– Кажется, настало время умирать, парни? – криво усмехнулся один из солдат. – Помните, как Тольф свои кишки выронил? Три часа мучался, пока не сдох. Всё лучше, чем так…
Я устало помассировал переносицу прикрыв глаза. Разумеется, это было легко предусмотреть - после всего произошедшего, и той магии что мой культ активно использовал во время войны, солдаты логично предполагали что их позвали сюда для человеческого жертвоприношения. Иногда члены культа выбирали добровольцев для стенобитных ритуалов во время войны - чтобы проломить оборону какого-то замка или крепости. Такие находились - особенно когда штурм иными средствами сулил больше потерь.
– Вы здесь не затем, чтобы быть жертвами. – наконец, сказал я. – Этому ритуалу не нужны жертвы. Достаточно будет моих сил.
– Тогда зачем мы здесь, милорд? – задал резонный вопрос Халдин.
– Этот ритуал… – я помедлил с ответом. – он создан, чтобы дать человеку бессмертие. Нескольким людям, на самом деле.
– Как у рыцарей смерти? – оживился один из солдат.
– Рыцари смерти застыли между жизнью и смертью. – покачал головой я, иносказательно описывая нежить. – Им не нужно есть и пить, они не могут возлежать с женщиной, не могут иметь детей… Нет, я хочу иметь возможность дать людям бессмертие лучше. Вечную жизнь - подобную моей, настоящую, на тысячи лет вперед. Долголетие и неуязвимость одновременно. Мне удалось схитрить и найти короткий путь для себя, но повторить это для остальных не удасться. Поэтому нужен иной метод… Иной ритуал. Человек, даже самый сильный маг, не обладает силой, необходимой для подобного. Может, наши мастера однажды и научаться возвращать молодость и создавать неуязвимых, но до этого уровня им явно ещё учиться и учиться сотни, если не тысячи лет. Я же хочу иметь это сейчас… Поэтому я думаю, что нашел иной путь. Я призову в этот круг существо, обладающее особой, нечеловеческой силой. А затем выбью эту силу из неё, любыми способами. И благодаря этой силе вы получите бессмертие.
– Однако гарантий нет, верно? – хмыкнул Халдин. – Иначе бы здесь стояли графы и герцоги, а не простые солдаты…
– Именно так. – кивнул я, легко улыбнувшись. – Если есть желающие отказаться, я могу разорвать часть линий отвода силы.
– Ну уж нет. – хмыкнул солдат, чьего имени я так и не узнал. – Такой куш и правда стоит риска. Что требуется от нас?
– Ничего. Вы должны стоять смирно, не выходить из своего круга, и не мешать мне. – просто ответил я.
– Стройсь… Смирно! – рявкнул Халдин, едва солдаты заняли свои места.
Краем глаза я отметил, что солдаты замерли, как на плацу. Шеридан знал, как привить людям дисциплину - этого у него не отнять.
Это было ранее утро. Солнце медленно, неуверенно поднималось из-за горизонта, освещая рассветными лучами окружающие нас горы, а вниз открывался прекрасный вид хвойных северных лесов, покрывающих подножия Арсианского хребта. Я сделал последний вдох, и воздел руки, подавая в силу в круг призыва.
Тонкие нити черного дыма устремились от меня в круг, заставляя его словно бы налиться тьмой. Пространство над ним словно бы вздрогнуло, пойдя рябью. Клубы темного тумана принялись закручиваться в вихрь небольшого, густого смерча, в центре которого сама граница меж мирами таяла, становясь тоньше, тоньше и тоньше…
Я судорожно втянул в себя воздух, закатывая глаза. Пространство и само время словно дрогнули, раскалываясь в сердце темного водоворота. Мой зов, словно незримое щупальце, рванулся вперед, в холодную, непонятную тьму, где не было никаких ориентиров, пронзая саму пустоту.
Время словно замедлило свой бег, пока зов пронзал междумирье. Сперва ответа не было: но я упрямо держал ритуал, вливая всё больше и больше силы в призыв. А затем - что-то ответило…
Незримое, тяжелое, подавляющие, но одновременно нежное и мягкое присутствие чужой силы коснулось сигнала, что продирался через пустоту междумирья. Незнакомец словно бы ощупывал канал призыва, изучая его - и, в противовес моему грубому приему, в его обращение чувствовался опыт, искусство. Словно бы некто пытался понять, на какие условия рассчитан канал связи - но их не было. Этого я просто не умел, пусть и предполагал возможность подобного.
Ощущение от призыва, посылаемого в междумирье, чем-то похожи на дополнительную руку, что ты опустил в холодную, леденящую черную воду, проломив лед. Ты протягиваешь её глубже, дальше, шевелишь ею, пытаясь зацепить малька, что попадется тебе… Но в этот раз я почувствовал себя так, словно мою руку окутало множество щупалец, что намного больше неё. А затем… Затем они пробили её насквозь, превращая в нечто иное. В более стабильный, устойчивый, прямой канал - и по нему ринулось нечто, явно имеющие куда больший опыт в таких путешествиях, чем я.
Это не было болезненно - но было неприятным иначе. Словно кто-то или что показывает тебе, при всей твоей силе, что ты слишком мал. Или это была лишь иллюзия, ошибочная интерпретация сознания, что получило незнакомые ему ранее сигналы?
