Я медленно, неторопливо отпустил сумку, отступив на шаг назад. Затем протянул к ней руку - и остановился. Рука задрожала…
Глубокий вздох: и тиски воли сжимаются на разуме. Левая рука хватает правую, заставляя ту опуститься, а по всему телу проходит дрожь. Что я вообще делаю здесь? Через несколько дней всё должно быть готово к коронации. Власть над сердцем мира, над сердцем людской расы. Первая империя в истории этого мира - моя империя! Я всегда мечтал о власти… Так зачем же я мчусь в одиночку на коне в глушь? Чтобы прирезать сотню-другую жертв в поисках силы, которую я мог просто собрать на поле боя?
Процесс зашел куда дальше, чем мне показалось на первый взгляд. Последние годы у меня никогда не было недостатка в силе. Я всё глубже и глубже погружался в секреты искусства смерти. Если я хотел убивать, я убивал. Если я хотел колдовать, я колдовал. Если мне нужны были жертвы, у меня всегда были под рукой те, кто принесет мне десяток-другой. Идиллия… Некоторые вещи порою оказываются куда более коварными, чем кажутся на первый взгляд. Я с хрустом сжал и разжал кулак, беря себя в руки. Здесь потребуются радикальный меры. Но нет ничего, с чем я бы не справился. Я не какой-то жалкий наркоман, помешавшийся на силе. Личная сила, бессмертие, магия и могущество - это не та вещь, которая делает человека властителем.
Это делает его личность. Воля, что заставляя реальность трепетать и склоняться. Харизма, что ставит людей на колени. Решимость, от которой содрогается мир.
Кто знает, смог бы я сделать то, что сделал, не будь у меня искусства смерти. История не знает сослагательного наклонения. Но я бы определенно попытался. И мне не нужна эта сила, чтобы довести это дело до конца.
Я закрыл глаза, погружаясь во тьму. И потянулся к силе, что, как мне сейчас казалось, хранил в своей душе целую вечность. Она откликнулась, конечно же: легко, привычно, и непринужденно. Разве есть что-то сложное, чтобы пошевелить своей рукой, правда?
Тонкие черные змеи выскользнули из рук, с радостью накидываясь на жизнь вокруг. Годы совершенствования не прошли даром: те крохи силы, что для начинающего адепта смерти стали бы лишь легким выбросом энергии, выходя из под моих рук, обращались утонченными, изящными, и невероятно смертоносными проклятиями. Трава вокруг пожухла, рассыпаясь прахом, и вместе с ней, казалось, вокруг умирала сама земля: мелкие грызуны и жуки, небольшие птицы, что прятали гнезда в траве, червяки и личинки… И смерть не останавливалась, собирая свою жатву: поля, холмы и леса вокруг медленно, но верно начали умирать. В воздухе повис флер смерти и разложения - сила принесенной в жертву земли клубилась вокруг, собираясь серо-черным туманом вокруг меня, готовая вновь наполнить энергией, стоило только пожелать.
Я но в приказал иное. Силе, себе, самой смерти и самой магии, самому великому искусству, которым владел - уйти прочь. Покинуть меня, до последней капли, последней крупицы силы.
Это было бы похоже на попытку разрезать себя на части. Оторвать собственную руку этой самой рукой до конца, без остатка. Конечно, это почти невозможно: вряд ли кто-то из людей когда либо пробовал оторвать себе руку этой самой рукой. Но именно что почти.
Вспыхнувшая боль изнутри затопила сознание, разрывая в клочья спокойствие, и я рухнул на колени, захлебываясь собственным криком - но не остановился. И черные, тонкие змеи проклятий змеились всё дальше и дальше, проклиная землю вокруг - от горизонта до горизонта.
Удивительно, сколько силы, сколько гнева и ярости может содержать в душе даже почти полностью обессиленный мастер смерти - но я не остановился, пока внутри не осталось ни единой капли.
Если ты хочешь избавиться от наркотика, первое что ты должен сделать - это извлечь его из себя…
Иногда проще сказать, чем сделать. Часто люди не способны на подобное без посторонней помощи.
Но я был способен.
Пошатываясь, я поднялся, стоя в окружении мертвой земли. Вокруг повисла зловещая тишина: мелкие насекомые, таящиеся в траве, шорох грызунов или шелест ветра - казалось, сама природа покинула это место, оставляя лишь смерть. Смерть клубилась вокруг окутывая мертвые земли незримыми потоками: и они не вредили мне. Словно неразумные питомцы, потоки энергии окутывали всё пространство вокруг, готовые исполнить любой приказ - но не смеющие подойти, ибо я сам приказа обратное.
А затем я услышал шепот. Многоголосый, почти неразличимый: он пришел вместе с тем, как последние частицы смерти покинули мою душу.
Это был зов и воззвание, и не один - многие тысячи, или даже десятки тысяч. Тихие и почти незаметные поодиночке, вместе они эти голоса сливались в многоголосый ураган шепотков, дробящий на части сознание.
Я пошатнулся, опираясь на стоящую рядом химеру - а затем, словно вспышка, пришло видение.
