У Ноланда перехватило дыхание, когда он осознал, что они спускаются в мастерскую самого Тидира Знающего, Вечного хранителя Пути. Никто даже из самых удачливых исследователей Пятой эпохи никогда не приближался к подобной исторической святыне. Цель экспедиции находилась уже рядом. Сердце стучало как колеса паровоза.
Спуск привел к длинному залу-галерее. Вдоль стен стояли верстаки и стеллажи со всевозможным оптическим оборудованием. Оранжевое пламя фонаря плясало на бронзовых и медных устройствах, выпуклые линзы покрывал мохнатый слой пыли, делая их похожими на сомкнутые веки неведомых чудовищ. Ноланд провел пальцем по бронзовой трубке, оставляя блестящий след чистого металла. Увиденное всколыхнуло воспоминания о разговоре с Ликургом у телескопа.
– А Тидир любил посмотреть на небо, – сказал Теодор, поднимая огромную руку с фонарем вверх. – Хотя мне сложно определить точное назначение этих устройств. Простого телескопа тут даже не найти!
– Вдруг сфера Тидира лежит где-то здесь? – спросил Ноланд, разглядывая странные приборы.
– Вряд ли, – отозвался Вереск. – В дневнике говорилось, что сфера исключительно важна. Упоминалось о могуществе. И если это энигма, то ей не место среди технического оборудования.
– Да, похоже, тут просто склад, – сказал Теодор, – не будем задерживаться.
– Смотрите – впереди свет! – сказал Вереск. Он вглядывался в глубину галереи и поглаживал бородку. – Не понимаю… слишком он бледный для огня или солнца.
Ноланду показалось, что он уже видел подобное свечение: холодное, бледное, с едва уловимой желтизной. Он предположил бы, что сквозь ниши проникает лунный свет, если бы снаружи сейчас не стоял солнечный день. Они подходили к концу галереи. Вблизи стало возможным различить круги света, в беспорядке рассыпанные по стене. Теодор хмыкнул и ускорил шаг, Ноланд с Вереском еле поспевали за великанскими шагами.
Теодор вырвался вперед. Когда подоспели остальные, он стоял, запрокинув голову, и улыбался, в глазах блестели слезы. Археолог потряс громадными руками и объявил:
– Перед вами, коллеги, живая легенда. Без сомнения, вы узнаете мифический подземник!
Прямо из толщи скалы выходили древесные ветви и, плавно изгибаясь, ползли по камню вверх и в стороны. От толстых сучьев отделялись веточки потоньше, они росли более кудряво, но не гнулись. Рельефная серая кора напоминала ствол липы или старого тополя. На этом сходства с известными деревьями заканчивалось. Крупные остроконечные листья были голубого оттенка и влажно блестели, но замереть исследователей в удивлении заставили плоды дерева.
В окаймленной листами полукруглой чашечке находилась жемчужина величиной с сортовое яблоко, тонкие жилки охватывали ее как пальцы и смыкались. Необыкновенный шарообразный плод испускал мягкое ровное сияние, и такими чудесными светильниками были усыпаны все ветви. Дерево оплетало торцевую стену галереи, ветви достигали потолка – сверху свешивались плоды, словно маленькие луны. Серые ветви с голубыми листьями осторожно огибали контур дверного проема.
Теодор Бремер ласково гладил шершавую кору.
– Идите скорей сюда, – махнул он рукой, – рассмотрите это чудо!
Ноланд с Вереском охотно повиновались. Ноланд дотянулся до ближайшего плода и бережно накрыл его рукой – свет струился между пальцами, подсвечивая сосуды по краям красным цветом. Жемчужина была прохладной.
– Отец, это самый настоящий подземник! Волшебное древо, которое Тири-Эж подарили дверганцам на заре Эры людей две с половиной тысячи лет назад. Они освещают города подземного народа вместо солнца и фонарей…
– Да, все как в сказках. И судя по всему, мы встретили лунную разновидность, ведь плоды солнечного подземника теплые и светят подобно огню. – Теодор бросил взгляд на Ноланда и продолжил: – Уж я-то знаю, я все про дверганцев читал, когда в молодости увлекался.
Вереск потушил керосиновый фонарь.
– Не хочу осквернять чудесное сияние нашим огоньком, – сказал он. – Да и топливо нужно беречь. Кто знает, что нас ждет ниже.
Ноланд заглянул в дверь. Вниз круто спускались ступени, вдоль стены змеилась ветвь подземника, освещая путь.
– Такими темпами мы скоро доберемся до подножия горы, – сказал он.
– Если в мастерской нет подвальных уровней, на что я сильно надеюсь, – сказал Теодор, – то цель наша близка.
– На выходе ждет сэр Арчибальд, – напомнил Вереск.
– Хуже того, – сказал Ноланд. – Я думаю, там будет также весь отряд.
Теодор развел руками и с улыбкой, обнажившей крупные зубы, рассудил:
– Коллеги, вы чересчур поспешны. Мало ли что случится, пока мы доберемся до нижней галереи. Кроме того, не факт, что получится открыть дверь.
– Предполагаешь, что мы останемся замурованными? – спросил Вереск без всякого беспокойства.
– Никаких предположений. Мы проникли в обитель тайн мира – я не знаю, что нас ждет за любым из поворотов.
