ах, о которых она не имеет представления.
Когда Маруся всё доделала и отложила планшет, выяснилось, что рабочий день уже заканчивается. Все переодевались и собирались расходиться по своим кружкам и секциям.
— Маруся, ты идёшь? — спросила Соня.
Они занимались в одном здании, но Соня выбрала для себя драмкружок. Ей больше нравилось перевоплощение, чем скучная возня с камерами и штативами.
— Да-да, конечно! — Маруся бросилась в раздевалку.
Новосибирская область, 2349 год.
Поскольку Этот планировал однажды издать книгу, моменты, которые он считал важными, помощник записывал в виде аудио- и видеофайлов. Робот иногда возвращался к ним, конспектировал какие-то особенно значимые события, освежал в памяти что-то. Честно говоря, ни освежать, ни конспектировать ему не требовалось. Сознание Н101 было устроено таким образом, что они помнили всё и всегда. Этому же просто нравился сам процесс. Он не знал, склонны ли к такому другие роботы-помощники или нет, но провести исследование на эту тему было некогда.
Сейчас он пересматривал их разговор с Павловым в первый день знакомства.
— Профессор, а как вам удалось столько прожить? — спросил Этот из видео.
— Я ждал этого вопроса, — ответил Павлов. — Помимо клонирования человека, в нашем НИИ разрабатывалась технология замедления старения организма. При правильном питании, здоровом образе жизни и поддерживающей терапии мозг способен жить до двухсот лет. Исследования были направлены на решение важной прикладной задачи. Выращенные клоны-первопроходцы должны были жить максимально долго, чтобы подготавливать Марс к волнам экспансии без постоянной замены квалифицированных специалистов. Вновь прибывших колонистов, таким образом, удалось бы быстро ввести в курс дела и включить в работу под присмотром опытных коллег.
— То есть, когда вам стукнет двести лет, нам придётся копать рядом с институтом яму и писать на надгробье «Безвременно ушедшему от любящих роботов»?
— Нет. Существовал ещё проект «Смотритель». Он был разработан строго под меня, поэтому я вряд ли когда-то рискну провести эксперимент на другом человеке. Речь о переносе слепка сознания в другое тело.
Роботы ахнули.
— Всё немного не так, как в романе Ричарда Моргана, но да, по достижению определённого возраста я сменю тело.
— А что произойдёт со старым?
— Это просто оболочка, которая подлежит утилизации.
— Но почему тогда эту технологию не масштабировали на всех людей? — поинтересовалась Мама. — Можно же было сделать слепки сознания самых умных, например, а не держать тут миллион эмбрионов, которых потом придётся растить и обучать всему заново.
— Такой вариант рассматривался. Учёный совет пришёл к выводу, что это ограничит возможности развития нового человечества, и от идеи отказались. Зато теперь у нас с вами появился шанс вырастить человечество с нуля и направить его нужной дорогой. Придётся попотеть. Наградой нам будут здоровые люди, живущие до двухсот лет и строящие свой собственный мир, непохожий на предыдущий.
— Ещё вопрос, — не унимался Этот. — Почему улетели вообще все? Никто не мешал спокойно колонизировать Марс, не покидая при этом Земли.
Павлов нахмурился.
— Очень непросто на него ответить, чтобы вы правильно поняли и никого не осудили. В эпоху, когда все войны и конфликты прекратились, главы научного сообщества начали моделировать различные пути развития человечества. Просчитывались вероятности как негативных, так и позитивных изменений. Больше всего процентов набрала версия, что через несколько столетий снова начнётся конфронтация между государствами, которая приведёт к новым столкновениям и войнам. Как бы сильно ни изменился человек за все эти годы, но он продолжал оставаться тем «старым» человеком. Допускать войны было нельзя, поэтому все силы и ресурсы бросили на поиск выхода из сложившейся ситуации. Победила идея космической экспансии. Людей требовалось поместить в условия постоянной борьбы с внешним миром, где они забудут о разногласиях. Само собой, учёные и политики понимали, что далеко не все люди захотят улетать на Марс. Даже без каких-либо причин, просто из нежелания кардинально менять свою жизнь.
Профессор немного помолчал и продолжил:
— Тогда обратились к старым рекламным технологиям и снова сделали космос и путешествия в нём популярными. Потребовалось десять лет, чтобы население планеты ложилось спать и просыпалось с мыслью о далёкой красной точке на небесах. «Всё для космоса, всё для полёта!» — гласил тогдашний лозунг. А потом учёным пришлось соврать. Появилось большое исследование о будущем Земли в ближайшие три столетия, где очень убедительно доказывалось, что нашу планету ждёт судьба Венеры. Кстати, именно поэтому люди улетели на Марс, хоть он и дальше. Венера во всех смыслах была опаснее и стала отличной страшилкой. И тогда уже люди сами захотели улететь отсюда подальше.
— Ох… — выдавил из себя Этот. — И не знаю, что сказать.
— Подождите-ка, — вспомнила Мама, — а я ведь что-то такое припоминаю! Я, конечно, с детьми возилась постоянно и новости особо не смотрела… Женщина ещё какая-то регулярно выступала, рассказывая про опасные подземные хранилища с углекислым газом, которые выбросят его наружу при столкновении Земли с астероидом.
