Довольство. Радость. Легкое любопытством. Ни монструозный удерживающий круг, ни моя тяжелая аура смерти, что заставляла трепетать бывалых воинов, её ничуть не пугала. Она смотрела на меня… Как смотрят на детей играющих в песочнице - с абсолютным, невозможным превосходством, и с полной уверенностью в своем контроле над ситуацией. И это вызывало у меня ярость - истовую, пылающую, такую, что воздух вокруг задрожал от уже моей собственной силы смерти.
Это не поколебало её уверенности ни на йоту. Но с невероятным трудом расширив собственную ауру вовне, я ощутил, словно настоящая гора упала с плеч.
Богиня, наблюдающая за моими потугами с легким интересом, тем временем осмотрела окружающие нас руны. И нахмурилась, напрягаясь.
– Ты собрал крайне любопытный ритуал, юный призыватель. – в голосе богини послышался лязг железа. – Некоторые символы здесь древнее тысяч миров… А иные созданы совсем недавно. Старая и новая магия, сплетенные вместе - грубо, но эффективно. Кто придумал этот круг? Кто научил тебя этой магии? Отвечай!
В меня словно ударила незримая волна, заставляя пошатнуться и отступить на шаг. Но я уже научился. Уже понял, как не поддаваться на эту силу. Структурированная концепция божества словно пронзала само мироздание - формируя его согласно его воле, проникая через любые барьеры.
Это была немыслимая, могучая сила намного более высокого уровня, чем я когда-либо видел в своей жизни. Но как чародей и мастер смерти, я умел делать тоже самое, пусть это и требовало предельного напряжения сил. И потому моя собственная сила, клубящаяся вокруг моей кожи, выступала мне щитом, который даже ей не удавалось больше продавить до конца. И потому, вздернув подбородок, я ответил лишь половину правды:
– Я сделал это сам.
Богиня смерти сделал несколько неспешных, аккуратных шагов вдоль круга, в котором была заключена, изучая ритуальный символы. А затем, совершенно спокойным, лишенным всякого напряжения голосом произнесла:
– Выходит, ты самоучка, нашедший старые знания. – с легкой задумчивостью констатировала она. – Как интересно… И зачем же ты призвал меня, мальчик мой? Ответь мне.
Мягкая, прохладная рука коснулась моего подбородка, беря его, словно я был каким-то ребенком. Изнутри поднялась волна удушающего гнева…
По холодной вершине горы раздался звонкий звук смачной пощечины.
Богиня смерти приложила руку к щеке, глядя на меня с немалым удивлением. Но уже к моему собственному удивлению - я совершенно не чувствовал в ней гнева. Скорее, в оттенках силы божества мелькнуло что-то похожее на… Уважение?
– Что же, ты привлек мое внимание. – без тени злобы в голосе кивнула мне богиня. – Теперь говори.
Я бросил взгляд на безмолвные, безмятежные небеса, над которыми медленно поднималось утреннее солнце. Стоя лицом к лицу с настоящим божеством, разумеется, я как никогда ранее понимал как наивны были мои прошлые мысли, и хорошо понимал, почему сам мир пытался остановить меня от того, чтобы призвать в наш мир ЭТО.
Не суть важно, пришла бы на призыв эта богиня или иной бог - вне всяких сомнений, они могли стать величайшей угрозой целому миру, большей, чем даже я мог быть. Ведь где-то в глубине души, я, несмотря на всё свои недостатки, считал этот мир своим. И потому не желал ему судьбы мертвого мира…
Небеса молчали, оставляя меня один на один с делом собственных рук, и интуиция подсказывала, что богиня не будет ждать моих размышлений вечно. Потому, собрав всю свою волю и гнев в кулак, я холодно посмотрел в глаза богини, и твердо сказал:
– Я призвал тебя, чтобы сделать людей за моей спиной бессмертными. Для этого мне нужна твоя сила… Сила бога.
Богиня негромко рассмеялась, и в этом смехе я слышал ужасающее эхо мертвых миров, что заставляло выступить мурашки на коже.
– Ты не думал, что немного ошибся? Я богиня смерти, малыш. Я думала, ты призвал меня, чтобы обрушить ярость смерти на своих врагов… Но бессмертие? Серьезно?
– Я выгляжу как шутник? – вздернул бровь я. – Ты можешь сделать это. Просто подай божественную силу по ритуальным каналам.
– И почему же я должна сделать это? – с улыбкой посмотрела на меня Смерть.
В её глазах была лишь абсолютная тьма, которая словно пожирает того, кто смотрит в неё. Воплощение абсолютного конца, той самой противоположности истинного бессмертия. Неостановимая сила небытия, беспощадная энтропия, пустота, в которой нет даже ничто…
Я медленно, не отрывая взгляда от самой бездны, обнажил волнистый фламберг, направляя его на богиню.
– Мое имя - Горд, и я первый из императоров этого мира. Первый из повелителей смерти, первый Темный Властелин, коронованный древнейшей кровью и самим пламенем. Ты сделаешь так, потому что я ПРИКАЗЫВАЮ тебе. А если нет… Я разорву тебя на куски.
Королевский фламберг вспыхнул белым пламенем, вторя моим словам. И вслед за этим пламенем от моей руки потянулась черная дымка смерти, окольцовывая белое пламя, готовясь слиться с ним в едином ударе.
