Хотя полноценно разумными были не все обитатели Последнего Приюта, но высокоразвитым был каждый, жить, и выживать они умели, поэтому очень скоро бывалые сидельцы сбились в стаю и теперь уже роли поменялись. Каждого вновь появившегося ждали как долгожданный и самый вкусный обед. Шансов у новой жертвы не было. Пока не появился Джерри. Его прибытие даже не заметили, обычно любое появление сопровождалось энергетическим всплеском, который все очень хорошо чуяли, и считали приглашением к праздничному столу, а тут — ничего, он сам вышел на временную стоянку стаи. Обыкновенный мужчина в сером то ли комбинезоне, то ли военной форме, под метр девяносто, среднее телосложение, темные волосы, серые глаза, в которых читалась усталость и тоска. Он не фонтанировал энергией либо каким-то еще проявлением сил, не выглядел могучим, не проявлял агрессии, но первые же бросившиеся на него, самые нетерпеливые и жадные, желающие урвать кусок побольше, не самые сильные из стаи, правда и не самые слабые, были моментально аннигилированы, растворены, исчезли из реальности без видимых усилий. У остальных резко включились мозги и появилось желание начать переговоры.
Так как никто из старожил не смог определить границы сил Джерри и понять их природу, то в результате переговоров он был принят в общество жителей Последнего Приюта и были выработаны новая стратегия и правила поведения, закрепленные Согласием каждого:
— стая не атакует и не пожирает своих;
— если новичок не проявляет агрессии и не нападает на местных, то он становится новым членом стаи, ну а если нападает — то можно и перекусить, кто плотью и энергией, кто просто энергией. Не то чтобы это Согласие, так называемое Слово Силы, нельзя было нарушить, но каждый их них, хоть и был осколком прежнего себя, все же оставались весомыми и значимыми фигурами, а значит их Слова Вселенная могла и услышать, и нарушение Слова, вполне возможно могло привести к тому, что опять пережуют и выплюнут, только уже прямо в черную дыру.
Стая постоянно кочевала, иногда устраивая привалы, ведь остаться на месте означало оказаться на ночной стороне Последнего Приюта, где температура была намного ниже, и для выживания приходилось тратить намного больше энергии, которую можно было хоть чуть-чуть восполнить только при появлении агрессивного новичка. Во время привалов большинство, как Джерри и Хуманам, обезьяноподобное разумное животное, которое считало себя венцом природы, просто садились спиной к камням и смотрели на цветные всполохи на небе, а вот Ингвар, огромный лохматый и бородатый мужик за два метра ростом и шириной метра полтора, одежда которого давно превратилась в лохмотья, всё пытался к кому-то подсесть и пообщаться, пошутить, но от него все шарахались — шутки у него были какие-то несмешные, да и фонило от него безумием и тягой к саморазрушению. Безжизненный серокожий мужчина, который отзывался на имя Стиг, просто замирал на месте, и если бы не остатки грязной тоги, которая уже едва ли что прикрывала, то его можно было бы перепутать со статуей. Еще одним неживым существом в стае был Зомби, только он напоминал полуразложившийся труп и падал плашмя там, где останавливался. Имя своего он не помнил, зато помнил не один десяток миров, где устроил зомбоапокалипсис, за что, по-видимому, и оказался на Последнем Приюте: достал Вселенную зомбоапокалипсисами. Большая ящероподобная зеленая тварь рыла себе нору, в которой пряталась, оставляя снаружи только открытую пасть. Крокодил, как его прозвали, изначально не был разумным, но стечение обстоятельств и факторов позволило ему очень сильно развиться, стать псевдоразумным, однако этого псевдоразума там было не то, чтобы особо много. Обычно он транслировал в общий эфир стаи только свой голод и желание найти хотя бы маленькую звезду, хоть какого-нибудь красного карлика, и поэтому был единственным, кто иногда бегал на темную сторону Последнего Приюта, с желанием пусть только посмотреть на свет далеких светил, который сюда еле долетал. Правда иногда долетали и какие-то другие странные сигналы, которые Крокодил не понимал, просто пытался имитировать и отправлять обратно. Недалеко от его норы рыли себе убежище еще два псевдоразумных животных. Только в своей норе эти животные делали пять или семь входов-выходов. Большие, рыжие, с пушистыми хвостами. Издалека, они вызывали острое желание их потискать и погладить, только вот вблизи было заметно, что по их шерсти гуляет живое пламя и рука, погладившая их, может так основательно пропечься или обуглиться. Они тоже не общались и не разговаривали, но иногда во время дремы транслировали свои счастливые сны: пылающие огнем моря и океаны. Их прозвали Лисичками.
