Немного подумав, Этериас написал ещё одно слово - свет, и поставил рядом с ним несколько знаков вопроса. А затем - добавил слово война, и свобода, проводя между ними черту связи.
Он работал много часов, вспоминая всё, что мог, выстраивая и отбрасывая связи. Он вспомнил и загадочное предложение духа света, и то, что говорил о нем его нынешний враг при их первой встрече. Вспомнил и черной облако, что убило иерархов вместе с Гордом - то самое, что он видел, восстанавливая осколки прошлого в центральном храме. Помнил он и донесения о загадочных, иногда не привлекающих внимания смертях, о том, как окончили свою жизнь множество древних чародеев - те самые, которые ещё могли дать ему фору.
И мозаика сложилась, рисуя на стене четкой, ясную картину происходящего.
Существовало, по меньшей мере, три силы извне их мира, что вмешались в жизнь королевств. Одна - древняя, помеченная словами туман и разум. И две другие - свет и смерть.
Они не были друзьями. По крайней мере, ничто из известного ему не указывало на это. Смерть, определенно, была ответственна за убийство иерархов - но была ли война её инициативой? Свет выглядел самой безобидной силой, но что если именно он стоял за гибелью остальных?
Мог ли туман, воздействующий на разум, быть зачинщиком это великой войны? Заставить Гастона отступить, например? И мог ли это сделать тот, кто представился духом света…
Встречался ли его враг с кем-то, кроме смерти? Знает ли он о силах, что пришли извне? Является ли марионеткой - или самостоятельной силой?
Впервые за долгое время Этериас подумал, что властолюбие его врага может быть положительной чертой - ему сложно было представить, что такой человек, как Горд, добровольно бы согласился быть марионеткой даже в руках высших сил.
Было ещё множество вопросов, который он хотел задать, но это были вопросы без ответа. Картина была ясна - но не давала подсказки. Следовало сосредоточиться на важном.
Волшебник наклонился к самому низу исписанного листа и написал два слова: Око Шторма. А затем, окинув ещё одним взглядом лист, резко развернулся выходя из кабинета - а затем направился на опушку ближайшего леса.
Земля и камень под опушкой поплыл, поднимая ввысь сотни фигур. Но те восстали лишь затем, чтобы в следующий миг быть снесенными и разрушенным: водой и ветром, огнем и светом. Вновь и вновь чародей сосредоточенно собирал из каменных осколков искаженные фигуры - но только для того, чтобы обрушится на них неумолимым ветром и огненным штормом. Казалось, он собирается продолжать так день и ночь, но прибытие неожиданного гостя прервало это беспощадное истребление.
— Впечатляющее зрелище. Кажется, вам удается всё? — заметил Булат, подходя поближе.
Этериас дернул щекой.
— В рамках школы королевств, пожалуй, это так. Но вот в остальном… Этого недостаточно.
Король Бингла удивленно вскинул брови.
— Вы можете уничтожить в одиночку целую армию, и считаете, что этого мало? Где же предел нужной силы?
— Предела нет. Совершенства не существует. — спокойно ответил Иерарх. — Но мне будет достаточно, когда я смогу победить врагов нашего мира.
— Вы имеете ввиду Горда. — констатировал факт король.
Этериас покачал головой. И отвел короля в рабочий кабинет - где медленно, вдумчиво, рассказал обо всех своих выводах и знаниях. А затем сжег лист бумаги, где отражались все связи.
Это впечатлило молодого короля.
— У меня нет причин вам не верить. — задумчиво протянул Булат. — И конечно, я помогу вам. Однако, вынужден признать, я даже представить себе не могу как бороться с подобными угрозами. Вездесущие, владеющие столь могучими силами… Это же практически боги.
— Я бы и сам с радостью оставил это дело богам. — мрачно кивнул Этериас. — Но Отец не отвечает на мои призывы. Про других богов, думаю, и говорить нечего - Таллистрия, что явно была под покровительством Матери-природы, превратилась в мертвые земли. Северные Варвары выступили на стороне нашего врага… А иные боги пока остаются для нас непостижимой тайной - я не спрашивал об этом Отца лично, но другие иерархи рассказывали мне, что это должно оставаться тайной пока мы не столкнемся с иными расами. Так что мы сами по себе.
— Я не слишком хорош в мистике и божественной политике. — погладил короткую щетину молодой мужчина. — Однако я знаю кое-что о том, как убивать врагов.
— Как и любой воин. — пожал плечами Этериас, не понимая, к чему клонит собеседник.
Булат несколько долгих мгновений смотрел в глаза волшебника, а затем, вздохнув, отвел глаза.
— Я бы хотел, чтобы вы сохранили эту тайну… Очень немногие её знают. Однако, учитывая, чем вы поделились со мной… Королевство Бингл основал наемный убийца. Лучший наемный убийца в королевствах, между прочим. И он передал свое ремесло своей семье.
В кабинете повисло тягучее молчание.
Этериас тяжело вздохнул, нарушая его.
— Я убил слишком много людей, чтобы осуждать кого-то за это, хотя не скажу, что я одобряю подобное ремесло. Я всё ещё верю что убивать других - это плохо. Но абсолютный пацифизм по отношению к себе подобным не является частью природы людей - думаю, сегодня мы можем утверждать это с уверенность. Я сохраню вашу тайну. Вряд ли это имеет значение сейчас… Кстати, что вообще сейчас происходит в королевствах? Я давно не получал новостей.
