Множество жертв окончили свой путь на моем алтаре, прежде чем я собрался подниматься на эту гору. Грядущий ритуал потребует всех моих сил, и я был полон силы: готов разрывать небеса и дробить многовековые скалы. Чудовищная сила смерти кипела в моей душе, готовая вырваться в любой момент - но сейчас мне требовалось иное. Настало время вспомнить, что я не только маг смерти…
Исгерд, возможно, был старым дикарем и не заканчивал магических академий, но вместе с тем, шаман был верен своему слову, и, в ответ на мою науку, и сам учил меня на совесть. Пусть и у меня и не было привычного ему магического дара - кое-что и я сумел подчерпнуть у северных шаманов.
В конце-концов, я обрёл мистический взор именно благодаря одному из совместных с ними ритуалов: а значит, я всё ещё видел мир глазами шамана.
Я резко выдохнул, открывая глаза. В этой грозе не было магии, но она и не требовалось. Её сотворил не бог, не маг, и не демон… Но шаманы умели слушать мир - и, наверное, впервые в моей жизни, мне удалось сделать это так, как описывал старик из клана Северного Ветра.
Остановись
Ветвистая синяя молния с грохотом обрушила часть горной тропы, отрезая путь к вершине. Я ответил безмолвным нет, поднял руку, и чудовищный кулак смерти обрушил часть породы, прорубая нам дорогу.
Хватит
Ветера превратился в ураган, сметая огромные камни: но бессильно разбивая о выставленный щит смерти. И отряд сделал новый шаг…
Не делай этого
Ливень усилился, водопадом обрушиваясь на скалы. Один из солдат, идущих за мной, поскользнулся, выпуская из рук веревку, что скрепляла их…
Я взмахнул рукой, и волна смерти с треском разрезала воздух, уничтожая гравитацию и заставляя падающую фигуру медленно лететь в сторону вместо гарантированного падения.
– Бросьте ему веревку и притяните. – скомандовал я.
Каскад небесного грома ударил в вышедшего из-под щита солдата прежде, чем его успели притянуть. И нас осталось девять - семеро солдат, я, и десятник.
– Ненавижу грозу. – мрачно сплюнул вниз горной тропы Халдин.
– Двигаемся дальше. – стиснув зубы, отдал приказ я.
Поверни назад
Свист ураганного ветра превратился в оглушающий звон, и я усилием воли добавил в сферу смерти, прикрывающую отряд, защиту от звука.
Ветер шептал, ветер ревел, ветер умолял. Это не было словами, не было звуком, но как шаман - пусть темный, пусть искаженный, я чувствовал то, что сам мир пытается донести мне. Буря, что противостояла нам, была порождением самого мира: и она не была ударом или попыткой убить.
Она была попыткой спасти меня от ошибки. Не знаю, как и почему сам Тиал прочитал мое намерение в потоках силы смерти, что источала моя душа - но почему-то у меня была твердая уверенность, что сам мир знает, что я собираюсь сделать.
Мир - это не разумное существо, не божество, не элементал и не магическая аномалия. Но мир, полный магии… Он каким-то образом был живым. Это была странная, непонятная мне, не имеющая привычной аналогов форма жизни, идущая своими, таинственными путями. Тиал не был разумным в привычном людям понимании - но был живым.
Я нанес много ран этому миру, не зная, что он из себя представляет, и не испытывал угрызение совести по этому поводу. И всё же, странным образом, я не чувствовал в противостоящей мне буре злобы, ненависти, и осуждения - лишь стремление защитить.
Но у молодого мира не было ничего, что он мог бы предложить мне за то, чтобы я повернул назад в переломный момент моей судьбы, которую я ковал сам. И он почувствовал это - почувствовал ту неумолимую решимость, с которой я шаг за шагом пробивался через снег, град и дождь, ту волю, о щит которой разбивались сильнейшие молнии, что я когда-либо видел.
И возможно, именно поэтому, когда мы достигли вершины горы, буря затихла, словно бы её и не было вовсе. Тучи над нами рассеялись, открывая чистое голубое небо и солнце, что бликами заиграло на снежной шапке.
– Отойдите к скале. – приказал я солдатам, взмахивая рукой.
Воздух пошел рябью от искажения, когда волна пожирателя материи коснулась снега и камня. Проклятье с шипением заработало, расчищая вершину - и вскоре мы оказались на ровной, слегка шершавой каменной поверхности с небольшими трещинами в некоторых местах. Верхушку горы словно срезало мощным ударом.
Я оглядел взглядом поверхность - выходило, что круг диаметром метров тридцать на площадку точно войдет. Должно хватить…
– Располагай людей, Халдин. – вздохнул я. – Мы задержимся тут на некоторое время. За линию ритуальной фигуры не вступать.
Я давно умел выжигать смертью ритуальные фигуры где угодно: в камне, земле, песке и даже на поверхности воды. Но этот раз был особенным - когда ты призываешь силы, с которыми можешь не совладать, важна каждая мелочь. Поэтому я достал костяной стилет, сделанный из собственной бедренной кости, и принялся вырезать фигуру в камне вручную.
