Стёпка кивнул.
— Пойдём пообщаемся? — предложил Друг.
Мальчик поёжился. Добровольно получать «добавки» совершенно не хотелось.
— Я не дам тебя в обиду, — сказал Друг. — Всё будет хорошо.
— Родители запретили мне выходить из дома! — Стёпка попытался привести последний аргумент.
— Мы быстро. Никто и не заметит.
Они прошмыгнули в коридор и бегом выскочили за дверь. Стёпку немного потряхивало. Друг же был невозмутим. Ему-то бояться нечего!
Мальчик и робот вышли из подъезда и прямиком направились к Борьке. Тот оторопело замер, не ожидая от Стёпки такой смелости.
— Ты пришёл извиниться и попросить прощения? — поинтересовался Друг.
— Я пришёл сказать, — надменно произнёс Борька, — что если твои родаки накатают на меня заяву, то ты — труп!
— Ха. Ха. Ха, — Друг не засмеялся, а проговорил это по слогам. — Какой ты, однако, смелый. Мало того, что из школы вылетишь, ещё и на учёт загреметь хочешь?
— Я с ним разговариваю, а не с тобой, железка! — крикнул Борька.
— А он с тобой разговаривать не хочет. Это понятно?
Борька плюнул на землю, подбежал к своему мячу и со всей дури пнул его, целясь Другу в голову. Робот не стал уклоняться, молниеносно выставил руку, поймав «снаряд», а затем отправил его обратно в Борьку. Мяч попал хулигану в грудь, и тот плюхнулся на свои тощие ягодицы. Стёпка захихикал, прикрывая рот ладонью.
— Ты, что, три правила робототехники не знаешь? — обиженно заголосил Борька. — Ты не имеешь права причинять мне вред!
— Для футболиста ты неплохо начитан, — констатировал Друг. — Но кто тебе сказал, кожаный мешочек, что я обязан ими руководствоваться? У меня нет никаких ограничений. Могу тебе ремня всыпать или за ухо к родителям отвести.
— Что⁈ — глаза Борьки потемнели от ярости. — Тогда держись, жестянка!
Борька разбежался и с разлёта влепил ногой Другу по корпусу. Раздался такой хруст, что Стёпке второй раз за день захотелось закрыть уши руками. Борька упал и завыл, схватившись за правую ступню.
— Думаю, у тебя перелом, — Друг склонился над Борькой. — Можешь орать, сколько влезет, а вот ногу не трогай. Я вызываю «скорую», дальше врачи уже сами разберутся.
Рязань, 2249 год.
Прошло уже больше месяца, как Этот окончательно обосновался в «Турлатово». Друзья решили, что вместе им будет веселее и общение скрасит Н101 печаль об утраченном человечестве. Про инцидент на свалке никто не вспоминал. Уж очень некрасивая ситуация получилась: роботам пришлось воевать с роботами. Скажи кому — не поверят!
Этого подлатали и устранили все повреждения корпуса. Теперь он снова выглядел так, словно вчера сошёл с конвейера. Правда, Этот попросил не менять ему крышку транспортировочного отсека, а просто наложить на «рану» заплатку, чтобы у него остался на память хотя бы один «боевой шрам».
Пятитысячный периодически улетал в рейсы, именуемые им командировками, а когда возвращался, упрямо пытался отыграться в карты. В его отсутствие, если Незабудка была занята, Этот катался по лётному полю и следил за заправщиками. У него теперь был именной пропуск в сервисную зону аэропорта. В остальное время они с Незабудкой пели в караоке или играли в местном спортзале в баскетбол, снова призвав на помощь роботов-уборщиков. Однажды Этот съездил в город и привёз оттуда много настольных игр, чтобы разнообразить досуг. Карты не то чтобы надоели, просто хотелось чего-то нового. Постепенно и настолки стали утомлять.
В этом заключалась главная проблема машин. Людям проще справляться с рутиной: они умеют переключаться, могут вообще всё бросить и недоделать, резко поменять планы и заняться другим делом, придумать что-то новое. Роботы были устроены иначе. К работе они относились спокойно, даже к самой нудной, а вот бездельничать и получать от этого максимум удовольствия так и не научились. Даже роботы-помощники, которые, казалось бы, были ближе всего к людям по всем показателям.
Пятитысячный вернулся из командировки в четверг. В этот раз он летал куда-то на Кавказ и привёз оттуда множество великолепных снимков гор. Незабудка восхищённо охала, а Этот хлопал за неё в ладоши. Когда фотографии закончились, Н101 сказал:
— Надо что-то делать.
— Ты о чём? — спросила Незабудка.
— С людьми что-то делать. Я без них от тоски загнусь.
— То есть тебе с нами невесело?
— Весело, но всё равно чего-то не хватает. Вот, смотри, — начал объяснять Этот, — что будет, если у тебя забрать твой аэропорт или у него — самолёт?
Незабудка ахнула.
— Даже представить себе такого не могу!
— Вот! И ты, и Пятитысячный, несмотря на отсутствие людей, всё ещё при деле. Выполняете свои основные функции. И заправщики с уборщиками тоже. А меня для чего создали? Правильно, для работы с людьми. Развлекать, опекать, ухаживать. Только вокруг никого нет, и работать не с кем.
