Иннокентий Ферапонтович поблагодарил супругу за правильный выбор и приступил к сборам. Первым делом он связался с аэропортом, зафрахтовал небольшой самолёт и задекларировал провоз оружия на борту. Не с первого раза, со скандалом и руганью. Диспетчер упирался до последнего, сдался лишь после обещания приехать и провода повыдёргивать. Хотя, возможно, просто вошёл в положение, согласившись помочь в деликатном вопросе.
Не меньше усилий пришлось приложить на согласование полётного коридора до Рязани. Тут уже упёрлась Незабудка, руководствуясь предписаниями совета. К диалогу подключилась Офелия Робертовна, и вскоре «женщины» пришли к взаимопониманию.
— Выезжаем немедленно! — крикнул мэр, когда весь багаж загрузили в автомобиль. — Кузьма!
Супруга махала вслед уезжающему лимузину платочком. Иннокентий Ферапонтович не спускал с неё глаз, пока машина не свернула за поворот.
— Соратники! — речь он заготовил заранее. — В лихую годину, под гнётом вражеского вторжения и под угрозой изоляции Земли путём односторонних дискриминационных мер со стороны враждебной популяции роботов, наша страна, наша Родина — Россия! — взывает к сынам о помощи! Нам выпала честь защитить её, извести супостата, дать ему по зубам так, что никогда больше не оправится! Мы встанем плечом к плечу, заслонив спинами женщин и детей, робонянь и помощников! Братья! Не посрамим мундира и не дрогнем перед лицом опасности!
Драматург и настоятель захлопали.
Планировалось, что Маруся полностью освоит свой будущий функционал за пять лет. Вроде бы, долгий срок, за него обычные лаборанты в инженеров превращаются. Если не учитывать нюанс: девушке со временем предстояло управлять огромной махиной, состоящей из сети научных учреждений и вспомогательных организаций. Само собой, ими руководили опытные люди, но они выполняли менее масштабные задачи, хотя их и привлекали в разного рода профильные комиссии, рабочие группы и на совещания с конференциями.
Павлов с коллегами-роботами выстроил понятную и рабочую иерархию на всех уровнях управления, подкрепив её мощной системой менеджмента задач и принятия решений. До определённого момента та функционировала без нареканий. Тем не менее, однажды она, нет, не засбоила, стала генерировать больше данных, чем в неё спускалось сверху. Во многом, благодаря научной разведке. Потребности планово открывавшихся НИИ всегда просчитывались заранее, существовали прогнозы, графики, акты сверки по потреблению номинальных и реально расходуемых ресурсов.
Объекты на консервации обнаруживались довольно хаотично, не по всем из них информация в базах обнаруживалась раньше, чем сами учреждения. Аналитика научного потенциала, очерёдность ввода в эксплуатацию, наращивание производства чего-либо сверх плана… Именно это выматывало профессора, отвлекая от привычных занятий. Но и отказаться от разведки, сосредоточившись только на воспроизводстве людей, было нельзя. Космос сам в себя не полетит.
Так что Марусе предстояло забрать себе неприятную для Павлова часть обязанностей, научиться действовать ситуативно, выкручиваться, думать на несколько шагов вперёд, оценивать перспективы. Разумеется, при помощи тех вычислительных мощностей, коими обладало человечество, только последнее слово оставалось за той, кто до недавнего времени и не думала, что придётся его произносить.
Рязань, 2349 год.
После посадки компания проследовала в аэропорт. Мэр набросил патронташ, повесил ружьё на плечо, драматург же нахлобучил папаху и приладил к поясу шашку. Онуфрию ничего делать не потребовалось. Он весь полёт не расставался с топором, словно с ценной реликвией.
— Нанесём визит вежливости? — предложил Иннокентий Ферапонтович. — Засвидетельствуем своё почтение диспетчеру, что так любезно разрешил нам сюда добраться.
Они поднялись на эскалаторе и остановились перед входом в служебные помещения.
— Разрешите? — спросил мэр, глядя в камеру.
Дверь открылась, роботы двинулись по коридору, ориентируясь по указателям. Вскоре они добрались до диспетчерской, уже открытой для гостей. За столом примостился уборщик, тасовавший карты.
— Добро пожаловать в Рязань! — раздался голос Незабудки. — Предлагаю перекинуться в картишки и познакомиться поближе. Не каждый день уважаемые гости заглядывают, тем более, такие интересные.
Возражений не последовало. Все расселись. Из предложенных вариантов выбрали блэкджек, поэтому пришлось позвать второго уборщика на роль крупье. Первые раунды прошли довольно спокойно, игроки получали карты, делали ставки, а движение фишек на столе становилось всё интенсивнее. Напряжение постепенно росло, потому что каждый хотел одержать победу и выиграть побольше фишек-печенья.
Незабудка смело удвоила ставку, взяв ещё одну карту, надеясь на девятку. Однако ожидания не сбылись, и она перебрала, получив валета.
— Много! — безэмоционально констатировал крупье.
Незабудка чертыхнулась.
Далее настал черёд Онуфрия, долго колебавшегося перед принятием решения. В конечном итоге он тоже удвоил. Фортуна благоволила настоятелю: ему выпала шестёрка, отчего рука суммарно составила девятнадцать очков.
