Тестирование шлемов с нейроинтерфейсом завершилось удачно. Собственно, другого от разработки, давно и успешно применявшейся в старые времена, никто не ожидал. Саму технологию обкатали столетия назад, разведчикам требовалось, скорее, проверить удобство и эргономику обновлённых головных уборов. И, само собой, собрать статистические данные по наличию или отсутствию разного рода побочных явлений, связанных со спецификой подразделения. Кое-кто из специалистов ННГУ высказывал опасения, что стимуляция локомоторики может сказаться на качестве стрельбы, поскольку поле воздействует не на весь мозг целиком, а на отдельные его участки. Обычным спортсменам, например, оно никак не помешает, стрелок же, вероятно, станет запаздывать при работе одиночными, так как обработка визуальной информации будет происходить с задержкой по отношению к двигательной активности. Либо, наоборот, боец начнёт палить раньше, чем входящие данные интерпретируются мозгом должным образом.
При стрельбе очередями каких-то значимых проблем не возникало. Здесь, скорее, работала статистика: из «н» выпущенных пуль «м» попало в цель. Плотность огня играла не меньшую роль, чем нажатие на спуск. С одиночными и их сериями дело обстояло сложнее. Они велись прицельно, небольшое промедление или преждевременность означали промах. Когда мимо мишени, ещё простительно. А если мимо противника?..
Соня появилась на базе крайне кстати. С её меткостью лучшего объекта для мониторинга было не найти. Даже Варя, которая совсем не приветствовала притязания девушки на Тимура, признавала, что без Сони эксперимент бы не дал настолько точных результатов, полностью опровергших озвученное опасение.
Нельзя сказать, что командир разведчиков разрешал Соне приезжать и тренироваться исключительно ради получения данных. Она ему определённо нравилась. Если Варя чётко ставила цели в жизни и уверенно к ним шла, то её соперница вдобавок не мирилась с трудностями, стремясь их преодолеть любыми возможными средствами. Твёрдость характера сочеталась с эффектной внешностью, пусть и не такой яркой, как у Варвары. Появись Соня на пару дней раньше его поездки в Нижний, Тимур бы долго не смог сделать выбор в чью-то пользу. Сейчас же он состоял в отношениях, хоть и эпизодических: мониторинг показателей разведчиков в режиме реального времени передавал информацию в ННГУ, отчего у Вари отсутствовали основания торчать на базе и присматривать, чтобы Соня не слишком навязчиво обхаживала командира.
Тимур же старался не давать соперницам возможности пересекаться, поэтому, когда Варвара прилетала на выходные, селил её в своей городской квартире. Девушки не конфликтовали, демонстративно не замечая друг друга, тем не менее, рисковать не хотелось.
Чтобы отвлечь Соню, Тимур пошёл на хитрость. Давным-давно на одном из складов Росгвардии он обнаружил снайперскую винтовку Лобаева, СВЛК-102Т «Тьма», и несколько ящиков патронов к ней. И вот нашёлся тот, кому можно доверить грозное оружие. Да, Соня — девчонка, но десять килограммов плюс несколько комплектов патронов унести в состоянии. Опять же, текущие реалии не предполагают беготни и быстрой смены позиций под огнём противника. Хотя, конечно, такие навыки тоже стоит прокачать.
Командир вручил девушке винтовку, не догадываясь, что этим «подарком» привязал её к себе ещё сильнее.
Новосибирская область, 2349 год.
Тот же месяц, что и у съёмочной бригады на доработку фильма, ушёл у Павлова на устранение всех последствий «дня обезумевших детей». Территорию НИИ и академгородка привели в порядок относительно быстро, но ещё предстояло разобрать всё в лесу, где стояли палаточные лагеря. Мусора было много, его требовалось отправить на переработку. «Туристы», к их чести будет сказано, ничего не разбрасывали и собирали отходы в строго определённые места. Мусор рассортировали и упаковали. Оставалось его вывезти.
Погруженный в хлопоты профессор и думать забыл про тесты для потенциальных помощников, хотя результаты ему прислали давным-давно. Об этом напомнила Мама. Павлов созвал совещание.
— Делаем так, — распорядился он, — каждый просматривает все анкеты и файлы с ответами, отбирает пять самых подходящих с его точки зрения. Потом постепенно отсеиваем путём голосования. Нас трое, поэтому равного количества голосов мы можем добиться только при общем согласии или несогласии с конкретной кандидатурой.
В предыдущую эпоху сказали бы «в кабинете зашелестели бумаги» или «в помещении защёлкали клавиши», но сейчас этого не было. Роботы получали данные напрямую из базы, а Павлов изучал информацию на планшете. Правда, один звук иногда нарушал тишину: скрип ручки по бумаге. Павлов выписывал в блокнот имена тех, кто ему приглянулся.
Вскоре пошло голосование. Сложнее всего было сделать выбор на последних трёх анкетах. Долго думали, обсуждали, спорили. Наконец, помощника выбрали.
— Спасибо, друзья, — поблагодарил Павлов. — Сейчас буду связываться с филиалом и утрясать вопрос с переездом нашего нового сотрудника.
Рязань, 2349 год.
