Свет, ударивший с небес разрывает фантомы павших. Улица вспыхивает огнём, залитая пламенем, плавящим камень. Земля, что разрывается посреди стены пламени…
Под таким прессом я и помыслить не мог об атаке. Сфера смерти ослабила пламя, превращая сжигание заживо в лёгкие ожоги. Шаг в сторону и волна тумана себе под ноги - успокоила землю.
Они не атаковали водой, решив сжечь меня заживо, но таран горячего воздуха впечатался мне в грудь, с такой силой, что прогнулись даже великолепные латы из белой стали, и меня протащило через всю улицу ударом. Кажется, хрустнули рёбра…
Я было собрался откатиться в сторону: но вместо этого остался на месте, рывком поднимаясь на ноги. Потому что вокруг не осталось места, куда я мог отступить. Огонь и лёд, ветер и камень, вал стали и ярость света: сама магия, казалось, вскипела вокруг в круговороте битвы, не оставляя вокруг места, где не было удара.
Так сражались ветераны Альянса: те, кто убивал моих учеников на плато смерти, те, кто выстоял под натиском легионов смерти. У них не было оружия против меня, не было древних знаний или неведомой силы: но они, потерявшие друзей и близких, те, кто не сдавался, даже будучи обречёнными, были великолепны в своём нерушимом порыве. Они атаковали холодно и уверенно, без единой ошибки и промедления: настоящие враги.
Они выбрали битву, и всё что мне оставалось, так это дать её им. Показать им - и всему миру истину, которой меня учили. Мастеру смерти нет равных на поле боя.
Я шагнул в стену пламени, закрывая глаза: без защиты даже не пытаясь развеять или ослабить её. Кто-то счёл бы это безумием… Но даже в стене магического пламени человек не сгорает заживо мгновенно. И этот шаг выиграл мне пару мгновений, обманывая моих врагов, чьи удары накрыли всё поле боя. Одно мгновение - и волна смерти окрасила пламя чёрным: и на миг оно рванулось в сторону, сжигая чёрным пламенем смерти два десятка солдат. Второе: и чёрная молния раскалывает камень, убивая лидера одной из пятёрок.
Потоки сил от их смерти разрезали фронт чужой магии: и я шагнул назад, под град стрел и ливень лезвий безжалостного ветра, что оставляли на доспехах глубокие зарубки. А мёртвые… Мёртвые восстали.
Кто-то очень догадливый, конечно, накрыл их волной пламени сразу: но, теряя плоть и облик под волнами безжалостного пламени, скелеты поднялись, молча бросаясь на мастеров магии. Мёртвый фантом чародея рванулся на ближайший отряд стрелков, разрывая их на части.
Тяжёлый болт стреломета вонзился в сочленение доспехов между плечом и торсом, ломая левую руку. Свет ударил в прорези шлема, выжигая глаза: но тщетно, я уже давно перестал ориентироваться с помощью зрения. Мощный таран воды ударил вбок, снося прямо на каменные колья, ломая позвоночник ударом… Левую руку почти оторвало, ударив каменной пикой в подмышку.
Слишком мало!
Не знаю, смог бы воспользоваться бессмертием в тот миг, не проиграв бой: слишком дорого обошлась мне эта попытка после боя с иерархом. Но мастер смерти может многое и без этого…
Я превратил свои кости в голема, с хрустом вставая на ноги, и оторвал себе левую руку, бросая её в ряды противников, до предела напитывая получившийся артефакт силой.
Латные доспехи из белой стали, обгорелая плоть повелителя смерти и щедро сдобренная силой кость обратились бомбой, что шрапнелью смела ближайшие ко мне ряды. Я шагнул назад, за ряд вздыбившихся кольев: одной половиной сознания вновь поднимая падших, а другой - стягивая на себя смерть, одновременно развеивая с помощью потоков силы чужую магию. Воля против воли, смерть против стихий: пусть я был один, но я был сильнее, пусть частично - но мог подавить чужую магию…
Этого всё равно не хватило бы, чтобы выиграть этот бой: прячась за колья, краем сознания я уже чувствовал, как яростный свет разрывает на части фантома, как гаснут последние огни поднятых скелетов.
Они бы справились. Уничтожили нежить, разорвали бы землю и небо, но вбили бы меня в эти улицы, вплавили в камень, уничтожая без остатка здесь и сейчас. Вот только я не был один в этой битве…
Толстый грязно-серый луч вместе с десятком чёрных молний пронзил воздух, ударив куда-то поодаль и собирая смертельную жатву.
Выигранного времени оказалось достаточно, чтобы мои мастера земли восстановили мост и Улос, возглавив личей, форсировал реку. Я шагнул из-за каменного ряда и присоединился к их атаке, подняв оставшуюся руку: и вложил в эту последнюю, финальную чёрную молнию смерти всё что мог, весь гнев и ярость, всю свою жажду власти и отрицание их права на этот мир.
В тот краткий миг они ещё держались, объединившись под полупрозрачным ячеистым щитом: лучшие из выживших, настоящие мастера боевой магии. Те, кто вбивал меня в землю и убивал моих учеников, те, кто мог переломить исход любой схватки, мастера эфирных тайн, что были гордостью Ренегона.Сияющий поглощающим свет антрацитом луч чёрной молнии, моего лучшего изобретения, ударил в их защиту, извиваясь, вонзаясь в землю и камень, разбивая останки домов в деревянные щепки и каменный щебень…
И мы сломали их. Тех, кто выдержал атаки личей, тех, кто пережил столкновение легионов, тех, кого не достала даже атака Улоса. Лучших ветеранов Альянса смело с искорёженной улицы, когда моя чёрная молния пронзила воздух древнейшего города людей.