Молодая девушка, лежащая на каменном алтаре. Сырой, затхлый подвал. Фигура, что склонилась над ней в темном капюшоне. Крик…
Я резко выдохнул, отрывая руку, и помассировал виски. Быть может, в иной день и иной год я бы не разобрался в этом: но опыт сказывался. Об этом не писали в книгах - но я узнал явление, узнал навык, что передавали мастера Тиала из поколения в поколение. Немногие владели им - и тем удивительнее было то, что получилось у меня, без сторонней помощи.
Многолосый шепот в голове - явно плохой признак. Но я узнал его, и понял его. Не было врага, что пытался подавить меня. Не было ментальной атаки, что пришла извне.
Просто я сам наконец-то научился слышать мир так, как подобало мастеру смерти.
Однажды демон сказал мне, что смерть - эхо. Эхо невообразимой агонии, эхо самое жизни, угасающей навсегда. Эхо, что отражается на гранях самого мироздания. Мне потребовалось достаточно много времени, чтобы понять это - но лучше поздно, чем никогда.
Теперь я видел это. Видел эхо умирающей травинки, проклятой яростью моей души. Последний вздох погибшего грызуна что яростно бился в агонии внутри своей ещё недавно казавшейся безопасной норы. Слышал жалобный скулеж небольшого волка, что разрывал заячье убежище на опушке соседнего леса…
Количество силы не всегда способствует искусству. Иногда, чтобы понять и уловить её тончайшие нити, нужно лишить себя её: ведь как человек не сможешь ощутить вкус напитка, вылитого в озеро, так и мастеру, полному сил, будет сложно прочитать событий, что отпечатались в изначальной силе вокруг него.
Но была у этого и обратная сторона. Эхо взывала ко мне, и этому не было конца. Просило, требовало, умоляло взять меня себе. И что хуже, этого же требовала пустота внутри меня…
Несколько долгих минут я простоял неподвижно, пытаясь бороться с этим чувством. А затем понял - я не смогу. Я не признался бы в этом никому, кроме самого себя, но я просто не мог отказаться от этого.
Слишком большой частью меня стала эта сила. Слишком глубоко проникла в душу. Даже находясь снаружи - она всё ещё была частью меня, и ничто во всем мире не изменит этого.
Ты не можешь быть мастером смерти наполовину. Если ты по-настоящему стал им, никто и никогда не отберет у тебя. Ни боги, ни демоны, ни сама смерть, и даже ты сам.
Я сделал этот выбор давным-давно, и не жалел о нем. И я не намеревался отказываться от него. Но именно это отличает раба собственных желаний от их властелина - способность отказаться от них. Но если твои собственный руки подводят, тебя, опускаясь…
Мы, люди, всегда были хороши в том, чтобы находить подходящие инструменты, что помогут нам изменить этот мир.
Клинок рванулся из ножен с радостным звоном, оглашая округу готовностью к битве. Я приложил ко лбу пламенный фламберг, когда-то сделанный Грицелиусом как символ моей власти - и приказал ему сделать то, что не мог сделать я сам.
Горячая волна пламени пронеслась внутри, словно опаляя саму душу - и эхо смерти затихло, надежно отрезанное от меня последним подарком великого мага.
Резко накатила усталость - начались третьи сутки без сна. Но больше я не намеревался откладывать свои планы. В конце-концов, если ты оставляешь свою корону слишком долго лежать в стороне, кто-то другой может одеть её. С этими мыслями я вновь поднялся седло, разворачиваю химеру в противоположном направлении. Меня ждал Кордигард - и рождение моей империи.
Жажда смерти отступила, принося покой в душу. Но жажда власти - возлюбленная и тщательно лелеемая, вспыхнула горячим огнем, что призывал к действию. И я совсем не намеревался приглушать её. В отличие от прошло страсти, эта - была моей. И она гнала меня вперед, заставляя спать в седле и не останавливаться даже не перекус. И на рассвете третьего дня я увидел городские стены.
Город, совсем недавно бывший яростным полем боя, медленно приходил в себя - но пройдут ещё многие месяцы, прежде чем раны, нанесенный моей войной, окончаться. Остовы сожженных зданий соседствовали с черным камнем, покрытым пеплом и прахом павших.
Меня узнали на воротах - правда, встречали меня отнюдь не те, кого я ожидал.
Молодой рыцарь в доспехах странников ударил себя кулаком в грудь, едва я подъехал.
— Приветствую вас в Кордигарде, Ваше Величество. — поприветствовал меня рыцарь, поклонившись. — Магистр Колн просил вас навестить его по прибытии. Он сказал, это дело ордена.
Я вскинул бровь. Из-под закрытого шлема доносился совсем молодой, звонкий голос почти мальчишки. Новый набор?
— И что же хочет магистр? — прищурился я, смерив рыцаря пронзительным взглядом.
— Не имею понятия, милорд. — честно признался парень. — Я здесь просто за тем, чтобы проводить вас, если вы решите принять приглашение.
Я хмыкнул.
— Вы что, расставили посты у каждых ворот?
— Нас осталось немного, но и ворот в Кордигарде немного. — просто ответил рыцарь.
— Веди. — после краткой задумчивости ответил я.
Остальные знают что делать, чтобы подготовить коронацию. Не прошло и недели с момента моего отъезда - вряд ли всё готово… Так что нет нужды пока требовать отчёта с остальных.