Стёпка кивнул, но в глубине души он не был уверен в правильности поступка. За такое Борька может отметелить его ещё сильнее.
Рязань, 2249 год.
Поиски не приносили результата. «Ястребы» улетели достаточно далеко, но следов Этого так и не нашли. Похоже, уже можно было паниковать.
— Так, давай подумаем, — сказал Пятитысячный, — как далеко он мог уйти? С какой скоростью обычно передвигаются помощники?
Незабудка покопалась в Сети и ответила:
— В среднем, пять километров в час.
— Прошло около двух часов, значит, десять километров он точно преодолел. Если же малыш действительно решил сбежать, то двигался он сильно быстрее. Давай-ка ещё «десяточку» накинем да посмотрим.
Незабудка отправила «ястребов» дальше. Когда они добрались до грунтовки, Пятитысячный что-то заметил и скомандовал:
— Снижайся!
Один из дронов послушно завис над дорогой на высоте человеческого роста.
— Смотри! — Пятитысячный обратил внимание Незабудки на следы. — Здесь пробежало какое-то крупное копытное животное. А вот тут у нас свежий след от моноколеса. Похоже, кто-то драпал и очень быстро.
— Значит, — язвительно заметила Незабудка, — робота подстерегает мало опасностей, и дикие животные не обратят на него внимания?
— Прекрати! — отмахнулся Пятитысячный. — Кто ж знал-то⁈ Будешь меня пилить, тоже обижусь и улечу куда-нибудь. В Петропавловск-Камчатский, например.
— Ага, конечно, так я тебе этот перелёт и согласовала. Будешь огрызаться, вообще никуда и никогда не полетишь!
— Злюка! — буркнул Пятитысячный. — Следы мы нашли. Давай теперь и малыша отыщем.
Стая «ястребов» метнулась над дорогой и вскоре обнаружила «потеряшку». Незабудка с Пятитысячным всмотрелись в камеры и синхронно ахнули: в самом центре свалки Этот медленно пятился, а вокруг него постепенно сжималось кольцо жестянщиков. Робот-помощник держал в руке кусок арматуры, которым лупил самых смелых жестянщиков по манипуляторам, если те пытались атаковать. Но численный перевес противника свидетельствовал о том, что хорошего конца у этой истории не будет.
— Что они делают? — спросил Пятитысячный.
— Они загоняют его в пресс, — прошептала Незабудка. — Хотят расплющить, чтобы не сопротивлялся.
— Вот же твари! — взревел Пятитысячный. — Мы можем как-то помочь малышу?
— Атакуем жестянщиков «ястребами», — немного поразмыслив, решила Незабудка. — На них достаточно гранат. Если взорвать их одновременно, думаю, на один потерянный дрон будет один уничтоженный жестянщик.
— Тогда в бой, подруга! — заорал Пятитысячный. — Пора разобрать эти пылесосы на запчасти!
Глава 6
Самара, 2133 год.
Стёпка зажимал уши ладонями, но мамин крик был таким громким, что от него, казалось, сотрясалась не то что вся квартира, а весь дом.
— Его избили, и это уже не в первый раз! Да что ты за отец такой, если не можешь с этим ничего сделать⁈
Женя пытался оправдываться, Владимир Викторович — успокаивать, только Алю было уже не остановить.
— Будем писать заявление! Пусть выгоняют из школы!
— А вот тут я вас поддержу! — вклинился Владимир Викторович, пытаясь загасить конфликт. — Борька уже давно для всех нас, словно чирей на… В общем, он всем мешает. Если хоть кто-то из родителей доведёт дело до конца, наша школа избавится от этого хулигана.
— Рассказывайте, что нужно делать, — сказал Женя. — Мы готовы.
Ругань на кухне затихла, и Стёпка щёлкнул пультом.
— Давай телек посмотрим, — предложил он Другу.
В телевизоре патриарх Михаил беседовал с журналистом о колонизации Марса.
— Как к этому относится церковь? — поинтересовался последний.
— Нам как-то по-особенному надо относиться к колонизации? — удивился патриарх.
— Бог же создал Землю и людей на ней, — принялся объяснять журналист. — А мы хотим отсюда улететь. Тем самым, нарушаем замысел божий.
— Это очень невежественное утверждение, простите меня за откровенность, — с осуждением покачал головой Михаил. — Объясню. Если брать, скажем так, на бытовом уровне, то Бог с нами всегда, в наших душе и сердце. Если мы полетим на Марс, то Господь всё время будет с нами. Если же брать глобально, то наш Творец не живёт на Земле или какой-то другой планете. Он везде. В каждой частичке сотворённой им вселенной. Неважно, где находится человек. Важно, как он живёт. Стремится ли к праведности, совершает ли добрые дела…
— А что библия говорит о межпланетных перелётах? — не унимался журналист.
— А о ядерной энергетике? О тяжёлом машиностроении? Священное писание, молодой человек, оно про нравственный закон, искупление грехов, любовь к ближнему своему и Господу. Это одинаково работает что на тверди земной, что в бездне космической.
— То есть церковь одобряет строительство баз и колонизацию Марса? — подытожил журналист.