– Я тут подумал, – сказал Ноланд, – внизу мы можем встретить самого Тидира Знающего. За работой.
Все замолчали.
– Действительно, – сказал с воодушевлением Теодор. – Ведь он Вечный хранитель. Возможно, он до сих пор здесь!
– Думаете, он будет рад нас видеть? – спросил Вереск.
– Почему нет? Мы ищем знания – хранители Пути поощряют такие стремления.
Вереск хмурился и медленно поглаживал бородку.
– Обычные хранители – да. Но миссия Вечных хранителей нам полностью не известна. Почему-то же они пропали с наступлением Пятой эпохи, скрылись от людей. Друзья, когда мы зашли сюда, я впервые ощутил сомнения. Не вторгаемся ли мы в области, запретные для простых людей.
Ноланд вспомнил разговор с хранителем в заброшенной таверне и сказал:
– Я думаю, мы поступаем правильно. Человек должен искать истину, это естественно. Но где? В собственных размышлениях? Тогда она будет субъективна. Спрашивать у людей? Они расскажут выгодную для них версию, как делают, например, баалисты. Поэтому нужен надежный первоисточник. Так уж получилось, что мы стараемся не только для себя, но и для человечества – мы ищем первоисточник, истинную версию эпохальных событий.
– Вижу, ты немало размышлял во время путешествия, – улыбнулся Вереск.
Ноланд пожал плечами и сказал:
– Помните, я рассказывал о пазле и новом мире – золотом веке разумных, праведных и благородных людей? Я пришел к заключению, что такой мир может существовать только на фундаменте из истины.
– Да! – внезапно гаркнул Теодор. – Это как строительство нового здания. Каждый факт о мироздании подобен кирпичу. А сейчас у нас есть шанс заложить кирпич величиной с гору!
– Вы все говорите правильно, – сказал Вереск и вздохнул. – Но если этот новый кирпич будет слишком отличаться от уже наполовину построенного здания, то знаете, что произойдет?
Разговор прекратился. Несколько минут каждый молча прокручивал в голове череду последствий.
Нижний зал оказался рукотворной пещерой с правильными геометрическими формами и походил на холл огромного замка. Исследователи вышли в зал под потолком и спустились по изогнутой лестнице. Шаги по каменным ступеням отдавались эхом. От лестницы вправо и влево расходились ярусы галерей с мебелью и книжными стеллажами, но все они были пусты, словно кто-то нарочно забрал все перед уходом.
Пространство наполнял свет подземника, яркий от тысяч плодов. Могучий ствол дерева, который они не смогли бы обхватить и втроем, поднимался от пола и уходил в потолок сквозь скалу, ветви расползлись по стенам и потолку. В основании ствола серая кора была грубой и в расщелинах, виднелись основания узловатых корней, уходящих в землю на неведомые глубины.
Теодор бросился к дереву и достал мерную ленту. Обойдя вокруг ствола несколько раз, он записал измерения в журнал и сказал:
– Без сомнения, подземник посадил хранитель Тидир после взятия Марракхи. А зная дату захвата города, мы можем определить скорость роста этого удивительного дерева…
Тем временем Ноланд подошел к каменной двери в глубине зала и окликнул спутников:
– А вот и выход в долину.
– Только не открывай, мы еще не все осмотрели, а там рыцари, – напомнил Вереск.
Теодор внезапно хлопнул себя по лбу и расхохотался:
– Ноланд, Вереск, теперь я понял, что значит изображение луны на двери! Это банальное напоминание, что открывать дверь допустимо только ночью, иначе солнечный свет погубит подземник. Но разве можно было бы сделать такой вывод снаружи?
Посередине зала располагался низкий каменный фонтан с питьевой водой. После долгих переходов среди каменных стен и потолков даже сам вид льющейся воды приятно освежал. Вода мерцала под светом подземника, словно родник под луной. Ученые утолили жажду и остановились на короткий привал, поскольку спуск и исследование верхних этажей заняли несколько часов.
Одну стену сплошь покрывало оружие Четвертой эпохи: одноручные и двуручные мечи с широкими прямыми клинками, кинжалы с узорчатыми рукоятями, топоры и секиры. Но это не была оружейная или склад кузнеца – здесь находились изысканные образцы, словно в трофейном зале. Секции с разными типами оружия разделялись комплектами доспехов, одетыми на манекены. В бронзе и меди, в стали и железе те стояли долгие столетия, словно вечные стражи тайн мира.
Ноланд задержал взгляд на полном рыцарском доспехе конца Четвертой эпохи. Чтобы взглянуть в темную и безмолвную прорезь шлема, пришлось задрать голову. Неужели нашелся гигант, которому такой доспех по размеру? Узоры на выпуклом нагруднике переливались холодной сталью, руки в латных перчатках лежали на гарде обнаженного меча, касавшегося острием пола. Из-за глухого шлема и закрытых кольчугой сочленений доспехов не был виден сам манекен. Ноланд постучал по нагруднику и задумчиво улыбнулся, услышав звон полого металла.
По контуру зала располагалось несколько комнат разного размера, все они были не заперты и пусты, если не считать останки мебели. Теодор предположил, что здесь квартировались ассистенты или находились небольшие склады.