Иван Петрович кивнул.
— Мозгом я понимаю, — проговорил Павлов, — что решение правильное. Но на душе всё равно есть осадок.
— А почему хоть кто-нибудь не остался? — удивился Этот. — Мама рассказывала про людей и объясняла, что они очень противоречивы и непредсказуемы. Мог же кто-то отказаться улетать просто из чувства противоречия! Не хочу, не буду, помру на земле своих предков!
— Некоторые остались, — профессор поморщился. — Закончились быстро. Кто-то друг с другом что-то не поделил, кого-то новым штаммом вируса накрыло, кто-то от обычной старости загнулся. Ста лет не прошло, и я оказался один.
Этот остановил ролик. Через пять минут состоится совещание, надо не опоздать.
Рязань, 2349 год.
— Что читаешь? — Макар, которому хотелось внимания, заглянул через плечо в бумаги, лежавшие перед Марусей.
— Сценарий. Отстань, пожалуйста, — отмахнулась та.
— А о чём он? — не отставал Макар.
Маруся отложила сценарий, повернулась к Макару и обхватила его руками за шею.
— Мой славный милый друг, — проговорила она, — я знаю, что ты скучал, пока я была на работе и занималась в кружке. Я это очень ценю и люблю тебя больше всех на свете! Но мне сейчас действительно надо сосредоточиться. Толик, который написал сценарий, хочет, чтобы я стала оператором-постановщиком. Большая ответственность, между прочим.
— Тогда, может, я сварю тебе какао?
Маруся кивнула и снова погрузилась в чтение. Она и не заметила, как рядом появилась кружка с какао. Макар вежливо кашлянул. Точнее, воспроизвёл вежливое покашливание.
— Ой, да, спасибо!
Маруся сделала несколько глотков и опять провалилась в сценарий. С кухни донёсся грохот.
— Вот ведь я растяпа! — запричитал Макар.
Маруся глубоко вздохнула, но чтения не прекратила. На кухне что-то разбилось.
— И кому я нужен такой криворукий⁈ А если бы это была любимая Машина кружка? — голос Макара переполняло презрение к самому себе. — Не лучше ли сдать меня в утиль и купить нового помощника⁈
Маруся сжала губы и промолчала. На кухне включился миксер, и через пару секунд Макар завопил:
— О, нет, нет, моя рука!
Этого Маруся вытерпеть не смогла. Она вскочила со стула, ворвалась на кухню и принялась гонять Макара по квартире, хлеща его полотенцем для посуды. Когда девушка выдохлась, Макар сказал:
— Вот, теперь читай свой сценарий. У нас по плану каждый вечер полчаса повышенной физической активности. Или это мне надо в джинсы влезть?
Глава 6
Рязанская область, 2349 год.
Тимур скинул капюшон и нацепил шлем. Стоило сделать это сразу, до начала дождя. Не успел. Теперь мокрая ткань подшлемника липла к голове, вызывая мерзейшие ощущения. Впредь будет осмотрительнее.
Разведчики всегда носили полный комплект защиты — налокотники, наколенники, шлемы и бронежилеты. Периодически добавляли к нему очки. От очереди «Голиафа» не спасёт, а вот при падении или при столкновении с торчащим из неожиданного места штырём есть шанс не поломать конечности или не пропороть себе живот.
Пригнувшись, Тимур двинулся в сторону НИИ. Он ещё не бежал, но уже и не шёл. Дорога каждая секунда! Хотя, конечно, командир разведчиков не особо представлял, что ему делать. Оружия у Тимура нет, только нож. Им он пользоваться умел. Иное оружие разведчикам обычно не требовалось, ставка делалась на РЭБ и взлом. Потому и оставили его в лагере, пойдя на разведку. Другое дело, что Тимур ни разу в своей жизни не убивал человека и надеялся не обрести этого опыта ни сейчас, ни когда-нибудь потом. Поколебавшись, он подобрал с земли увесистый узловатый сук, решив использовать его вместо дубины.
До забора добрался быстро, привычно вскрыл сетку кусачками и пролез внутрь. Дети, судя по всему, пробрались под воротами, расположенными левее. Зазор между створкой и асфальтом как раз позволял это сделать. Тимур бы там застрял, да и бросаться прямо в лапы возможного врага не стоило. Обойдём с флага, по кустам.
Фигура бойца удалялась. Из-за дождя Тимуру не удавалось разглядеть, есть ли с ним дети, или же выстрел означал то, во что верить не хотелось. Придётся немного ускориться. Он рванул вперёд, стараясь одновременно и не шуметь, и сократить дистанцию, и тут завыла сирена. Почему тревога не сработала при проникновении детей, Тимур не знал и не планировал разбираться в технических деталях системы безопасности. Его обнаружили. Вспыхнувшие прожекторы подтвердили, что Тимур прав. Ругнувшись, он прикрыл глаза, поэтому сразу не заметил, как уходивший боец развернулся и припал на колено, наводясь на цель. Видел ли он нарушителя периметра или ориентировался по направлению лучей, указывавших в конкретную точку, было неважно. Раздалась очередь, и пули захлестали по куцым зарослям, в которых скрывался Тимур. Одна из них ударила в грудь, и его отбросило на землю.