десятку раз пересматривала раскадровку, проверяла камеру, перечитывала сценарий, поправляла свет. Одно дело — сочинение или лабораторный проект, которые прочитают только члены экзаменационной комиссии, если при машинной проверке работы получат высший балл, другое — фильм, который смогут увидеть все, включая друзей и сослуживцев.
Но нельзя сдержать неотвратимое. Съёмки начались.
— А я говорю, что бессмертие в космосе человеку не нужно! — Артур с вызовом посмотрел на Стеллу. — Это ерунда и бессмыслица! Если не вводить экипаж в состояние анабиоза, его потребуется всё это время кормить. Расточительство и бездумная трата ресурсов! Ни одна комиссия не одобрит такой полёт! Он обойдётся стране слишком дорого!
— Отнюдь, — Стелла выдержала его взгляд, — на кораблях будущего люди смогут обеспечивать себя всем необходимым сами, выращивая овощи и фрукты или синтезируя белок. А сколько научных экспериментов они смогут поставить за время перелёта!
— Чепуха на постном масле! Невесомость везде одинаковая. Зачем лететь за миллионы километров, чтобы проверить, как себя будет чувствовать морковка, когда тот же эксперимент легко осуществить на лунной базе⁈
— Если и так, — Стелла не думала сдаваться, — но при обнаружении планетарных групп у космонавтов впереди будет вечность на их изучение! Сколько бесценных научных данных поступит на Землю, сколько предстоит открытий! Ограниченность человеческой жизни приведёт к тому, что придётся снаряжать всё новые и новые миссии, тратить уйму ресурсов, в том числе, и людских, которые можно было бы направить в другие уголки вселенной!
— Ты просто хочешь оправдать свой проект! — Артур сжал кулаки. — Тебе стыдно признаться в его утопичности! Даже самой себе!
Стелла гневно тряхнула головой, и её волосы красиво разметались по сторонам.
— Вот, значит, как⁈ — закричала Стелла и метнула в Артура кедами.
— Что тут происходит? — в раздевалку заглянул тренер.
Его фамилия была Поддубный, но за громадное тело с мощной мускулатурой тренера прозвали Гераклом.
— Иван Максимович, я ему сейчас уши оборву! — бушевала Стелла.
— Стелла, — примирительно сказал Геракл, — ты же девочка! Давай как-нибудь без драк обойдёмся.
— Пусть он тогда чушь не несёт!
— Чушь⁈ — тут уже не выдержал Артур. — Да она…
— Делаем упражнение «Дай пять!», два подхода, по пятьдесят раз, — скомандовал им тренер.
Молодые люди вздохнули, только спорить с Гераклом было боязно. Приняв упор лёжа друг напротив друга, Артур и Стелла начали отжиматься. В верхнем положении требовалось хлопнуть напарника по протянутой ладони и снова отжаться. Пользуясь тем, что он сильнее, Артур начал отжиматься всё быстрее и быстрее, пытаясь измотать Стеллу, а девушка, рыча, не собиралась ему уступать. После первого подхода соперники тяжело дышали, но злость придавала сил. Видя это, Геракл не дал им передышки и скомандовал продолжать. Артур ещё прибавил темпа, и это его и сгубило: он выдохся раньше Стеллы и последние отжимания делал очень-очень медленно.
— Сдаюсь, — Артур перекатился на спину.
Стелла просто легла на живот и осталась так лежать. Липкие футболки и штаны неприятно прикасались к телу, но у молодых людей не было сил от них избавиться.
— До свидания, — Геракл подмигнул им и вышел.
— И всё-таки… — начал было Артур.
— Завянь! — выдохнула Стелла.
— Стоп, снято! — крикнула Маруся.
В этом году первые люди должны были отпраздновать столетний юбилей. Сначала прирост населения шёл не очень активно, но по мере расширения мощностей НИИ клонирования эмбрионов производилось и выращивалось всё больше и больше. Павлов прогнозировал естественный рост в один процент, теперь же к нему добавились «люди из пробирки». Точнее, их появление стало существенно опережать процесс естественного размножения. Именно по этой причине удалось достичь ста пятидесяти миллионов всего за век. Кроме того, довольно выпукло стоял вопрос рационального использования ресурсов. Пока полки тех же магазинов заполняли товары, фабрики находились в режиме гибернации, но как только продукция утилизировалась в связи с истечением срока годности, тут же выпускалась замена. При отсутствии людей такое было слишком расточительным. Их появление постепенно восстанавливало нормальное потребление.
Незабудке заранее пришло распоряжение обращать внимание на возраст пассажиров, чтобы своевременно поздравить юбиляров, окажись они в аэропорту. Она записала несколько вариантов поздравлений, и тут до Незабудки дошло. Она принялась звонить в Новосибирский НИИ.
Мама ответила сразу:
— Привет, — поздоровалась она, — не ожидала.
— Такое дело, — заговорщически проговорила Незабудка, — у Этого через неделю день рождения!
— Ты уверена?
— Да. Он приехал в аэропорт ровно в тот день, когда его собрали на заводе.
— А чего ты сейчас вспомнила? Раньше мы никогда дни рождения не отмечали.
— Ему в этом году сто лет! — Незабудка пришла в умиление. — У людей это считается знаковой датой.
