— У нас еще есть шанс победить в этой войне. Возможно, последний, но всё же есть. План таков...
Глава 67. Королевская Воля
Ветвистая серия ослепительно-голубых молний с треском раскалывала тяжелый, плотный грозовой воздух, пока не знающая усталости химера взбивала черными копытами дождевую грязь, неся меня сквозь фронт бушующей грозы.
Это был второй день с тех пор, как я применил шторм смерти: и второй день неудержимой скачки. Заканчивая с зачисткой южной провинции Ренегона, мы оставили там небольшую часть сил - и лагеря с пленными, своеобразным запасом на случай осложнений во время кампании по взятию Кордигарда.
Осложнений не было: но живые консервы мне определенно пригодится здесь и сейчас…
Мысль о жертвах отозвалась ноющей, выворачивающей пустотой изнутри, что заполняла разум серией хаотичных мыслей.
Вспышка озарения, обостряет всё чувства до предела: и я поворачиваю поводья, слегка меня курс. Неподалеку случилась смерть - одно животное убило другое, и даже крохи силу помогут…
Адептов смерти учат этому с самого начала: цепляться за каждую крошку силы, доводить это умение до автоматизма, всегда быть точной бездонного провала, в который уйдут любые крохи силы, рассеянные вокруг: и мне даже не пришлось останавливать химеру.
Резкий порыв ветра бьет в лицо, сбивая с него воду и пронизывая тело в промокшей одежде холодом: фронт грозы пройден. Остается немного: жалкие три ночи и два дня. Не знающие усталости копыта химеры позволяют опытному мастеру смерти за считанные дни преодолевать расстояния, что заняли бы у каравана долгие неделя пути, если не больше. Ещё совсем немного, и я снова буду полон сил, и сладкая сила свежей смерти заполнит пустоту внутри… Ведь что может быть важнее?
Иногда озарения приходят после долгой, изнурительной работы: когда количество полученной информации переходит в качество, открывая разуму непокорную истину, рассмотренную с тысячи граней. А иногда спонтанно, почти случайно - словно порыв ветра, что стирает налет песка с артефакта древности.
От внезапного осознания я резко остановил коня, поднимая химеру на дыбы. Мертвая глотка черной лошади издала странное, искаженное, тяжелое ржание: совершенно бессмысленное для нежити. Но такова была магия смерти: ведь я сам вкладывал в неё образ животного, что не существовало в этом мире…
Но не это было главным. Что за… С каких пор, во имя сути всего сущего, меня вообще начал волновать источник силы? Когда я вообще начал любить приносить людей жертву? На краткий миг мысль, возникшая чуть раньше, показалась мне чудовищно чужеродной. Это ощущение прошло так же легко, как пришло, но этого оказалось достаточно, чтобы я остановился.
Я медленно осмотрел взглядом поле, на котором находился. Просто зеленая равнина, с лесом и несколькими холмами вдалеке. Даже нет следов деревень: пусть Ренегон и был самым густонаселенным королевством людей, даже здесь ещё оставалось немало незанятых земель. Вероятно, в дне пути я мог бы найти какую-то деревню…
Глаза словно застлало пеленой, отвечая на эту мысль, а пустота в груди словно заклубилась, сворачиваясь в ненасытную воронку. Ведь есть решение ещё проще! Зачем ехать так далеко, на юг? Сила находиться совсем рядом.
Усилием воли я отбросил эти мысли, помассировав виски. Это далось на удивление тяжело… Спрыгнув с химеры, я тяжело опустился на траву, разминая затекшие за два дня скачки мышцы.
Воздействие на разум? Но откуда? Я пристально ощупывал всеми чувствами пространство вокруг, даже переключился на зрение глазоеда… Но ничего не было. Это была обычная зеленая равнина, и никто не наблюдал за мной из холмов и леса. Не было ни чувства чужого присутствия, ни незнакомых потоков энергии. И это было ещё более подозрительно… Опустившись на землю, я усилием воли вогнал себя в драконью медитацию, изучая собственный разум на предмет чужого воздействия.
Часы пролетели незаметно: на горизонте темной, ночной равнины забрезжил рассвет. Не было ни утреннего тумана, ни радуги после дождя. Чистое, тихое утро посреди природы. И я так и не нашел внутри своего разума следов чужого воздействия - если таковое и было, его искусность намного превосходила всё, что я способен обнаружить.
Но что-то было не в порядке. Что-то со мной… И чем больше я об этом думал, тем отчетливее понимал это. Поэтому, сняв с седельной сумки кинжал, я принялся готовить ритуальный круг.
Чувство пустоты никуда не делось: сил во мне была лишь горстка, собранная по дороге за последнюю пару суток. Правда, я мог бы воспользоваться химерой, высосать из неё силу смерти. Эта мысль показалась неожиданно привлекательной - настолько, что мне пришлось приложить усилие и тряхнуть головой, отгоняя пагубные мысли. Лишаться транспорта нельзя… Только не сейчас.
Краткая вспышка проклятья: и небольшой круг травы медленно увядает, рассыпаясь прахом. Кинжал врезается в землю, чертя фигуру, а затем - красная кровь мастера смерти наполняет её. Импульс силы - и кровь вспыхивает багровым светом, медленно чернея.