Это были не всё враги, конечно. Но что-то сломалось в тот миг в них: потому что оставшиеся мастера Альянса отступили, обрушив ближайшие дома на улицы. И вместе с ними начала отступать вражеская армия.
Возможно, то был выигрыш всего нескольких дней, может - недель. Кто знает, сколько бы они могли держаться на том берегу, сбрасывая нежить в воду? Здесь, в этом узком месте великой реки, количество не играло решающей роли.
Но всё же мы отбросили их. Оказались лучше. Сегодня я - как вестник нового мира - подтвердил своё право владеть им, первым взойдя на этот берег.
Следом за личами мёртвые легионы вступили на эту землю, и ожесточённые бои квартал за кварталом продолжились: но моё участие уже не требовалось.
— Я никогда не видел такого боя. — покачал головой Итем, подойдя ко мне, пока с меня снимали покорёженные, изрубленные - но выдержавшие с честью всё испытания доспехи.
Я криво усмехнулся, повернув к ученику взгляд пустых глазниц.
— Не лучшая моя битва, знаю. Но всё же… Мы победили.
Некоторое время молодой магистр молчал, обрабатывая мои раны: он не был достаточно хорош в целительстве, чтобы излечить ожоги и отрастить мне новую руку, но умел снять боль.
Это не было лишним. Боли было в достатке…
— Ты не понимаешь, правда? — тихо, так, чтобы слышал лишь я, заговорил Итем. — Всё привыкли видеть тебя полубогом. Несокрушимым властелином тьмы и смерти, бессмертным, непобедимым, побеждающим древних магов и крылатых фурий, разрушителем королевств и потрясателем мироздания. Но дух, сама суть мастера магии, израненный, изодранный почти до предела: опустил тебя назад, спустил на землю, сделал равным простым людям. Здесь не было показано ничего из того, что не может повторить простой мастер смерти: но важно не то, чем ты сражался, а как ты сражался. За этим боем на мосту наблюдали всё: наша армия и всё мастера красных башен, горожане и крестьяне, моряки и купцы, ветераны альянса и лучшие из выживших магов Ренегона. И на их глазах один человек сломал порядок, что был нерушимым: в одиночку бросив вызов лучшему, что может выставить древнейшее из королевств. Сломал не какой-нибудь секретной силой, не полубожественным могуществом, полученным ценой тысяч жертв, не древними знаниями и секретными техниками, нет. Сломал лишь своей волей и мастерством, непреклонной решимостью, неугасимым пламенем в своем сердце. Так, как подобает королям. Так, как подобает людям. Я всегда верил, что однажды мы построим новый мир, что мы начнем новую эпоху: но только в тот миг, когда один человек без колебаний шагнул в пламя, сгорая заживо, но побеждая в немыслимом бою, я понял, что новая эра наступает сегодня. И я не был единственным, кто понял это.
— Приведи мне лучших целителей. А сам - возьми всех мастеров пламени, и почините мне мои доспехи. Я хочу быть готовым к новому бою через пару часов, не больше.
Итем смерил меня странным взглядом, но лишь молча кивнул, отправившись выполнять приказ.
Забегая вперёд, скажу, что они справились. И целители, и кузнецы. На обновлённом доспехе не было искусных украшений и гравировки: но он был готов к бою. Удивительно, чего можно добиться имея под рукой армия мастеров магии. Отращивать руку с такой скоростью было больно… Но, с учётом уже пережитого, чесотка волновала меня куда больше.
Солнце клонилось к горизонту, когда я сжимал и разжимал новую руку, привыкая к ней и новой перчатке. Ощущалась она скверно - фехтовать я бы не взялся. Но вот для боевой магии больше пары простых жестов и свежего энергоканала мне не требовалось.Я уже и забыл, какого это: вновь отращивать нервные окончания. Бессмертие меня разбаловало.
— Ты выглядишь слишком хорошо для человека, которого недавно жгли заживо и размазывали по мостовой боевой магией. — хмыкнул Шеридан, смерив меня взглядом. — Но больше крупных боев и проблем не ожидается. Они отошли от реки и с боями отступаю, прикрываясь мелкими ловушками, и пытают удержать фронт, но мы уже прорвали его в нескольких местах. Сутки, максимум трое - и весь город будет нашим. Преподнесём королевский дворец тебе на блюдечке.
Я сжал и разжал кулак левой руки ещё несколько раз, а потом тяжело поднялся со стула, выходя из походной палатки. Солнце уже готовилось заходить за горизонт, осеняя реку оранжевыми отблесками.
— Выдели мне два десятки личей. — ответил я герцогу. — И я войду в королевский дворец до заката.
— Там могут быть ловушки. Рассчитанные на тебя. — прищурился герцог.
Я не ответил, и старый соратник понял меня. Тысячи мёртвых легионеров пали в ближайший час: но решительный штурм сломил оборону четвёртого кольца.
Их просто оставалось уже слишком мало, что держать стены во всех местах…