Несколько долгих секунд ничего не происходило. А затем рукотворный водоворот силы словно мигнул, мерцая - и пространство разорвалось, выпуская в воздух огромный, около метра в диаметре, антрацитово-черный шар, зависший в воздухе.
Разрыв схлопнулся мгновенно, и сила чужого присутствия накрыла весь мир, словно тяжелым, давящим ураганом, мгновенно выбивая всё мысли из головы. Это не было атакой, не было ударом, но мощь его была такова, что я едва устоял на ногах, впервые в жизни ощущая присутствие настоящего бога.
Я хотел узнать, что такое божественности, и я узнал это на собственной шкуре. Старые мысли внезапно стали казаться глупыми, наивными, бессмысленными. Как можно бороться с такой силой, в чьем присутствии ты едва можешь стоять на ногах? Человек не может противостоять стихии, как бы силен он не был. Если бы передо мной находился бог огня, я бы сказал, что невозможно бороться с самим солнцем. Если бы это был бог воды - как можно противостоять шторму в бесконечном океане? Но сейчас передо мной словно бы возникла сама смерть - и я не знал ответа, как бороться с ней. Как может не быть аксиомой то, что всему однажды наступает конец?
Даже то существо, что привело меня в этот мир, не вызывало у меня такого трепета. Впервые за обе жизни я застыл перед кем-то в оглушительном ступоре, не способный пошевелиться: и казалось, всей моей силы воли хватает лишь на то, чтобы не упасть на колени здесь и сейчас. Ведь это было единственным действием, которое надлежит делать перед богом…
– Как занимательно. – шипящий, вкрадчивый, тяжелый и словно бы идущий со всех сторон голос божества наполнил вершину горы. – Очень, очень давно меня не призывали именно так. Без сомнений и колебаний, без жертв и условий, на чистой воле и силе… Пожалуй, я даже испытываю благодарность.
Краем восприятия я заметил, как всеподавляющие присутствие божества словно расплывается вокруг, накрывая всё большую и большую территорию - словно бы оно изучало место, куда попало. И это словно придало мне сил.
– Этот мир… – с трудом выдавил из себя я, выпрямляя спину. – Не твой.
Я скосил глаза на кристаллы смерти, что мерно испускали энергию в удерживающие сигилы. Защита была нетронута - и божество не спешило выходит из ритуального круга. Но, похоже, сама природа божественного позволяла ему воздействовать на реальность, искажая её согласно своей воле.
Внимание словно сфокусировалось на мне, и я почувствовал себя букашкой, распятой на столе.
– Всё интереснее и интереснее. – продолжил вкрадчивый голос. – Как я уже сказала, очень давно меня не призывали именно так. Но ещё дольше прошло с тех пор, как призывающий не падал на колени… Пожалуй, я даже и не помню, когда так было в последний раз. Этот мир… Он так юн и свеж, словно спелое яблоко, готовое к тому, чтобы его сорвать. Он не знает смерти, никогда не видел её по-настоящему. Скажи мне, как легенды твоей родины представляют саму смерть, призывающий? Или, что куда важнее, как представляешь её ты сам?
Где-то глубоко внутри, интуиция подсказывала мне, что я не должен отвечать, и я пытался промолчать - честно пытался всеми силами. Но что может один человек противопоставить богу? Как можно убежать от смерти? Как победить саму неумолимость бытия?
– Бледная… Женщина. – выдавил я из себя, борясь с наваждением. – В черном…
Это было не всё, разумеется. Тиал не знал богов смерти - единственная поговорка, которую я знал, звучала “Черный, как смерть”. Но это была не первая моя жизнь, и прошлый мир имел множество образов и персонификаций смерти, и, как я не пытался, скрыть их до конца я так и не смог - оставалось лишь выбрать первый, что пришел на ум.
– Женщина? Какое приятное совпадение. Пожалуй, мне подходит. – во вкрадчивом голосе божества появились отчетливые женские нотки.
Абсолютно гладкий черный шар из чистой смерти словно потек, превращаясь в непроглядную жидность, и которой сформировалась фигура: сперва полностью черная, а затем тьма словно рассеялась, обнажая чистую, прекрасную кожу без единого пятнышка. Её тело было идеально - словно бы взято из самых глубин моего разума, из той самой детской мечты о совершенной женщине. Ничуть не стесняясь наготы, парящая в воздухе богиня смерти коснулась ногами холодного камня, ступая прямо в центр призывающего круга. А затем, с легкой, довольной улыбкой тряхнув длинными белоснежными волосами, сформировала на себе черную робу.
– Знаю, я прекрасна, но хорошего понемногу. – с лукавой улыбкой сказала богиня смерти совершенно обычным, человеческим голосом, заметив мой взгляд. – Я давно не обращалась в плоть… Но по-такому случаю, пожалуй, могу сделать исключение.
На миг, во время сотворения тела, мне показалось, что давление спало - но то было всего одно мгновение. Едва призванная мной богиня обрела плоть, её присутствие в окружающем мире словно выросло: став настолько густым, что казалось, я мог чувствовать даже эмоции божества, которое и не пыталось их скрывать.