— Хм… — задумалась Мама. — Надо же не просто поздравить, а что-то подарить тогда.
— Ладно, мы тогда с моим орлом поприкидываем, а ты с Павловым посоветуйся. Вдруг чего подскажет.
Незабудка разорвала соединение и стала что-то напевать. У её малыша будет день рождения! Как это мило!
Тренера сыграл Тимур. Правда, и здесь не обошлось без уговоров. Командир разведчиков, конечно, понимал, из-за чего ему предложили роль, но не видел большого смысла тратить время на занятия, не связанные с его основными обязанностями. Выручил Константин Эдуардович, воспользовавшийся возможностью прямого контакта с Павловым и попросивший замолвить словечко. Профессор так и поступил, обрисовав Тимуру перспективы. Взаимный пиар давал пользу обеим сторонам: съёмочная бригада получала колоритного персонажа, а «Тимур и его команда» — дополнительную рекламу. Набирали в неё строго добровольно, понимая опасность заданий, а тут появлялся шанс, что больше народа захочет примкнуть к разведчикам. В свете грядущих событий, чем больше людей — тем спокойнее.
Пашка прикатил вместе с командиром. Специально набился, чтобы повидаться с Марусей. Последнее время они занимались своими делами, что не позволяло, как раньше, вместе гулять и общаться. Пашка окончил школу и подался в разведчики, Маруся же готовилась посвятить себя процессу создания новой жизни. Вынужденная разлука никому не нравилась, да что поделаешь… Приближающаяся взрослая жизнь всячески намекала: как раньше больше не будет, смиритесь.
Друзья обнялись. Их тёплые чувства могли бы перерасти в нечто большее, не случись той истории с Когриведом. В голове каждого из них словно что-то щёлкнуло, и отношения с самого детства превратились в братско-сестринские, стремление защищать другого и заботиться о нём полностью вытеснило иные желания.
— А ты подкачался, я смотрю! — похвалила Маруся.
— Работа обязывает! — улыбнулся Пашка. — Тренировки такие, что после них болят даже те мышцы, о существовании которых ты и не подозревал. Никого не щадят. Ни новичков, ни опытных бойцов.
— Не жалеешь?
— Какое там! Печалюсь, что раньше из-за возраста не смог в разведчики записаться.
— В разведку уже ходил? — спросила Маруся.
— Меня для другого готовят, — уклончиво ответил Пашка. — Прости. Старшой голову откусит, если проболтаюсь. Там задачи реально важные и серьёзные, клянусь моей селезёнкой!
Маруся рассмеялась.
В дальнем конце коридора, посреди которого беседовали друзья, показался Толик. Он ходил в душевую, чтобы смыть с себя пот после сцены с отжиманиями.
— Через пять минут? — уточнил он, проходя мимо.
— Ага, — кивнула Маруся.
— Твой ухажёр? — Пашка подмигнул.
Толик остановился и обернулся.
— А что, думаешь, не достоин? — поинтересовался он.
— Ну, — Пашка окинул Толика оценивающим взглядом, — как по мне, хлипковат…
— Хочешь это проверить? — Толик прищурился.
— Да можно, не вопрос, — согласился Пашка. — Сейчас силы не равны. Ты на отжиманиях выкладывался, а я свежий, отдохнувший. Захочешь силой помериться — приходи к нам на тренировку. Я с Тимуром договорюсь. Там и посмотрим, кто на что способен. Глядишь, к нам в разведку захочешь.
— Вряд ли, — Толик покачал головой. — Я в космос хочу.
— В космос? — Пашка одобрительно хлопнул его по плечу. — Уважаю. А на тренировку к нам заглядывай. Посоревнуемся.
Толик кивнул и отправился на съёмочную площадку.
— Так ухажёр или нет? — крикнул ему вслед Пашка.
— Нет, — отозвался Толик.
— Ну и дурак! Присмотрись к ней! Отличная девчонка!
Маруся вспыхнула и, как в детстве, треснула Пашку по лбу.
Сам того не желая, Пятитысячный стал одним из рупоров пропаганды. Когда-то это слово запятнали, но те времена давно прошли. Истории про то, как Этот захотел возродить человечество и уговорил самого профессора Павлова, сидевшего столетие взаперти, которые пилот рассказывал своим пассажирам, делали и без того прочную связь между людьми и роботами ещё крепче. Взрослые и, особенно, дети глубже понимали, что праздность, безделье и отсутствие цели в жизни ведут в тупик как отдельного индивида, так и целое общество. Они учились никогда не сдаваться у не опустившего руки робота, опираться на друзей, помогать другим. Само собой, всему этому их обучали с пелёнок, но, когда ты слышишь историю из первых уст, от её непосредственного участника, она становится более личной.
— Дамы и господа! — обратился к пассажирам Пятитысячный. — Помимо еды и напитков, которые вам любезно предложит Лукерья, в нашем меню есть песни, захватывающие истории и много изумительных фотографий и видеороликов. Прошу вас проголосовать за понравившийся пункт. Вы можете сделать это на интерактивном экране планшета впередистоящего кресла. У пассажиров первых рядов и на местах аварийных выходов такой планшет находится в подлокотнике.