Вереск заказал индивидуальный пошив купола по чертежам Теодора, и саму конструкцию инженерное бюро также выполнило на заказ. Никто прежде подобного не видел, аэростат получился единственным в своем роде. Сложный в изготовлении, но простой в использовании.
На подготовку к полету ушло всего около часа. Исследователи выволокли из фургона сверток с куполом. На дне лежали плетеные щиты, в сборке образовавшие корзину на три-четыре человека. Ноланд спросил, где горелка или газовые баллоны, чтобы наполнять купол, на что Теодор рассмеялся, довольный вызванным удивлением. Аэростат в подобном не нуждался. Они сняли защитный кожух и достали купол: легкая эластичная материя напоминала шелк и была абсолютно черной. Самым долгим и трудоемким этапом стало наполнение купола – Ноланд с Теодором поднимали и опускали юбку купола, ловя потоки воздуха с подветренной стороны. Постепенно бездонный мешок округлился, раздулся, как дрожжевое тесто. Черная материя раскинулась на десятки метров и колыхалась. Дальше дело пошло быстрее, и вот рядом со скалой разбух и поднялся купол аэростата, хотя куполом он назывался лишь формально, поскольку имел продолговатую форму.
Солнечные лучи буквально впитывались в черную поверхность и нагревали ее как сковородку, отчего купол раздувался и взмывал к небу, горячий и легкий. Теперь он стал похож на пойманную и обвязанную сеткой канатов черную грозовую тучу. Во время солнечного дня они втроем находились под образовавшейся тенью от наполненного аэростата. Теодор бегал вокруг раскрасневшийся и вспотевший, сыпал распоряжениями и проверял крепления. Несколько канатов удерживали чудо инженерной мысли. Землю скребла отрывающаяся от земли плетеная гондола.
Совместно они придумали систему управления и страховки. Поскольку задача была предельно простой и требовалось подняться только вверх, но ровно, аэростат разместили вплотную к горе, прямо под ступенями, виднеющимися на гребне. По мере подъема открывалась возможность касаться скалы и дополнительно регулировать движение. Теодор потирал ладони и потрясал огромными кулаками, предвкушая полет.
– Главное следить за клапаном и не допустить перегрева, – сказал он, перестав улыбаться. – Иначе упадем в небо. Глупая смерть.
– Смерть, достойная настоящего мечтателя, – ответил Ноланд.
– Да уж, наше восхождение – находка для поэта, – сказал Теодор, щурясь на светлое небо. – Как будто солнце берет шар руками и поднимает к себе…
Вереск сидел на земле и отдыхал от суетливого запуска.
– И как ты додумался до такого изобретения? – спросил он.
– Ну, тут мне гордиться нечем, – ответил Теодор. – Я всего лишь заказчик.
– Я уж подумал, что ты из тех сумасшедших ученых-изобретателей, о которых пишут романы, – сказал Ноланд.
– Ну уж нет. Я другой сумасшедший ученый. Уже за полдень – пора в путь.
Лететь решили втроем, поскольку при подъеме требовалось как можно больше рабочих рук – нужно следить за клапаном и отклонением траектории, избегать выступов на скале, чтобы не зацепиться и не повредить купол, устанавливать скальные крючья со страховкой. К задаче подошли максимально ответственно и со всеми предосторожностями – как иронично заметил Вереск, недопустимо лишать человечество великого открытия только из-за своей глупой гибели.
Они отвели лошадей к зеленеющему лугу пастись, собрали необходимые вещи и приступили к подъему. Ноланд вошел в раскачивающуюся корзину первым и занял место с краю гондолы, чтобы работать с крючьями. Ученые собрались в аэростате, и корзина приникла к земле. "С Богом!" – сказал Теодор и потянул за трос, закрывая клапан. Аэростат плавно поплыл вверх.
Ноланд посмотрел вниз. Песчаная земля становилась дальше. Они поднялись на высоту человеческого роста – еще можно легко спрыгнуть на землю. Внизу лежала свернутая кольцом веревка гайдропа, установленного для стабилизации аэростата. Она потихоньку разматывалась, виток за витком, и вот уже вытянулась во всю длину и повисла в воздухе. Купол раздулся и выпирал через ячейки канатной сетки, напоминая ветчину. Ноланд чувствовал, с какой мощью их тянет вверх, но вместе с тем представлял, насколько уязвим купол. Несмотря на все предосторожности подъем оказался в высшей мере рискованным: любое повреждение купола – и единственной задачей станет выживание. Ноланд обернулся к проплывающей сбоку скале и принялся за дело.
Поднявшись почти до четверти скалы, они намеренно остановились, чтобы вбить контрольные скальные крючья и продеть веревки. Снизу открывался вид на сокрытую долину и постройки Марракхи. Ноланд окликнул спутников: по дороге в их сторону галопом летел всадник, оставляя за собой клубы пыли и песка.
– Опять! – воскликнул Теодор. – Опять кто-то мешает нам. И в такой момент!
– Неужели? – сказал Вереск, приглядываясь к внезапному гостю. – Неужели он следил за мной?
Ноланд увидел знакомый красно-зеленый рыцарский плащ, на солнце блестела кираса. Сэр Арчибальд спрыгнул с лошади, отчего его мясистый живот содрогнулся. Рыцарь вскинул карабин и прокричал:
– Спускайтесь!
– Что ты здесь делаешь? – спросил Ноланд.
– Спускайтесь, или я прострелю шар.
