– Вернемся к моим условиям. Наша страна переживает не лучшие времена. Культ баалов зародился в Нааре, но заботится только о своем процветании. В Царской палате заседают либо их фламины, либо бесхребетные слизняки. Я – патриот и добьюсь для Наара былого величия. Я основал Ложу возрождения. Скажем так, мы подкрепляем нашу политику изучением истории, и мне нужны опытные профессионалы. Я предлагаю вам принять участие в наших исследованиях.
– Полагаю, альтернативу нам продемонстрировали только что? – сказал Теодор.
– Так точно, – кивнул князь.
– Говорят, в халиру любят притчи даже больше, чем деньги, – сказал Ноланд. – Вы знаете притчу об осле, которого можно заставить спуститься к водопою, но нельзя заставить пить?
Князь молчал и смотрел на него. В темных глазах невозможно было прочесть ничего.
– Я буду работать на Ложу возрождения, если вы отпустите остальных, – сказал Ноланд.
Теодор замотал головой и похлопал сына по плечу. Шактаэль усмехнулся, блеснув зубами, и сказал:
– Ты-то мне зачем? Меня интересует Теодор Бремер.
– Тогда мои условия такие же, – сказал Теодор не задумываясь. – Я приму участие в ваших исследованиях, но все из моей команды покинут страну без проблем.
– Ты будешь изучать интересующие нас области с усердием и ничего не утаивая, – сказал князь.
– По-другому я и не умею.
– И никогда не сбежишь от своих обязанностей.
– Даю слово.
Шактаэль хлопнул в ладоши и бешено их потер. Глаза сверкали темным огнем.
– Начинаем сегодня! Прощайся со своей командой, нас ждут дела.
Из мастерской Тидира вышли двое солдат, они вели перед собой пленника, выкрутив тому руки. Он брыкался и удивленно крутил головой по сторонам. Длинные распущенные волосы мотались из стороны в сторону. Солдаты шатались, с трудом удерживая в руках вздутые от мышц запястья. Создавалось впечатление, что это не они ведут пленника, а он тащит их вперед, как запряженный вол. Его подвели к князю. Коренастая фигура распрямилась, порванная рубаха обнажила широкую волосатую грудь и круглый мясистый живот с красными вздутыми шрамами. Рыцарь ошарашенно уставился на князя.
– Подействовало! Ты жив! – воскликнул Ноланд.
Исследователи нашли в себе силы улыбнуться. Арчибальд не нашел. Он озирался, глаза распахнулись от ужаса, когда он увидел десятки расстрелянных рыцарей.
– Все мертвы, – растерянно проговорил он и закашлялся.
– Поплатились за преступление, – сказал князь.
– Он тоже из нашей экспедиции, – поспешно сказал Ноланд.
Шактаэль брезгливо посмотрел на Арчибальда и отмахнулся.
– Один час, – сказал он, обращаясь к Теодору. – И чтобы все они покинули долину. Не то передумаю.
Ноланд, Арчибальд, Вереск и Теодор собрались в доме Теодора, в уютном кабинете из желтого камня. Время поджимало, обсудить нужно было столь многое, что никто не решался начать. Теодор разлил в металлические походные кружки тоник. Они пригубили сладко-горький напиток, и Арчибальд сказал:
– То есть внезапный побег из-под носа наарских солдат отменяется?
– Я дал слово и останусь здесь. Уж кому-кому, а рыцарю такое объяснение понятно, – сказал Теодор. – Но ситуация на самом деле сложилась неплохая.
– Ты остаешься в заложниках, – покачал головой Ноланд. – Как теперь ты будешь работать над своим исследованием?
– Во-первых, исследование не мое, а наше. Во-вторых, выше нос! Подумай, какая удача – я получил доступ к наарским источникам! Уникальный шанс приобщиться к тайнам, до которых раньше было не дотянуться.
– Ты всегда был оптимистом, – улыбнулся Вереск. – Но не забывай, как опасно связываться с подобными группировками. Князь Шактаэль слишком амбициозен и неразборчив в средствах. И зачем ему такие исследования? Не чернокнижник ли он, как погибший барон?
– Вряд ли. Тут что-то другое… И я узнаю это первым, – сказал Теодор. – Нашу переписку, конечно, будут просматривать, но что-нибудь придумаем. Коллеги! Великая загадка Эпохи рока дрогнула перед нами. Суть произошедшего на стыке эпох еще не ясна, нужно продолжать поиски, но мы узнали про баалов! Мы совершили открытие!
– Сферы больше нет, только мы видели истинный порядок вещей, – сказал Ноланд. – На нас легла ответственность донести это до людей.
– Я пойду к Великому Магистру ордена, – сказал Арчибальд. – Я единственный выживший из отряда. Миссия отряда выполнена… к сожалению… так что я теперь формально возвращаюсь с победой. Я сделаю все, чтобы орден избавился от заразы и обрел былое благородство настоящего рыцарства.
– А я обнародую перевод дневника Тидира, – сказал Вереск. – Князь не отдает оригинал, но у меня сохранились черновики и копии перевода. Напишу монографию. Университет короля Вистана разнесет весть по всему научному сообществу.
– Сложно будет что-либо доказать без оригинала, – вздохнул Теодор.
– У меня есть еще кое-что, – сказал Вереск, хлопая по сумке. – Книга Тидира из мастерской куда больше первого дневника. Я займусь изучением и переводом и уверен, что многое еще смогу прояснить.
