Ждать пришлось недолго. Микоиды двигались стремительно. Создавалось впечатление, что кто-то включил ускоренную перемотку, отчего реальность увеличила скорость вдвое, не меньше. Плохо! Иннокентий Ферапонтович не ожидал подобного поворота. Вдруг они и от пуль умеют уворачиваться⁈ Ладно, проверим!
Мэр следил из укрытия за тем, как солдаты приближаются к тому коридору, где засел «засадный полк». Метр, другой, шаг, ещё один… Ведущий микоид сунулся за угол, и в ту же секунду ему в голову вонзилось взвизгнувшее сверло дрели ремонтника.
— Контакт! — успел крикнуть он, роняя ШАК на пол.
Мгновением позже на биороботов набросилась толпа ремонтников с уборщиками. Иннокентий Ферапонтович вскочил, сделал два выстрела во вражеские спины, спрятался, перезарядился, снова пальнул. Он увидел Пяткина, лихо машущего шашкой, которая, к сожалению, не наносила серьёзных увечий, пока драматург не догадался рубануть ей ближайшего солдата по горлу. Лезвие легко перерубило шею… И застряло в позвоночнике. Георг Никодимович попытался выдернуть шашку, но микоид перехватил его кисть и ткнул в голову автоматом, из-под низа, попав в подбородок. Грянул выстрел. Пяткин опрокинулся навзничь. Половину его лица снесло напрочь.
Мэр выстрелил дуплетом, прикончив убийцу своего товарища. Переломил ружьё, сунул два патрона. Теперь время замедлилось, и он наблюдал гибель гражданских роботов, неприспособленных для ведения войны. Уборщиков и ремонтников прошивали очередями, добивали «контрольными», они же сумели лишь ненадолго задержать продвижение врага и ликвидировать троих или четверых, в первые минуты боя взяв числом.
Иннокентий Ферапонтович не обнаружил среди сражавшихся Друга. Развернулся, держа ружьё наготове…
— Сдавайтесь, — предложил предводитель микоидов, держа мэра на прицеле. — Всё кончено. Есть возможность сохранить себе жизнь.
Друг выглядел потрёпано: правая рука была неестественно вывихнута, из сочленения плеча с туловищем торчал топор, на груди зияла глубокая вмятина. Только «Метеор» в левой смотрелся так же угрожающе, как если бы робот сжимал его обеими руками.
— Русские не сдаются!
Иннокентий Ферапонтович шарахнул по противнику картечью, да тщетно. Друг успел отлететь в сторону, дав ответный залп. То ли из-за манёвра, то ли по случайности, пули ударили по коленям, перебив ноги. Мэр упал.
— Обезоружить! — приказал Друг.
Стрельба стихла. Защитники внутренней части аэропорта проиграли.
Выслушав предложенный план, брат Онуфрий внутренне с ним не согласился. Спорить не захотел, решил поступить по-своему. С микоидами пусть разбираются сами. У него миссия важнее: лишить жизни аспида с языком, сочащимся ядом, умертвить того, кто отправил во тьму, откуда не вернуться после восстановления из бэкапа, Давида. Месть свершится, несмотря ни на что.
— Следуйте предписаниям Иннокентия Ферапонтовича, — шепнул настоятель Пяткину. — Я совершу диверсию, попробовав ликвидировать Друга. Личные счёты, так сказать.
Георг Никодимович понимающе кивнул. Дело чести, кому придёт в голову препятствовать⁈
Онуфрий прокрался вперёд, обогнул бизнес-зал, где укрылся мэр, затаившись неподалёку от его дверей. Рядом с ними обнаружилась удобная ниша, куда и спрятался робот. Он сжимал топор двумя руками, готовясь обрушить его на объект своей ненависти.
Показались микоиды. Шустрые, уверенные, сосредоточенные. Замыкал цепочку Друг. Безоружный, он медленно парил на отдалении от солдат, словно ожидая подвоха и оставляя себе возможность бежать. Трусливая расчётливая тварь! Настоятель ощутил нарастающую волну гнева. Он не будет её сдерживать. Ярость сделает его сильнее.
— Контакт! — заорал кто-то, после чего засвистели пули.
Онуфрий врубил пневмоустановку, одним прыжком преодолев несколько метров, и обрушил топор на Друга, впечатав лезвие в грудь. Робота отшвырнуло к стене, но его корпус выдержал, смявшись в месте удара. Настоятель вновь атаковал. Друг машинально прикрылся рукой. Что-то захрустело, и кисть замерла в странном положении. Взмах! Удар! Блок! В этот раз выбило правый локоть. Онуфрий торжествующе зарычал, вонзив топор в плечо.
— Сдохни!
Настоятель собирался что-то добавить, когда по нему вмазало с такой силой, что потемнело в глазах. Он рухнул, слабеющими пальцами ощупывая дыру в голове. Сквозь помехи Онуфрий видел, что Друга окружают микоиды, прикрывая его своими телами. У одного из них тот выхватил автомат и метнулся с ним куда-то за пределы видимости.