— Армия Альянса сдалась и принесла клятву не поднимать оружие против повелителя смерти вновь. Лорд Горд созвал всех королей и лордов, чтобы они признали его власть… Или не признали. В Кордигарде собирается самый обширный конклав за всю историю, и я тоже приглашен. Думаю, Аурелион не присягнет… Лиссея - не знаю. Аттарок и Мелиан успешно ведут морскую войну, не уверен, явятся ли они вообще на конклав. Сам я… Пока не принял решение что делать. Вы появились вовремя.
— Значит, он хочет, чтобы ему присягнули всё… Или большая часть. И ответ нет…
— Будет смертельным приговором, верно. Возможно, не только королевским семьям. — мрачно кивнул Булат. — Это всё понимают… Что вы думаете?
— Я думаю, вы должны поступиться гордостью, присягнуть, и сделать вид, что на его стороне. А затем - помочь мне.
— Это будет страшный удар по репутации. — криво усмехнулся молодой мужчина. — Моя семья никогда не отмоется от него. Никогда…
— Я понимаю. — бесстрастно кивнул Этериас. — Но чтобы победить, мы всё должны принести жертвы. Вопрос лишь в том, готовы ли вы на такую?
Некоторое время молодой король смотрел в глаза волшебника… А затем кивнул.
— Я готов. Но я тоже ожидаю от вас помощи. Мы не сможем победить в открытом бою… Но кажется, вы знаете то, что может перевернуть исход войны, разве нет?
— Да. — кивнул волшебник. — Я могу быстро обучить боевых магов, и готов научить ваших мастеров делать тоже самое.
— Я не имею ввиду это. В армии Альянса у меня ещё осталось несколько - они сейчас тренируют новые отряды. — покачал головой Булат. — Нет, меня больше интересует искусство разума, как вы это описали. Если мы научимся хорошо его использовать на людях… Быть может, это не перевернет ход открытого боя. Но вот ход тайной войны…
Этериас покачал головой.
— Пройдут годы, или даже десятки лет, прежде чем мы сможем отшлифовать это искусство. Если применять его неосторожно, можно безвозвратно свести с ума человека, или превратить в пускающий слюни полутруп, как бывает после некоторых травм головы. Потребуется множество времени, эксперименты, а добровольцев, готовых рисковать разумом, найти будет…
— У меня есть несколько десятков пленных солдат Палеотры под рукой. — прямо посмотрел на волшебника темными зелеными глазами молодой король. — И я уверен, для такого опытного и талантливого мастера как вы, этого вполне хватит, чтобы начать.
Этериас поднялся во весь рост, холодно посмотрев на своего визави. В воздухе сгустилась тягучая, давящая сила чародея.
— Вы же не думаете, что я… — начал было маг
— Чтобы победить, мы все должны принести жертвы. — твердо встретил его взгляд владыка Бингла. — Вопрос лишь в том, готовы ли вы на такую?
Спустя несколько недель волшебник, облаченный в закрытую, серую мантию с глубоким капюшоном и маской на лице вошел в затхлый, глубокий подвал, где за крепкими железными решетками ютилось несколько десятков узников. Он медленно прошел мимо них, запоминая лицо каждого, и, наконец, остановился, напротив одиночной камеры, в которой содержали офицера. Узник, крепкий, ещё не старый мужчина лет тридцати пяти в потрепанном красно-золотом поддоспешнике поднялся, криво усмехнувшись.
— Снова будете задавать вопросы, мастер не знаю как вас там? Не думаю, что расскажу вам больше чем остальным. Когда король Горд придёт сюда, мы всё будем свободны. А вот насчёт вас… Думаю, ваша судьба будет незавидной. Уж мы-то за это попросим, правда парни?
Узники поддержали своего лидера нестройным гулом.
— Нет. — спокойно ответила маска. — Я пришел, чтобы попросить прощения.
— Прощения? — удивленно вскинул брови офицер. — За что?
— За то, что сделаю с вами.
Тяжелая дубовая дверь темницы захлопнулась, отрезая крики. Но тщетно - те были столь истошными, и не смолкали всё последующие дни, заставляя раз за разом вздрагивать стражу.
И лишь спустя неделю из темницы вышел мастер, чья серая роба была покрыта брызгами крови и засохшими остатками чужих мозгов.
— Удалось что-нибудь? — встретил его взгляд темно-зеленых глаз.
Этериас стянул окровавленные перчатки с рук, и хрустнул шеей, разминая затекшее после долгого сидения на коленях тело.
— Думаю, у нас есть неплохой старт… Ты собрал всех, как я просил?
— Да. Последние гости прибудут спустя несколько дней. — кивнул король.
Вскоре в подвалах королевского дворца болот - не слишком роскошного, но имеющего множество тайных входов и выходов - собралось множество людей. Седые ветераны, почтенные мастера, родовитые аристократы - всё, кто побывал на этой войне, и кто был готов сражаться дальше, несмотря ни на что. Одетый в белоснежную робу с золотистой вышивкой волшебник обвел их всех уверенным, решительным взглядом, и сказал: