— Как твои эксперименты? — с улыбкой вошел я в деревянный барак, стоящий вне лагеря.
Эскилион оказался равнодушен к роскоши. Может, то было раннее воспитание мастеров огня, что держали учеников в строгости, может, дело было в мертвом существовании - но начальник лагерей жил в почти таком же бараке, как и пленные. Разве что обстановка внутри больше напоминала лабораторию: каменный алтарь, изрезанный символами смерти, кровь, части тел, множество ингридиентов… Полевое логово некроманта на выезде, не иначе.
— С переменным успехом. — не отрываясь написания на бумаге каких-то расчетов, ответил Эскилион. — Тотальная скука этого места навевает на мою творческую силу тоску. Я рад, что вы соизволили навестить свои скромные лагеря, повелитель.
В голосе лича слышалась легкая ехидца. Но ему я это позволял - как никак, человек в самом прямом смысле отдал жизнь за мое бессмертие.
— Есть интересные успехи? — осведомился я, наблюдая за расчетами из-за плеча.
Судя по записям, Эскилион разрабатывал что-то вроде многоступенчатого ритуала кристаллизации крови и смерти, создавай более прочные и емкие накопители - ценой большего числа жертв. Направление тоже неплохое, пожалуй.
Лич поднял голову, на миг задумавшись. А потом кивнул, отложив перо.
— Да. Я сумел использовать ваше бессмертие без вашего участие.
Прежде, чем я успел удивиться, Эскилион вскинул поднял руку, демонстрируя ту мне, и распылил её точечным, сверхмощным выбросом смерти. Не такая простая задача, кстати - личи к магии смерти запредельно устойчивы, хотя и не абсолютно. А затем на моих глазах рука собралась вновь из ничто, так же, как собираюсь я сам.
— Что скажете? — с легким любопытством поднял на меня спокойные, серые глаза лич.
— Ещё раз. — сухо приказал я, наблюдая за процессом.
Застывшей в образе вечного юноши мастер смерти пожал плечами и повторил процесс, распылив свою голову. Для лича не смертельно - но всё же…
В первый раз я не почувствовал ничего. Но во второй, прислушиваясь ко всем цепям - понял, что он делает.
Когда-то давно я создал ритуал, привязавший меня к самому мирозданию семнадцатью цепями - ровно столько добровольных жертв тогда сумел найти для меня Улос. Молодой лич был одной из них - но сумел пережить ритуал, проводя над собой обращение в лича, и, став фокусной его точкой, вместо смерти превратился в могущественную высшую нежить - отныне привязанную ко мне навеки. И теперь, оставаясь своего рода элементом одной из моих цепей - он научился использовать мою привязку к мирозданию, как свою собственную.
Я даже не ощущал этого, если не прислушиваться к бессмертию. Лич был своего рода промежуточным звеном в привязанной ко мне цепи - и мог сам отправлять нужный сигнал дальше, тянувшись к энергии мироздания для того, чтоб поднять себя из мертвых.
На миг где-то в глубине моей души возник гнев - только я должен был обладать этим. Но он потух так же быстро как и возник от одного простого осознания - с такой привязкой меня никогда не смогут предать. И даже более того, насколько я мог судить, даже лишись я бессмертия… Лич всё ещё будет точкой, к которой я смогу притянуть свою душу и возродиться. Последним якорем, последним шансом!
— Очень неплохо. — одобрительно кивнул я. — Рекомендую развить эту связь, и укрепить её по возможности. Она не является потенциально неразрывной, хотя и очень крепкая - как ты знаешь, у меня семнадцать цепей, а у тебя лишь одна. Для возрождения хватит, но вот для столкновения с около божественными сущностями может оказаться маловато. Впрочем, если вдруг тебя убьют, лишив этого бессмертия, постарайся сохранить нашу собственную связь - ориентируйся на мою душу, как на якорь.
Эскилион несколько долгих мгновений изучал меня внимательным взглядом, словно ища следы гнева. А потом спросил:
— Это ведь работает в обе стороны, так ведь?
— Верно. — просто ответил я.
Некоторое время мы помолчали. А потом лич внезапно обвинительно прищурился, скрестил руки на груди, и резким тоном сказал:
— Я выяснил, что основной нарратив нашего культа - обман!
Я вопросительно приподнял бровь. Основные нарратив культа… Если честно, я даже не знал что там Улос втолковывает молодым адептам - у меня и своих дел хватало. Задачей старика было обеспечивать приток рекрутов и верность, а говорить он мог всё что угодно.
— Бессмертие! Вечная жизнь! — не видя понимания на моем лице воскликнул Эскилилон.
— Поясни. — хмыкнул я.
Да, кажется что-то такое мы обещали всем молодым некромантам. Обычное дело, собственно, ритуал обращения в полноценного, свободного лича старик знал - сам над собой проводил, в конце-концов.
— Я достоверно выяснил что личефикация приводит к деградации личности! И об этом мне никто не сказал!
Вот здесь я нахмурился. Вообще-то… Вообще-то это было правдой: демон учил меня сразу нескольким вариантам обращения в лича, и каждый имел свои преимущества и недостатки. И от каждого меня демонический наставник настойчиво отговаривал, предупреждая, что это закроет доступ к некоторым ритуалам для ещё живых некромантов, и что быстрый путь к могуществу того не стоит… Да и в книгах, что я прятал по королевству, он поставил условием не писать о подобных ритуалах - как раз в силу заботы об искусстве. Условие я выполнил - однако сам обучил Улоса наиболее тяжелому и наименее опасному варианту - тому, что приводил только к общему выцветанию эмоций, но это станет заметно только через десятки, если не сотни лет! Как Эскилион выяснил это так быстро?
— И как ты это выяснил? — спокойно спросил я.
— Это правда или нет? — ответил вопросом на вопрос этот негодяй.
— Ты же достоверно выяснил, разве нет? — широко улыбнулся я.
— Да! Но есть сомнения… Поэтому я хочу услышать это вас. — слегка поник юноша.
— Рассказывай, что и как ты выяснил. — махнул рукой я.
И он быстро затараторил, выкладывал мне суть своих экспериментов. Как выяснилось, судьба мастеров, обращенных нами в подчиненных личей, сильно взволновала некоторых членов культа - уж больно страшно это смотрелось в применении к ним самим. Поднимая подчиненных, использовался ритуал попроще - тот, что разделял части души, создавая филактерию. На саму филактерию и отделенную часть души уже в процессе накладывались дублирующие подчиняющие проклятья, превращая лича из гордого бессмертного волшебника в послушную марионетку.
Как оказалось, многие культисты, особенно из набранных в процессе зачистки городов, примеряли этот метод на себя… И им очень не захотелось быть послушной безмозглой и безинивиативной марионеткой. Старые мастера, конечно, такого не особо боялись, однако подозрения всё равно были, и с их подачи Эскилиона надоумили проверить, как вообще влияет на личность тот ритуал поднятия, что использовал он и Улос.
И он проверил, что удивительно! Взял несколько знахарей из числа слабосилков среди пленных, превратил их в личей, а затем принялся воздействовать им на разум, локально ускоряя время! Первое паре просто сломал мозги, а вот следующих удалось удержать в сознании так, что для тех прошла пара столетий - и разумеется, те изрядно тронулись головой!
Я протяжно вздохнул, массируя виски. Гениальный идиот, честное слово…
— Как ты использовал менталистику смерти, чтобы это сделать? — со вздохом спросил я.
— Никак. — пожал плечами лич. — Слишком грубый инструмент, для такого воздействия не годиться, так что я преобразовал свои силы в чистый нейтраль и выделил из менталистики смерти чистую магию разума. Вы же сами меня учили, что возможно всё, так оно и вышло. Получилось не сразу, много пленников извел, до мастера в этом направлении мне пока далеко - однако локально ускорять время для чужого разума я научился. В бою бесполезно, но вот отследить влияние - отличный инструмент!
— Эскилион… Открою тебе большой секрет - если ты локально ускоришь время для разума живого человека, он тоже тронется умом. — закатил глаза я. — Человеческий разум вообще хрупкая штука, которая не шибко рассчитана на длительность жизни свыше столетия.
— Значит, вы хотите сказать, что личефикация никак не влияет на разум? — сузил глаза юноша, смотря на меня словно из бойницы.
Я мог бы солгать, конечно. Он сделал правильные выводы из неправильного эксперимента, но всё же… Зачем?
— Влияет, конечно. — бесстрастно ответил я. — Ты не можешь проводить на себе ритуалы такого уровня и ожидать, что они никак не повлияют на тебя.
В серых глазах отступника красных башен появилась злоба.
— Очень удобно, правда? Самому оставаться живым, бессмертным, а для всех остальных использовать суррогат, да? И никто не бросит тебе вызов, ведь все соперники с течением времени будут медленно сходить с ума… Я знаю, что магия в принципе влияет на разум, это заметно даже на стихийных практиках. Но есть разница между тем, чтобы превратить свою плоть в мертвую, чтобы продлить существование и избежать мирских потребностей, и тем, чтобы медленно сходить с ума столетие за столетием, пока не превратишься… Во что вообще превращаются личи, просуществовав тысячу лет? Две тысячи? Десять?
— А во что превращается человек, прожив десять тысяч лет? — слегка наклонил голову я, изучающим взглядом смерив своего последователя. — Полагаю, нам обоим только предстоит это выяснить.
— Тогда дайте мне четкий ответ. Честный. Что и как будет дальше, что и как повлияет на меня. — тихо попросил он. — Хотя бы это я заслужил?
Я отвернулся, смотря в сторону. И негромким, вдумчивым тоном начал лекцию:
— Существует несколько ритуалов поднятия личей. Все они могут быть собраны под единой эгидой одного названия - Ритуал вечной ночи. Не спрашивай, почему это называют такие, какие-то заморочки древних некромантов. Суть проста - могущественный или не очень волшебник превращает себя в высшую нежить, становясь сверхпроводником смерти, который потенциально может существовать до тех пор, пока находит себе энергию смерти для существования. В случае сильного мага - эта самая энергия может генерироваться и его душой. Самый простой вариант такого поднятия - это боевая форма. Короткий, предельно простой ритуал, именуемый “Смерть - не конец”. Мастер смерти может провести его над собой даже во время битвы, вырезав на теле нужные символы. Всплеск собственной смерти активирует его, подняв лича прямо в момент смерти. Своего рода посмертное проклятье на самого себя - чтобы в окружении врагов, в последнем бою, забрать с собой как можно больше.