В конце-концов, есть ли инструмент, лучше подходящий для сдерживания бога смерти, чем тот, что сделан из кости бессмертного?
Сам ритуал призыва был проще, чем может показаться. Всего лишь один небольшой круг, сотканный из четырех сигилов: смерть, прокол, мироздание, междумирье, призыв
Сила смерть, что прокалывает мироздания сквозь миры, и зовет что-то… Или кого-то.
Звучало проще, чем было на самом деле: я перепробовал немало типов энергии, видов собственного внутреннего настроя, материалов - но всё же, мне удалось сформировать устойчивый ритуал, который делал ровно то, что требовалось - посылал сигнал куда-то в пространство меж мирами, прокалывая саму ткань мироздания.
Я предполагал, что таким же образом возможно вставить в сигнал своего рода контракт, условие, которому должен следовал призываемый - вероятно, подобным образом и была скована тварь, что сожрала тот города и вынудила меня расколоть на части свой разум когда-то.
Но я так и не смог расшифровать тот ритуал до конца - и глупо было думать, что это получиться быстрее чем за десятки лет, учитывая что и древние мастера смерти не сделали этого.
Мне не хватало мастерства и знаний, и у меня не было многих лет для оттачивания первого и сбора второго. Поэтому мне оставалось только одно: вынудить призванную тварь сделать то, что мне нужно, прямо здесь, в моем мире.
Внутренний круг призыва содержал всего четыре ключа призыва - разум, смерть, бог и слабость.
Разумный, слабый бог смерти… Оставалось надеяться, что такие бывают. В ином случае даже я не брался предсказать, что тварь явиться на подобный зов.
Один небольшой круг, но как много в нём было. Я вывел его первым, и он не имел источников силы. Нет, для прокола пространства и призыва хватит и моей собственной.
Оставшиеся тридцать метров площадки я рисовал несколько долгих дней, не прерываясь на отдых сон, и в это монструозное кольцо силы я вложил всё свои познания о защите и удержании, которые только знал. Десятки и сотни каналов силы. Тысяча кроваво-черных камней, питающие круги удержания. Барьеры, способные выдерживать каскады ударов мощнейших ритуальных комплексов. Ловушки душ, что могут удерживать сильнейших магов и духов. Поглотители силы, высасывающие смерть из центра круга. Спящие сокрушительные проклятья, призванные стирать саму реальность…
Объективно оценивая силы, я бы сам не смог выбраться из этого круга. Может, за несколько недель подтачивания и медленно распутывания проклятий сумел бы - но точно не силой, даже будучи на пике возможностей.
Смертное существо просто не способно выдержать каскадный удар десятков ритуальных кругов, напитанных силой нескольких тысяч жертв. Количества энергии, собранного в этом ритуальном круге, хватило бы на то, чтобы уничтожить целую провинцию массовым заклинанием.
Был лишь один способ выпустить силу за пределы этого круга: семь толстых, отдельно вырезанных каналов энергии, ведущих за его пределы, к отдельным кругам удержания и преобразования. По моему замыслу, призванное божество, вынужденное поделиться частью силы, сможет направить её только туда, куда я захочу - тем самым делая людей за пределами круга бессмертными… А если оно захочет побрыкаться, что тоже ожидаемо, сила может пойти только в одно место - и будет преобразована в нужный эффект.
За последние годы своей жизни я совершил множество черных ритуалов смерти. Я приносил в жертву детей и невинных, корежил и подчинял чужие души, пытал и убивал множество людей - как с помощью своих людей или подручных, так и в одиночку. Но именно этот ритуал почему-то показался мне самым сложным, из всех, что я когда-либо совершал.
Может, потому что ему не было аналогов - это было мое изобретение, первое в истории этого мира. Может, дело было в том что я был один и делал всё вручную. А может, глубоко в душе, я просто чувствовал, что нет никакой гарантии успеха?
Последнее время я использовал своё бессмертие по поводу и без - но в этот раз, даже спустя несколько бессонных ночей, я не осмелился. Я был уверен: в призыве богов смерти важна каждая деталь, каждая мелочь. Почувствует ли призванное существо ритуал, сокрытый в глубине моей души? Увидит ли следы его действия в самой ткани окружающего его мира? Я не знал ответа, но последнее, что я собирался делать, это быть небрежным.
Дракон неплохо научил меня основам магии разума - но абсолютной памятью я не обладал. Поэтому я проверил ритуальный круг несколько раз, запоминая каждый символ, каждую цепочку сигилов, каждый элемент защиты и каждый из тысячи кристаллов, что питали силой удерживающие проклятья. И лишь затем - в последний момент - позволил себе забыться всего на один час в короткой медитации, прежде чем продолжить, успокаивая разум и волнение.
– Семеро - в круги. – приказал я своим воинам. – Халдин - остаешься наблюдателем. Займи устойчивую позицию там, где не будет риска, что тебя сдует со скалы.
Солдаты выбрались из разбитой на краю обрыва палатки, мрачно переглядываясь между собой. Они не выглядели небрежно: снаряжение начищено, оружие заточено, собранные, готовые к бою…