На её лице не было и тени страха. Вместо этого божественная сила словно рассеялась вокруг, прощупывая… Мое прошлое?
– Король-Завоеватель. Темный Лорд. Первый некромант. Безжалостный, неумолимый, неостановимый. Сокрушитель королевств, бич древних магов. – глаза богини словно смотрели мне прямо в душу, читая мое прошлое. – Да, я чувствую, что ты легенда этого мира. Нечасто мне встречались подобные тебе… Что же, пожалуй я исполню твой приказ в этот раз. Однако помни запомни раз и навсегда, смертный - если ты собираешься бросить вызов богам, сперва ответь самому себе на один простой вопрос. А достаточно ли ты силен?
Богиня смерти воздела руки, и семь ритуальный линий вспыхнули черным светом, переполняясь её силой. Я резко обернулся, наблюдая за работой ритуала - но на местах, где должно было стоять семеро солдат, была лишь пустота и прах, что таял в воздухе.
Я резко развернулся, и смерть улыбнулась мне лукавой, ехидной улыбкой обманщицы. Но в миг, когда он задействовала свои силы я почувствовал нечто куда более важное…
– Иногда кусок может оказаться больше, чем ты можешь проглотить, правда?
Эта тварь почему-то не могла находиться на Тиале долго. Была ли тому виной аура самого мира, отсутствие якорей, или какая-то система защиты местных богов, но нечто словно подталкивало её обратно, в небытие за грань мироздания. Божественная мощь позволяла ей игнорировать этот эффект некоторое время, и потому я не сразу его заметил. Но каждое использование силы словно подтачивало её защиту, смещало её в иную фазу. Она стояла в круге и не использовала свои силы потому, что экономила их: ведь каждое их использование сокращало время, которое она может позволить себе находиться здесь.
Я смерил богиню тяжелым взглядом, но куда там, она даже не заметила.
– Ты и понятия не имеешь, насколько велика бывает человеческая алчность. – хмуро ответил я. – Мы, люди, невероятно жадный народ. И можем проглотить очень многое только поэтому…
Богиня отправила мне воздушный поцелуй.
– Не обижайся, мой король. Уверена, мы увидимся ещё… И да, вот тебе мой финальный подарок, чтобы не слишком зазнавался.
С этими словами она сделал круг бедрами и взмахнула руками, словно изысканная танцовщица… Или делающий атакующее движение волшебник.
Камень вокруг с оглушительным грохотом взорвался, не оставляя от ритуального круга ничего: всё атакующие проклятья, вся тысяча кристаллов смерти, всё тридцать метров сдерживающих кругов и осадных ударов в один миг обратились прахом, накрывая верхушку горы валом смертоносной каменной шрапнели, а ударная волна от взрыва снесла напрочь всё походные вещи и палатку. В последний миг до меня донесся потусторонний шепот:
– Кстати… Меня зовут Иссая. Я остался стоять один, на груде развороченного, искореженного камня, изрешеченный осколками так, что от походной королевской мантии осталось лишь одно название. Богиня же просто исчезла, покидая наш мир.
Но что-то мне подсказывало, что она запомнила сюда дорогу. Тяжело вздохнув, я выбрал торчащий камень покрупнее, и принялся отрывать от остатков мантии полосы ткани, чтобы как-то приладить фламберг для переноски: ножны и пояс также изрешетило. Я успел возвести щит - но что толку, от божественной силы он не спас.
Это было похоже на изощренное оскорбление. Мой король… Потерявший людей, не сумевший сделать ничего, и призывавший в этот мир чуму на головы целых народов… Король-ничто… что за глупая шутка.
Позади меня послышался хрип. Я встрепенулся, поднимаясь. Халдин, верный мне десятник, что повел за меня людей на смерть, лежал у небольшого куска скалы, что оставался от верхушки, отброшенный туда взрывом.
– Кажется, вот и настало время, мой король? – попытался улыбнуться бледными губами десятник. – Впрочем, я понимаю, что таким делам не должно быть свидетелей… Жаль… Что не получилось… Но я… Рад… Что вы целы. После того, как я узрел саму смерть, и умирать не жалко. В конце-концов, за всеми она приходит, верно? Окажите мне… Последнюю… милость?
Присев, быстрым взглядом я отметил множественные осколочные ранения каменной шрапнелью. Он был неплохим воином и ещё держался - но с такими ранами обычно не живут.
Я выпрямился, взвешивая судьбу последнего уцелевшего солдата.
– Даже смерть можно преодолеть. – ответил я, отрывая от себя новый куски изодранной мантии, и принялся перебинтовывать солдата.
Точечные, предельно концентрированные импульсы смерти, полные моей холодной ярости, раз за разом уничтожали засевшие глубоко в теле раненого воина. Немногие смогли бы использовать смерть, как скальпель, не повредив ничему более - но я смог.
У меня не было медикаментов, но я прижег его раны огнем, останавливая кровь - вот и пригодился пламенный клинок. К чести Халдина, он не издал ни звука, пока я лечил его раны - но в его глазах было немало удивления.
Я не знал, как на тяжело раненого воина влияет невесомость, но знал - времени, чтобы спуститься с горы обычным способом у нас нет.