Теодор ликующе засмеялся, громадными ручищами схватил и потряс ладонь Вереска.
– Ноланд, – сказал Теодор. – С тебя диссертация. Вереск сполошит лингвистов, а мы зайдем через исторический факультет. У меня тут много материала и заметок, нужно будет подготовить основательную научную публикацию с взаимными ссылками. Научное сообщество Северного Сандарума дрогнет от наших открытий!
Ноланд замер, в животе возникло неприятное чувство пустоты.
– Отец, я не знаю, как сказать…
– Что такое?
– Я решил не становиться историком или археологом. Я даже на закончил университет.
Теодор открыл рот. Голубые глаза похолодели, он непонимающе заморгал.
– Но что случилось? Как ты будешь жить без этого?
– Дело в том, что история, тем более, археология изучает внешнюю сторону событий и вещей. Как и любая наука вообще. Я же за это лето понял, что меня влечет не оболочка, а суть явлений, их смысл. Не знаю, кто я, но проводить раскопки или писать диссертации – не по мне.
Он не мог смотреть на отца, стыдно было смотреть и на Вереска. Но когда он поднял взгляд, Теодор улыбался. Грубым пальцами он промакнул глаза и сказал:
– Я так рад, что ты решился пойти своим путем! Продолжать мое дело – тоже хорошо, но личный выбор, как когда-то сделал я, – вот на что я надеялся. Диссертацию я допишу сам. С моим авторством ее примут с большим доверием, тем более тема предстоит щепетильная. Но скажи, чем хочешь заниматься ты?
Ноланд подумал и понял, что его работа уже начата.
– На протяжении всего похода я писал подробный дневник. Я оформлю его в виде документальных путевых заметок и опубликую. Так о наших исследованиях узнают не только ученые, но и все люди!
Теодор хлопнул Ноланда по плечу так, что заныли кости.
– Прекрасно! – воскликнул ученый. – Твоя книга будет подобна тем героическим историям, которыми ты зачитывался. А значит, ей будут зачитываться и другие. А скептики найдут подтверждение твоих слов в наших с Вереском научных работах! Тем временем сэр Арчибальд займется очищением ордена.
– Что ж, грядут большие перемены! – сказал Арчибальд.
– А Вереск оказался прав, – сказал Ноланд. – Тогда в мастерской Тидира мы говорили о поиске истины – вдруг найдем такой кирпич, что он будет отличаться от уже построенного порядка вещей. Так и произошло.
– И что это значит? – спросил Арчибальд.
– Значит одна часть людей будет бороться за старое, а другая – за новое, – сказал Вереск, поглаживая бородку. – О спокойствии можно забыть навсегда.
– Главное в эти неспокойные времена помнить, кто мы есть и что отстаиваем, – сказал Теодор.
– Истину! Какой бы она ни была, – поднял кружку с тоником Арчибальд.
Теодор кивнул и сказал:
– Нарекаю наш союз Братством сферы. Отныне каждый из нас будет стараться донести до людей увиденное в сфере, защищать и познавать открывшийся нам кусочек истины.
– Воистину, – сказал Ноланд.
– Воистину, – повторили остальные.
Торжественно выждав минуту, Теодор поднялся и сказал:
– А теперь, коллеги, прошу меня извинить, мне надо поговорить с сыном наедине.
Они остались вдвоем, и Теодор сказал:
– Может статься, что я останусь в Нааре на долгие годы. Быть может, на десятки лет. Вместе с тем ты доказал свою зрелость и самостоятельность, и я могу тебе открыть свою тайну. Может быть, ты уже и сам обо всем догадался…
Глава 32. С высоты тополя
Ноланд, Вереск и Арчибальд покинули сокрытую долину вместе и остановились в гостинице "Последний остролист" в Самородке. Вереск на пассажирской карете отправился через горы на восток, чтобы в ближайшем наарском городе сесть на поезд. Оттуда его ждала долгая поездка по всему Сандаруму в Мору. Перед отъездом лингвист сердечно обнял Ноланда и пожал руку Арчибальду. Условились вести переписку по мере продвижения дел и телеграфировать в случае важных событий.
Ноланд с Арчибальдом выехали на тракт вдвоем, но первый же перекресток разделил их дороги. Рыцарь направил коня на север вдоль леса Ружфур, чтобы по пути в Луарцию совершить паломничество к руинам башни хранителя Дерека. Он чувствовал себя опустошенным и счел необходимым приобщиться к древней рыцарской святыне. Прощались коротко. Арчибальд попросил принести извинения господину Ферапонту за доставленные неудобства. "Если он остался жив", – добавил рыцарь, отводя взгляд.
Северный тракт, которого Ноланд с Вереском избегали в начале пути, открылся перед Ноландом широкой мощеной полосой, теряющейся на западе в утренней дымке. Ехать было легко и безопасно, встречались торговые фургоны, пассажирские и почтовые кареты, даже пешие путешественники. Ноланд чувствовал, как вливается в привычный мир, который по-прежнему полон деловых забот и житейских дел. Ноланд и раньше ощущал себя не от мира сего, а теперь между ним и людьми лежали не только фантазии, но и уникальный опыт. За лето Ноланд переменил отношение к себе, увидел новую грань реальности. Возвращаясь в привычный мир, он словно перебирал ящик со своими детскими игрушками.