Незабудка произвела в «голове» сложные математические вычисления.
— Я счастлив, что у меня есть такие друзья, как вы, — продолжил Этот, — но не могу быть полностью счастлив, пока рядом не появятся люди.
— И что ты думаешь делать? — включился в разговор Пятитысячный. — Есть какие-то мысли?
— Есть кое-какие идеи. Во-первых, я хочу поискать людей. Вдруг кто-то не захотел улетать и остался. Шансы малы, но времени-то у меня завались. Во-вторых, можно найти или построить космический корабль и полететь на другую планету, чтобы попросить хоть кого-то из людей вернуться.
— По первому пункту. Вряд ли. Я много где летал и признаков присутствия человека не встречал ни разу. Но я скину весь свой архив фото и видео, пусть Незабудка через нейросеть прогонит. Вдруг я чего-то не заметил. По второму пункту. Ты умеешь строить космические корабли? Или хотя бы управлять ими?
— Нет, — грустно ответил Этот.
— Тогда тебе надо научиться.
— Но как?
— Отправляйся в Библиотеку имени Ленина в Москве. Там вообще всё есть. Просто многие материалы по сети недоступны, нужно на месте изучать.
— Так, своим ходом я не доберусь, — Этот начал просчитывать маршрут. — А если на поезде…
— Зачем тебе поезд? — удивилась Незабудка. — Тебя Пятитысячный отвезёт.
— У меня ж ближайший рейс туда через два месяца.
— Мой прекрасный орёл, — мягко сказала Незабудка, — ты ведь до конца недели выходной?
— Да.
— И что тебе мешает сгонять в столицу и отвезти туда нашего малыша?
— Ну, это, изменение полётной программы, согласование воздушного коридора, дополнительное топливо…
— Милый, ты же с диспетчером аэропорта сейчас разговариваешь. Думаешь, я не смогу решить эти вопросы и не согласую полёт с другим аэропортом⁈
Самара, 2133 год.
Женя поручил Але и сыну внимательно наблюдать за Другом и фиксировать любые отклонения и странности в поведении. Это было неслучайно. Всё-таки опытный образец. Но худшие опасения не оправдались, зато удалось выявить дефекты ряда пространственных датчиков, из-за которых Друг периодически сносил что-нибудь в квартире. Кроме того, потребовалось немного доработать механику рук. История с фужерами не прошла бесследно.
Аля и робот до сих пор не разговаривали, но и не конфликтовали. Просто делали вид, что друг друга не замечают. Женя не знал, как их помирить, поэтому пустил всё на самотёк. Инженером он был гениальным, а в реальной жизни часто терялся и не мог найти нужного решения.
Похожая ситуация возникла и в инциденте с Борькой. У хулигана был сложный перелом ступни. Требовался цикл непростых операций и несколько лет реабилитации. Жить и ходить, конечно, будет, но про футбол пока придётся забыть.
Общество, как ему и свойственно, разделилось полярно. Одни считали, что робот поступил как настоящий защитник, и всячески восхваляли его в Сети, на ТВ и просто в разговорах. Их оппоненты, наоборот, демонизировали Друга и настаивали, что необходимо его отключить и принять запрет на производство помощников в будущем.
Женя от греха подальше возил Друга в НИИ робототехники на грузотакси. Это приводило к лишним тратам, зато избавляло от возможных конфликтов с теми, кто считал Борьку пострадавшим невинным ребёнком.
Сегодня они с Другом были в цехе «на процедурах». Так Женя в шутку называл программную доработку. В плане «физиологии» робот-помощник был похож на человека: в нём главенствовал искусственный разум, который взаимодействовал с аналогом центральной нервной системы — программной средой, управляющей телом. Именно её Женя и дорабатывал, чтобы Друг не калечил мебель и случайно не ломал предметы.
Раздался звонок. Начальство вызывало к себе. Что ж, рано или поздно это должно было случиться.
В кабинете у Ильи Михайловича, директора института, сидели ещё двое. Их Женя видел впервые. В отличие от худощавого седовласого Ильи Михайловича один из визитёров был молод и спортивен, с коротким «ёжиком» на голове и цепким взглядом, другой же — в военной форме с генеральскими погонами, с усами и здоровыми кулачищами, — страдал от избытка веса. С десяток килограммов ему бы точно не помешало скинуть.
— Знакомьтесь, — сказал директор. — Евгений Валерьевич, главный инженер-конструктор. А это наши кураторы от Министерства обороны и Федеральной службы безопасности. Представлять их не буду, они не любят светить свои имена.
Женя пожал протянутые руки и уселся на один из свободных стульев.
— Скажите, Евгений, — начал «чекист», — а ваш робот может убить человека?
— Технически сил у него на это хватит, — ответил Женя, — но вопрос в другом: захочет ли он кого-то убивать?
— То есть робот обладает собственной волей? — подключился к разговору генерал.
— Совершенно верно. И у него есть определённые моральные установки, игнорировать которые робот не станет. Я бы не начал свой эксперимент, если бы системы искусственного разума не были сотни раз протестированы. Все результаты говорят об одном: машины не видят смысла в убийстве человека. Воспринимают его бесполезным актом.