Попытку первой интимной близости сорвал Макар. Толик не торопил Марусю, да и сам этого как-то побаивался. С поцелуями дело обстояло сильно проще. Литература и видео на тему секса, безусловно, давали всю необходимую информацию, только описанные там манипуляции были сильно сложнее. Это вам не язык в чужой рот засунуть, хотя процессы в чём-то и похожи. В один из вечеров Маруся предложила Толику остаться. Молодой человек похолодел, но сумел взять себя в руки. Рано или поздно всё должно было произойти.
Первый секс не очень склонен к экспериментам или экстриму, поэтому Толик и Маруся расположились в спальне. Когда поцелуев и ласк перестало хватать, они решили перейти к ещё незнакомой им части. Внезапно со стороны двери донёсся какой-то шорох. Посмотрев туда, молодые люди увидели Макара. Застигнутый врасплох робот замер.
— Макар, что ты тут делаешь? — возмутилась Маруся. — Ты подглядываешь?
— Не обращайте на меня внимания, — отозвался Макар, — продолжайте!
— При тебе⁈
— А что тут такого? Секс — это нормальный итог любовных отношений. А первый секс — ещё и памятный момент, который требуется запечатлеть.
— Подожди! Ты снимаешь⁈
— Да, — Макар оставался невозмутим. — Потом будете пересматривать и меня благодарить за находчивость!
— Быстро прекрати! — потребовала Маруся.
— Но, может…
— Нет!
Макар проиграл мелодию из какой-то компьютерной игры, означавшую, что миссия провалена, и выкатился из спальни. Сегодня Марусе и Толику секса больше не хотелось. Совсем.
Соня хохотала до слёз, когда подруга поведала ей эту историю во время обеда. Смеялась и сама Маруся.
— «Памятный момент»! — Соня зажала рот рукой.
Тело её сотрясалось от подавляемого смеха.
— Как дела с Тимуром? — поинтересовалась Маруся.
— Кисло. Не знаю, что у них там с Варварой, куда движется и как развивается. Меня он не то чтобы не видит, скорее, воспринимает одним из своих бойцов. Хвалит за достижения, указывает на недоработки. Почему до сих пор не запретил приезжать, не понимаю. Он же знает, что я никогда не пойду в разведку. Для меня наука важнее нового интересного хобби.
— А на других ребят ты не смотрела? Сима, вон, глаз с тебя не сводит.
— Там сложно всё. Серафим мною восхищается, я для него — боевой товарищ. В наше время большинство девчонок просто девчонки, а я — Валькирия. Представляешь? Позывной мне дали. Да и легкомысленный Сима по сравнению с Тимуром. Не повзрослеет никак.
— Не думала бросить затею?
— Ни за что!
В столовую зашла Тамара Сергеевна.
— Маруся, — сказала она, — после перерыва зайди к Стеклову. Он тебя ждёт.
— Что-то случилось? — испугалась Маруся.
— Не бойся, всё хорошо, — подбодрила её Тамара Сергеевна.
Стеклов руководил рязанским филиалом НИИ клонирования с самого его основания. Он был одним из первых выращенных и воспитанных роботами клонов, лично знал Маму и Этого, про Павлова и говорить не приходилось. Годы не особенно сказались на его внешности: густые чёрные волосы, моложавое лицо с массивной нижней челюстью и крупным носом, подтянутый живот. Стеклову нравилось заниматься спортом, и спорт ответил ему взаимностью, сделав из директора института атлета.
Маруся постучала в дверь его кабинета.
— Войдите! — пригласил Стеклов.
Маруся вошла, и директор указал ей на стул.
— Добрый день, Маруся! — он перегнулся через стол и пожал девушке руку. — Вижу ваше недоумение и постараюсь всё побыстрей объяснить.
Стеклов взял со стола планшет.
— Вот это, — показал он, — ваши ответы на опросник, который присылали из головного института месяц назад.
Маруся давно забыла, что отвечала на какие-то вопросы, и уж точно не думала, что за этим последует продолжение.
— А вот это, — сказал Стеклов, — приказ о вашем переводе.
— Каком переводе? — не поняла Маруся.
— Переводе в главный НИИ в Новосибирской области.
— Как? Зачем?
— Ваша анкета прошла финальный отбор. Теперь вы будете помогать Ивану Петровичу руководить всеми нами. Поздравляю! Мне даже немного завидно, но я понимаю, что на своём месте сделаю больше для родной страны, чем если уйду на повышение.
— Но я же никогда никем не руководила! — запротестовала Маруся. — Даже с собственным роботом сладить не могу! И вообще ещё школьница!
— Не беспокойтесь. Вас всему научат. Профессору очень нужен помощник. Павлов у нас один, а задач на него навалилось много. Вы непременно справитесь!
Маруся вышла из кабинета, не понимая, что происходит и где она находится. В лаборатории её встретили аплодисментами, вручили букет цветов, а Тамара Сергеевна что-то говорила, видимо, произносила поздравительную речь. Всё это время перед глазами Маруси стоял образ Толика в форме лётчика-испытателя из фильма, говорившего: «Всё в порядке, Стелла! Теперь ты сможешь внести огромный вклад в российскую науку! А разлука только укрепляет чувства!»