Ноланд ускоренно соображал. Арчибальд снова выкинул фокус. Отпустил ли он Вереска из благородных побуждений или только для того, чтобы привести по его следу отряд? Но сейчас важно только одно. Они в крайне невыгодном положении, и Арчибальд решил этим воспользоваться. Пока что они поднялись не слишком высоко – при падении выживут. Арчибальд видит это и, по сути, угрожает им крушением. Да, на такое рыцарю хватит дурости… Однако разобьются они или спустятся и попадут в плен – экспедиция в любом случае потерпит неудачу. Выбор между пленом и смертью – плохой выбор, а шансов на успех нет совсем. Чтобы получить шанс, придется резко поднять ставку до максимума. Ноланд сам удивился своему отчаянному расчету.
– Продолжай подъем без остановок, – шепнул Ноланд Теодору, и тот, коротко кивнув, закрыл все клапаны. Аэростат начал ускоренно подниматься. Ноланд свесился вниз и крикнул:
– А как же твоя клятва?
Арчибальд выругался и выстрелил, но в небо.
– Ты не можешь в нас стрелять, – сказал Ноланд. Аэростат стремительно набирал высоту, страховку не устанавливали. Теперь падение означало только смерть.
– Я все могу! – закричал Арчибальд и прицелился в шар.
Так он и стоял, провожая дулом карабина поднимающийся аэростат, пока ученые не достигли вершины и не спрыгнули на площадку у ступеней. Палец на спусковом крючке подрагивал, но сам Арчибальд не шевелился, с головой погрузившись в противоречивые мысли.
Глава 29. Подземник
Когда купол поднялся выше горы, ветер повел его в сторону. Порыв рванул аэростат на скалу, корзина ударилась о камень, ученые вцепились в стропы и поручни и так повисли, сбитые с ног. У Ноланда промелькнула мысль, что Арчибальд все-таки выстрелил и теперь они падают, но купол был цел – их зигзагами несло вверх, корзина раскачивалась. Теодор, закусив губу, дергал за тросы клапанов, стараясь найти баланс, Вереск тянул за направляющие стропы. Толку было мало.
Корзина поравнялась с вершиной хребта. Теодор с ликующим возгласом показал пальцем на открывшуюся взору площадку. Но аэростат продолжал подниматься выше, норовя вырваться в небо, где буйный ветер унесет куда пожелает. Теодор открыл клапаны, и купол начал съеживаться. Тут аэростат вздрогнул, корзина накренилась – это размоталась до конца страховочная веревка и теперь натянулась как струна. Ноланд понял, что теперь их удерживает всего лишь один скальный крюк, вбитый им далеко внизу.
– Придется выпрыгивать! – крикнул Теодор. Ветер уносил слова, перетянутый веревками черный купол скрипел.
– Опусти пониже, – попросил Вереск.
– Пытаюсь, пытаюсь. Но могу не рассчитать, и тогда мы упадем.
– Мы вот-вот оторвемся! – крикнул Ноланд, выглядывая через борт.
– Сейчас разом открою все клапаны, и как только пойдем на снижение – прыгаем все разом, – скомандовал Теодор.
Ноланд открыл борт, плетеная дверца распахнулась настежь, ветер тут же прижал ее к корзине. Трое исследователей взялись за руки и по условному знаку спрыгнули. Нагрузка аэростата резко снизилась, корзину рвануло вверх, и страховочная веревка, скребущая по краю обрыва, лопнула. В последний момент опора вывернулась из-под ног – вместо прыжка получилось падение. Они рухнули на площадку, разбивая колени и царапая ладони о камни. Освобожденный аэростат взмыл в небо. Ветер ударил по черному куполу, бросил вправо, влево, затем подхватил и понес над вершинами гор вдаль.
Первым поднялся Ноланд и помог встать Теодору с Вереском. Они проводили взглядом аэростат. Черное пятно удалялось, ветер мял купол, нагретый воздух выходил через клапаны. Далеко на севере корзина зацепилась за горную вершину, шар порвался и вывернулся наизнанку. Остатки ткани некоторое время развевались на ветру, словно черное пламя, затем их унесло дальше, а корзина сорвалась вниз. Теодор отнял ото лба приложенную козырьком ладонь и мрачно кивнул.
Первые в жизни Ноланд находился так высоко. Ветер заставлял одежду трепыхаться на теле и свистел в ушах. Каменные громады Корифейских гор протянулись бесконечной цепью с севера на юг. С запада, откуда они с Вереском приехали, виднелись горные отроги, переходящие в равнины клеттских заповедников, а на востоке взгляд провожал серо-коричневые пики до самого горизонта – столь широк был горный массив. С площадки открывался вид на сокрытую долину, окруженную отвесными скалами, древние строения Кха казались разбросанными детскими кубиками. Фигуру Арчибальда было почти не различить, но ученые на всякий случай отошли от края подальше.
Теодор щурился от яркого солнца и мычал, потирая ушибы, но счастливо улыбался.
– Удалось… удалось! Как я и предполагал, это смотровая площадка. Прекрасный дозорный пункт и обсерватория, – сказал он, осматриваясь.
Они оказались посреди круглого, как тарелка, уступа, шагов тридцать в диаметре. По краям сохранились остатки перил. С одной стороны скала поднималась выше, образуя стену, и там виднелся прямоугольный дверной проем, сложенный из отесанного камня. Деревянная дверь за сотни лет под солнцем и ветром превратилась в ветхую скорлупу, но была заперта. Ноланд взялся за бронзовую ручку и надавил вбок. Дверь перекосилась, как доски старого забора, образовалась широкая щель. Он просунул руку внутрь и снял щеколду. Дверь открылась, показав уходящие вниз каменные ступени из желтого камня в прожилках. Ученые зажгли фонарь и двинулись внутрь по узкому коридору.