Серая, тонкая пленка полусферы срывается с места, резкой волной расходясь во всё стороны вокруг: этот ритуал был предназначен, чтобы найти сокрытое от твоих глаз, определить источник неизвестной атаки, выяснить что за сущность скрывается от убийственного взгляда мастера смерти…
Но это не сработало. Я чувствовал каждое дерево и каждое животное в поле и лесах вокруг, чувствовал незримую тень завесы в небесах, но не было ничего, что действовало бы на меня.
Я был один.
И всё же, я не торопился, детально, шаг за шагом изучая собственные мысли и воспоминания. Пусть прошло уже немало лет, я всё ещё помнил, как холодный яд смерти едва не парализовал меня, когда я впервые применил её. Когда леденящий душу яд превратился в сладкое чувство опьяняющей силы?
Безусловно, я делал всё, чтобы приспособиться. Сотни и тысячи чернейших ритуалов, за которые, уверен, в иных мирах меня сожгли бы заживо без колебаний. Изнурительные тренировки, рвущие душу и тело. Снова и снова я перековывал себя в величайшего мастера смерти - ни на миг не допуская мысли, что моей воли не хватит, чтобы остаться собой. Счёт моих личных жертв, наверное, перешел уже на сотни тысяч…
Похоже, настало время рассмотреть вероятность того, что я был не прав. Благодаря ритуалу я знал: неподалеку есть ручей. Я неторопливо подошел к воде, наполняя опустевшую за два дня флягу, и смочил губы. Чистая, родниковая вода: в этом мире было ещё немало таких, нетронутых цивилизацией мест…
В воде отражался взрослый мужчина лет двадцати пяти на вид: в этом возрасте я и застыл после проведенного на севере ритуала, что даровал мне бессмертие.
Легкая щетина, что отросла за последние дни. Небольшой налет волос на голове, что ещё недавно была налысо побрита ради нанесения ритуальный тренировок. Обыкновенная, черная дорожная одежда, что была в седельных сумках Химеры: я переоделся после шторма смерти. Усталые, впалые черные круги под глазами, и пустые, равнодушные глаза, в которых было лишь одно желание…
Я медленно поднялся, не отрывая взгляд от собственного отражения. Изнутри водной глади на меня смотрел не великий лидер, не властитель и не завоеватель. Отнюдь не король-победитель, что завоевал власть над целой расой.
Что-то старое, почти древнее шевельнулось в памяти. В той, что хранилось внутри души, памяти, что пришла из прошлой жизни.
Из отражения на меня смотрел наркоман. Забывший про всё, забросивший себя человек, одержимый лишь одним желанием… Я видел таких людей - опустившихся, но всё ещё способных приносить деньги моим людям, но воспринимал их лишь как декорации окрущающего мира.
Как и когда чародей может подсесть на жертвенную силу? Известные мне знания гласили, что свежая сила жертв - самая лучшая. Лучше, чем старый флер смерти на кладбище или поле боя. Лучше, чем любые артефакты, и лучше, чем даже сила, извлеченная из любой нежити.
В жертвоприношении есть сила - и нечто большее, чем просто энергия. Я не знал, почему, но так было. Так работал этот мир, эта вселенная. И к этой силе, похоже, можно привыкнуть куда больше, чем ты хочешь.
Я всерьез задумался. Было ли дело в смерти? Технически, опытный мастер двух направлений способен перенаправить силу жертв на любую магию. Создать могучий огненный шторм, запитать ритуал иной школы. Магия есть магия, конечно, будут потери, но всё же… Оттенков силы был бесчисленный калейдоскоп: например, можно было бы придумать нечто вроде магии крови, выпуская жертве всю кровь, но не убивая её до конца. Получиться извращенное искусство жизни, но уже не искусство смерти, которое, впрочем, имело в себе отдельные элементы, напоминающие магию крови: смежные области, не иначе, хотя, в ритуалах куда чаще использовать мертвая или умирающая кровь, а отнюдь не живая.Может ли иной мастер, приносящий жертвы, подсесть на них? Превратиться в безумного маньяка, одержимого этой силой? Я таковым ещё не стал, но скорее да, чем нет.
Пока же… Пожалуй стоит ограничиться той силой, что не требует жертв. Если так подумать, Кордигард сейчас буквально пропитан смертью: легионы нежити, тяжелые бои, множество смертей. Столица королевств была свежим полем боя - в буквальном смысле.
Пустота внутри словно запульсировала, сопротивляясь этой мысли: и я редко вздрогнул, судорожно выдыхая воздух.
Я стиснул зубы. Отказ от магического наркотика может иметь некоторые проблемы.
Возможно… Возможно если слегка заполнить пустоту, это облегчит проблемы.
Внезапно для самого себя я вспомнил, что вообще-то, у меня есть кое-что подходящее. Кристаллы смерти, что изобрел Эскилион… Накопители жертвенной силы. Десяток должен быть в одной из седельных сумок: я ими не пользовался, но держал, на случай нужды провести подходящих ритуал.
Я рванул к химере едва не споткнувшись, и принялся лихорадочно обыскивать седельные сумки. Вот оно… Сумка с ингредиентами для ритуалов, мешок на дне…
Маленькая, почти незаметная мысль, пробилась сквозь окно лихорадочного приступа. Что за спешка?