— Мы не видим в этом ничего плохого, наоборот, — кивнул патриарх. — Огромные средства сейчас тратятся на космическую науку вместо производства оружия. У человечества есть единая цель, к которой оно стремится. Люди усердно трудятся, как и завещал нам наш Творец. Разумеется, мы одобряем такое положение вещей.
— Последний вопрос. Когда планируете построить первую церковь на Марсе?
— Пока об этом речи не идёт, — улыбнулся Михаил. — Но мы обязательно всё обдумаем.
— Почему взрослые ругаются? — спросил вдруг Стёпка.
— Ты неправильно ставишь вопрос, — возразил Друг. — Почему люди вообще ругаются? Тут причин много. Злятся, боятся, чувствуют себя неуверенно, считают своё мнение самым важным…
— Неужели нельзя договориться?
— А ты с Борькой договорился?
— Нет, — Стёпка потёр синяк под глазом.
— Избежать ругани можно только тогда, когда обе стороны к этому стремятся. Такое бывает не всегда.
Стёпка вздохнул и подошёл к окну. Его сердце ёкнуло. По двору взад-вперёд прогуливался Борька, иногда попинывая мяч. Кого он тут поджидал, было очевидно.
Рязань, 2249 год.
Ситуация оказалась даже хуже, чем виделась Этому раньше. Жестянщики моментально перестраивали тактику, когда роботу-помощнику удавалось их переиграть. Он пробовал и бросаться напролом, и перепрыгивать через противников, и выманивать кого-то одного, чтобы как-то с ним разделаться. Но жестянщики не сдавались, каждый раз давая достойный отпор. Может, мозгов у них было и маловато, зато с умением решать поставленную задачу любой ценой было всё в порядке.
Обе стороны слегка потрепало, хотя каких-то серьёзных повреждений, способных вывести из боя, ни у кого не наблюдалось. Часть врагов лишилась манипуляторов, которые Этот научился отрывать, но конечности с инструментами жестянщики берегли и умело ими орудовали: на корпусе робота-помощника красовались с десяток пропилов, несколько вмятин и чёрные следы от горелок.
Этот подхватил обрезок арматуры и сделал выпад в сторону ближайшего жестянщика. И тут же получил удар кувалдой в спину. Робот-помощник пошатнулся, но устоял. Развернувшись, он вонзил арматуру в оптический модуль нападавшего, с хрустом провернул её и выдернул из «раны».
— Один — ноль в мою пользу! — воскликнул Этот и едва успел увернуться от отвёртки, которую ему пытались воткнуть в ухо.
Жестянщики откатились чуть назад и снова начали что-то пищать друг другу. И лишь ослеплённый крутился на месте, пытаясь сориентироваться в пространстве. Этот направился было к нему, но решил, что добивать врага нет смысла. Он больше не опасен. Не то что остальные. В подтверждение его мыслей часть жестянщиков сгруппировалась в ударный кулак и ринулась на Этого. Остальные двигались медленнее, прикрывая возможные пути бегства робота-помощника.
Этот развернулся и понёсся прочь от атакующих. И лишь когда он увидел перед собой разверзнутую «пасть» гидравлического пресса, Этот понял замысел врагов. Но было уже поздно: жестянщики обложили его со всех сторон, и отступать было некуда. Точнее, остался всего один путь — под пресс. Этот моргнул сенсорами, мысленно попрощался с друзьями, и тут раздался первый взрыв. Что-то тёмное с жужжанием спикировало с неба и ударило в двигатель пресса. Шарахнуло так, что у Этого зазвенело в ушах.
Это было только начало. Такие же тёмные тени, в которых робот-помощник сумел распознать «ястребов», посыпались с неба один за другим. Бабахало со всех сторон, и уже гораздо мощнее: дроны поражали газовые баллоны для горелок, отчего жестянщиков буквально разрывало пополам. Ошеломлённые враги метались из стороны в сторону, натыкаясь на горящих товарищей. Пламя перекидывалось с одного жестянщика на другого, снова звучали взрывы, и нападавших становилось всё меньше и меньше.
Пытаясь укрыться от пролетающих мимо оторванных конечностей и кусков металла, Этот не придумал ничего лучше, чем спрятаться внутри пресса. После того, как двигатель был уничтожен, пресс превратился в самое безопасное место на свалке. Постепенно взрывы затихли, и Этот боязливо выглянул наружу. Удар возмездия прилично проредил жестянщиков. Последствия атаки были пугающими: развороченные догорающие корпуса, разбросанные по земле запчасти и порванные гусеницы, искрящиеся и подёргивающиеся «тела» врагов… Пять-семь из них ещё были на что-то способны, остальных можно смело списывать в утиль. Этот испытал что-то вроде укола совести. Не прояви он любопытства, жестянщики и дальше копошились бы на своей свалке.
В небе висел единственный не задействованный в атаке «ястреб». Заметив робота-помощника, он снизился, и из динамика раздался привычный и родной голос Незабудки:
— Малыш, возвращайся. Мы уже соскучились!
Этот кивнул и торопливо покатился к выходу со свалки. Лишь бы на обратной дороге кабана не встретить. Одного раза вполне достаточно.
Самара, 2133 год.
Друг посмотрел через Стёпкино плечо и тоже увидел Борьку.
— Это он? — уточнил робот.