Во время одной из стоянок возле стаи разом появились Оно и Ктулху. Это потом уже разобрались, кто из них кто, ну а пока застыли в удивлении: всплеск, пространственное искажение и недалеко от привала вываливается две огромнейшие туши. Одна — метров десять на десять, состоящая из щупалец, клешней и прочих непонятных органических и неорганических конечностей, с сотнями глаз, десятками пастей — принадлежала Ктулху, а вот вторая была практически копией Ктулху. Именно практически. Ведь Ктулху был хоть и страшным, но обычным и понятным чудовищем, которое любило устраивать локальные прорывы реальности, в которых начинался хаос и искажались законы Вселенной. В этих искажениях рождались существа и вещество, смешанные из непонятно чего и каким образом, вот ими Ктулху и лакомился. И во время последнего прорыва в нашу реальность проскочило Оно, непонятно что и откуда, и зачем, которое тут же приняло форму Ктулху. Видно, это было последней каплей для Вселенной, и она решила отторгнуть два этих тела, которые и оказались на Последнем Приюте.
Ктулху просто остолбенел, он то видел себя, но при этом его копия вызывала в нем оторопь, отторжение, неприятие, отвращение и где-то глубоко внутри — страх. Поэтому ничего и не делал. А Оно — оно непонятно что думало, и вообще не ясно, умело ли оно думать, а если и думало, то чем. Копия тела Ктулху рассматривала собравшуюся вокруг стаю. Даже Джерри вышел вперед посмотреть на это всё и чуть что прикрыть стаю, а Оно, Оно взяло и скопировало Джерри, и пошло на встречу к нему. Только слабовидящий мог бы назвать эту копию точной. Походка чуждая любому живому или неживому существу этой Вселенной, а еще куча маленьких, едва заметных деталей — будь то тени от этого существа, или отдельные неестественные линии и пропорции.
Что испытал Джерри? Да почти те же чувства, что и Ктулху, только страха не было. Джерри себя хотя и немножко, но любил, и такое вот издевательство и кощунство над его телом вызвало гнев, поэтому, не задумываясь, на рефлексах, Джерри зарядил исковерканному двойнику прямо в нос. Хорошо так, сильно. Оно упало и тут же приняло форму камня, возле которого лежало. И опознать в этом камне живое существо было невозможно: ни энергетического отклика, ни ментального — никакого. Вот видно, что лежит камень, его можно даже потрогать, а любое другое изучение или воздействие показывает, что здесь ничего нет.
Вся стая собралась вокруг камня, и даже Ктулху аккуратно, чтобы никого не задеть, протиснулся несколькими своими конечностями и глазами. Началось бурное обсуждение, посыпались десятки предложений, начиная от сожрать, проглотить или поджечь и заканчивая вариантом запустить в сторону черной дыры. Особенно оживился обычно безэмоциональный и равнодушный ко всему и всем Стиг, который даже разоткровенничался и выдал кусочек своего прошлого: сказал, что раньше был ученым, и он пока не видит природу существования и смерти этого существа. Поэтому он берет его с собой, чтобы разгадать эту загадку.
Так и решили, Стиг взял камень на руки и стая, к которой примкнул и Ктулху, двинулась себе дальше, по пути где-то в шутку, а где-то и нет, предъявляя претензии Джерри. Ведь это же он был поборником добра, выступал против насилия к новичкам, а тут взял и избил непонятное что-то, хорошо хоть не аннигилировал. Больше всех ржал и подтрунивал над Джерри Ингвар, причем явно не понимая, где нужно остановиться и перестать давить. Непонятно чем бы это закончилось, если бы все не остановились от звука глухого удара где-то сзади. Оказалось, что это Стиг уронил из рук второго противоестественного Стига и теперь активно избивает эту инородность ногами. Заметив, что за ним наблюдают, Стиг хладнокровно сказал:
— Просто в такой форме не очень удобно это нести, может поможете, или так и будете смотреть?
Тут же нашлось несколько желающих, особенно из тех, кто недолюбливал Стига. Как же это приятно пнуть того, кто тебе не нравится, только в этот раз все пошло не по плану. Оно рассыпалось в песок и было подхвачено ветром и как теперь отловить эти песчинки — никто не знал. Поэтому махнули рукой и отправились дальше. А через некоторое время, когда как раз Крокодил отправился в свой очередной поход на темную сторону, к привалу общества Последнего Приюта выполз неестественный крокодил, почему-то серого цвета, как кожа у Стига. Пока общество думало, что Оно сделало с Крокодилом, и что теперь делать с Оно, где-то на горизонте заметили и самого Крокодила. Решили дождаться его, а тот, недолго думая, попытался сожрать «обидчика». Правда ничего у него не вышло, Оно опять приняло форму камня, на этот раз очень большого. И по итогу, так и не договорившись, все плюнули на Оно. Угрозы вроде бы не предоставляет, ну а кому не нравится — всегда можно отвести душу. Некоторые, например такие как Лисички, вообще не обращали внимание на Оно, некоторые, такие как Тиран — небольшая вредная тварь, пытались тиранить, доминировать, издеваться и утверждаться за счет Оно, но у них ничего не получалось, некоторые иногда просто били Оно, если оно принимало их форму. Тиран был одним из новеньких, тоже высокоразвитое псевдоразумное животное, и все уже надеялись, что он то точно бросится на них, но нужно быть полным отморозком, чтобы бросаться на толпу, среди которой возвышается десятиметровый Ктулху. Отморозком Тиран не был, а вот трусом — да, поэтому и пытался отыгрываться на Оно.