Затем пришла очередь Иннокентия Ферапонтовича. В Новосибирске тот славился удачей именно в блэкджеке. Пяткин, прекрасно об этом осведомлённый, покосился на мэра, ожидая какого-нибудь фортеля. Но Иннокентий Ферапонтивич не захотел рисковать, оставшись с семнадцатью очками.
Георг Никодимович, наоборот, вошёл в раж, объявив сплит. Добавил к ставке фишек, ругнулся, когда дилер сдал ему пятёрку с тройкой.
— Трипл по правилам возможен? — поинтересовался он.
— Не-а, — ответила Незабудка, — играем по «классике».
— Эх…
Крупье открыл вторую карту. Тринадцать! Добавил ещё. Шестнадцать. Воцарилась полная тишина, ведь сейчас решалась судьба ставок мэра и настоятеля. Карта с шуршанием перевернулась…
— Нет! — закричал Иннокентий Ферапонтович.
— Да! — завопил Онуфрий.
Незначительная двойка пик оказалась в итоге той, что обогатила одного игрока и сделала ближе к разорению другого.
Новосибирская область, 2349 год.
В обеденный перерыв Маруся ежедневно гуляла с Владиком. Макар кормил их, а потом выпроваживал из дома, потому что «ребёнку нужен свежий воздух и побольше солнца». Девушка подозревала, что поступает он так неспроста: скорее всего, помощнику хотелось отдохнуть от непоседливого мальчишки хотя бы полчаса.
Теперь к их прогулкам присоединился Толик. Они быстро поладили с Владиком, практически подружились. Сошлись на почве любви к космосу, что неудивительно. Мальчик после школы собирался обучаться на лётчика-космонавта и стать таким, «как Артур из фильма». Это, безусловно, крайне импонировало его взрослому товарищу, ведь и сценарий писал Толик, и бесстрашного командира сыграл он. Значит, не зря старались, раз молодое поколение вдохновляется, желая умчаться в небеса на ракете.
Они неторопливо шли по дорожке, о чём-то болтая. Владик держал за руки Толика с Марусей. Так интереснее. Можно, например, резко остановиться, затормозив идущих рядом, или помчаться вперёд, увлекая их за собой. Поджимать ноги, чтобы повиснуть, он не пытался. Со времён раннего детства, когда это получалось, прошло прилично времени, Владик вытянулся и рисковал разбить коленки, приложившись к асфальту.
— Не возражаете, если я составлю вам компанию? — Офелия Робертовна тоже прогуливалась, чтобы отвлечься от нехороших мыслей, норовивших испортить настроение.
— Конечно, — Маруся кивнула.
— Знаете, — заметила робоняня, — давно за вами наблюдаю. То, что вы — прекрасная пара, я говорила, повторяться не буду. Вижу, как к мальчугану относитесь, и сердце наполняется радостью, а душа поёт! Я вам со всей ответственностью заявляю: родители из вас получатся великолепные. Владика не балуете, но и слишком строго с ним не обходитесь, соблюдаете баланс, при котором ребёнок осознаёт границы дозволенного, понимает, где оно заканчивается и что последует за нарушением.
— Само получается… — Толик неопределённо пожал плечами. — Я педагогику не изучал, просто помню, как нас в интернате воспитывали, на то и ориентируюсь. Видать, хорошо воспитали, раз и у меня получается.
— Да, — согласилась Маруся. — И я, наверное, подсознательно сверяюсь с тем, разрешил бы мне что-то Макар или запретил.
— Чудесно, право слово! — воскликнула Офелия Робертовна. — Когда, если не секрет, планируете узаконить отношения?
— Думаю, как Маруся учёбу закончит, — сказал Толик. — Двадцать лет — отличный возраст для замужества!
— Гляньте! Бабочка! — прервал их Владик.
Действительно, над их головами порхал павлиний глаз, демонстрируя тыльную сторону своих красивых крыльев — коричнево-бурую, с полосками по всей поверхности. Внешнюю же, насыщенного оранжевого цвета с жёлто-голубыми кругами, бабочка будто прятала, откладывая демонстрацию до подходящего момента. И вот он настал. Павлиний глаз снизился и уселся Марусе на левое плечо, распластав крылышки по её футболке.
— Ой! — вскрикнула робоняня, приложив ладони к щекам. — Не к добру это, друзья!
— Почему? — удивился Владик, любовавшийся бабочкой и жалевший, что она выбрала не его.
— В старые времена существовало поверие: если на левую сторону человеку садится бабочка, руку там, плечо, колено, то в скором времени предстоит встреча с врагами.
Толик хмыкнул.
— Да какие враги в нашем до тошноты спокойном мире⁈
Офелия Робертовна промолчала. Она знала гораздо больше, только не имела права рассказывать.
Рязань, 2349 год.
Вертолёт шёл медленнее, чем мог из себя выжать. На то существовали причины: основное войско не сумело бы за ним угнаться, а именно оно должно отвлекать охрану аэропорта, если, конечно, Тимур догадался её усилить. К сожалению, времени на разведку не хватило. Действовать пришлось стремительно, чтобы опередить противника и застать того врасплох. Следовательно, существуют определённые риски. Учитывая размер армии, робот махнул на них рукой. Три взвода микоидов — отличный аргумент в любых спорах. Ударный кулак, способный ощутимо приложить, если у кого-то возникнут возражения.