый громила, одетый в шкуры, украшенные множеством боевых трофеев. Он не был похож на средневекового короля: скорее на вождя какого-то племени, дикого охотника: в его фигуре читалась свирепость, а не аристократизм, в отличие от многих его потомков.
За спинами королей из тумана проступали фигуры их воинов: гвардии, что пала здесь в недавнем бою. Призрачная армия, что стояла передо мной в молчании.
Некоторое время мы молчали. Наверное, я странно смотрелся среди них: каждого короля Ренегона отличала своя печать власть, индивидуальность. Явно сделанные на заказ доспехи и оружие, уникальный стиль и даже движения, что были запечатлены в их позе. Я был одет в простые латы своей гвардии, неся на плечах простой черный плащ. Если бы не меч, пожалуй, меня было бы не узнать в сотне своих воинов.
Однако меня отличало другое. Я первым поднял своё оружие, направляя его на дикаря.
— Я пришёл сюда, чтобы забрать у вас всё. Королевство, власть, жизни… И вы, призраки былой славы этого места, молчите, застыв передо мной, потеряв дар речи? — Бросьте мне вызов за право власти, или бегите, признавая поражение: мне всё равно.
По ряду древних королей пробежала рябь. Мои слова им явно не понравились. Но их взгляды скрестились на основателе: звероподобном дикаре, что, похоже, был прародителем рода Ренегона.
Призрачный громила в шкурах слегка прищурился, смотря на меня, и заговорил.
— Ты не воин.
Убийца, шептал призрачный хор. Вор… Подлец... Лжец… Обманщик… Бесчестный…
Призраки всё шептали и шептали, превращая свой хор в неприятную канонаду. Я понимал, о чём они говорят, конечно. Всё их слова были правдой. В словах дикаря был и другой смысл: он просто не считал меня достойным битвы. Как если бы к королю пришёл простой рыцарь, бросая ему вызов: и тот просто вышвырнул бы его с порога, сочтя недостойным.
В другое время это вызывало бы у меня ярость: такое пренебрежение. Сегодня же мне было плевать.
— Я буду королём. И здесь будет великое королевство. Сражайтесь или уходите — это не изменит ничего.
Хор призраков смолк, а сами духи прошлого медленно развеялись. Но перед исчезновением их взгляды скрестились на Кормире - последнем из павших королей, словно бы предоставляя его духу право последнего ответа.
— Ты будешь королём. — бросил мне мёртвый лидер Альянса. — И здесь будет великое королевство. Но не под твоим началом.
Выпустив последнюю парфянскую стрелу, король развеялся: а следом за ним ушли и духи его гвардейцев. Серый туман развеялся, оставляя меня в одиночестве: вокруг продолжал гореть город, который я уже начинал считать своим…
— Приказы, милорд? — фигура графа Роланда выросла за моей спиной.
Гвардия…
— Сожгите тело. — приказал я. — Со всеми положенными почестями. Не будем опускаться до мелочности.
Граф махнул рукой, и пара воинов без тени сомнений подхватили тело мёртвого короля. Сам же Роланд, лихо ухмыльнувшись, посмотрел мне прямо в глаза.
— К битве?
— К битве. — кивнул я. — Держитесь поодаль, на дистанции: в случае, если меня вырубят или пленят, вашей задачей будет вытащить тело.
— Опасаетесь мощной магии? — посерьёзнел Роланд, кинув беглый взгляд на марево магической аномалии до горизонта. — Понимаю. Однако, насколько я сведущ в боевой магии, для уничтожения любой цели требуется энергия. Если с вами будет сотня мастеров жизни — любой площадный удар ослабнет. Нас не так-то просто убить.
Роланд был прав, конечно. Поступить так было бы разумно. Но сказал я совсем иное:
— Я не для того становился бессмертным, чтобы позволять вам закрывать меня телами. Нет. Какие бы ловушки они ни подготовили… Что бы ни пустили в дело… Я сломаю их всех. Смерть или бегство - вот удел тех, кто встанет сегодня моём пути. Ты веришь мне?
Лорд Ганатры посмотрел мне в глаза долгим, внимательным взглядом. А затем кивнул, не кривя душой, и принялся раздавать приказы гвардейцем. Краем уха я уловил, что несколько посыльных отправились в лагерь, к Улосу, с задачами начать готовить коронацию.
Слова больше были не нужны.
Я обошёл аномалию по длинной дуге, заходя ко второму кольцу стен справа. Шаг за шагом за спиной вырастали тяжёлые, чёрные щупальца многоголосого спрута. Никто не стоял на моём пути: на пути встречались лишь тела, горький дым пожаров и запахи бойни. Ничем не примечательно место у стены: несколько старых, но добротных деревянных зданий, что преграждали путь. Защитников на стене не было, но там, вдали: я улавливал чужую жизнь сквозь толщу камня.
Десятки и сотни тысяч убитых лично. Чернейшие ритуалы, что убьют любого живого мастера смерти. Древние знания и техники тёмных властелинов: всё это давало силу, способную сокрушить любую преграду. Это должно было бы пьянить, влиять на разум, как влияет любая магия: но сегодня я не чувствовал ничего. Расколотый на два потока сознания разум холодно анализировал собственные возможности, опираясь на знания, доступные лишь одному человеку в этом мире.
И сегодня они говорили, что я могу всё.
Лишь один, возможно, неважный вопрос, робко завис на далёкой орбите, в самом углу моего сознания: если великие некроманты прошлого могли всё, почему они пали?
Антрацитово-чёрные потоки молний ударили вперёд, разрываю дерево, камень, взрывая землю, и удар немыслимой силы разорвал всё на моём пути: дома, дорогу, городскую стену. В воздух взвилась туча каменной пыли и праха: но дальше ослабевший удар завяз. На краю предельной дистанции атаки, на той стороне стен, я почувствовал магическую защиту.
Моего удара хватило, чтобы снести целую улицу на той стороне вместе со стеной: но дальше он был остановлен. Чужая магия волной ветра ударила мне в лицо, очищая проход от пыли: меня ждала целая армия.
Осадные машины, лучники и арбалетчики, отряды боевых магов и латники храмовой стражи: передо мной стоял весь цвет церковной армии. То, что от него осталось после последних битв. Но не это было важно: возглавлял её тот самый человек, которого я ждал на поле боя.