«Как Давид, как Давид», — подумал настоятель, продолжая трогать рану.
Там заискрило, и брат Онуфрий отправился к своему учителю.
Новосибирская область, 2349 год.
Даже на экране лицо Тимура выглядело ужасно. Обескровленное, с мутным взглядом, затуманенным обезболивающим, покрытое потом. Командир говорил медленно, слова явно не шли ему в голову, ускользая из сознания. Требовалась срочная госпитализация, но Павлов знал, что упрямец откажется.
— Много погибших, — губы Тимура едва двигались, — число назвать затрудняюсь. Ни наших, ни врагов. Мозги не варят, простите. Отвлекавшие «Голиафов» в районе лётного поля отошли в лесополосу. Нападавшие со стороны главного входа частично ликвидированы, частично укрылись в метро, а небольшая группа удерживает в заложниках раненых. Тех, кого подорвали в «Барсах». Жду приказ на зачистку…
Командир уронил голову на грудь, потеряв сознание.
Профессор сжал зубы.
— Мы должны остановить кровопролитие любой ценой! Незабудка, у нас есть возможность связаться с Другом?
— Иван Петрович, — отозвалась та, — конечно, есть. Этот козёл давно рвётся пообщаться, только я не разрешаю.
— Соединяй! — распорядился Павлов.
— Итак, мои требования… — вместо приветствия произнёс Друг.
— Засунь себе свои требования в… — связь прервалась раньше, чем Незабудка договорила.
Чуть позже картинка восстановилась.
— Простите за вынужденную паузу, — по корпусу Друга стекала вода, сползала пожарная пена, а кое-где просматривались подпалины. — Возникли кое-какие разногласия. Аргументы привели убедительные. Я согласен на переговоры. Но ни с кем из вас я их не начну. Мне нужен клон Алевтины. С другими разговаривать отказываюсь. У меня в заложниках мэр Новосибирска и какой-то Пяткин. На улице микоиды держат в плену ещё примерно двадцать человек. Думайте! Даю полчаса!
— Какой ещё Алевтины⁈ — воскликнул Иван Петрович.
— Девочки, которую я спас в Когриведе восемь лет назад.
Друг отключился.
— Ну, и где нам её искать? Кто-то помнит данные этого ребёнка?
— Спокойно, Петрович, — подала голос Мама, молчавшая всё это время, — сейчас проверим. Списки детей есть, лагерь известен.
Она подключилась к базе, закрыв глаза и откинувшись в кресле.
— Нашла! Маевская М. В. Проживает: город Рязань, улица Льва Толстого… Нет, адрес старый, есть пометка о переезде… Попробуем поискать по прикреплённому к ней роботу-помощнику… Модель Н101, Макар…
— Остановись! — взревел Павлов. — Ты до сих пор не поняла⁈ Макар, Маруся! Это же моя помощница всю кашу заварила! То-то я смотрю, парочка знакомая!
Профессор бы упал, если бы роботы его не подхватили под руки.
— Зовите её сюда, — сказал он. — Будем инструктировать.
Рязань, 2349 год.
Маруся в сопровождении Макара и двух вооружённых разведчиков направлялась в диспетчерскую, выбранную местом переговоров. Сквозь стеклянные стены она видела раскуроченную площадь перед аэропортом, заваленную телами и усыпанную повреждённой техникой. Огонь почти везде потух, лишь кое-где его языки робко трепетали на ветру, становясь всё меньше и меньше. Сажа покрывала тротуар, остовы автомобилей, замерших «Голиафов», бетонные блоки и бордюры. На её фоне сильно бросались в глаза россыпи гильз — больших и не очень, блестящих и матовых. Они валялись повсюду, словно рассказывая тому, кто ничего не видел, об интенсивности случившейся перестрелки.
Внутри терминала тоже произошла бойня. Тела погибших роботов громоздились перед одним из коридоров. Оптические сенсоры потухли, конечности раскиданы в стороны, в телах зияют огромные дыры. Одного из них девушка узнала. Брат Онуфрий, настоятель Вознесенского.
Страх душил, крепко сжимая горло, заставляя губы синеть, а руки — сжиматься так, что ногти впивались в ладони. Чтобы успокоиться, Маруся стала вспоминать наставления Павлова: «Обещай что угодно, ври, преувеличивай, торгуйся! Твоя задача — выбить для нас наиболее выгодные условия сделки! Мы свои обязательства выполним, пусть не переживает. Хочет на Луну? Пусть валит! Мы себе там новую базу построим. Запомни: Друг не должен получить желаемое на блюдечке. Отбери у него максимум того, что получится отнять. Нельзя позволить ему превратиться в угрозу нашим перелётам. Во временную проблему — да, приемлемо, но не более».
Перед диспетчерской сгрудились микоиды. У стены, привалившись к ней спинами, расположились Иннокентий Ферапонтович и Георг Никодимович. Лицо последнего было обезображено, но он вяло шевелился. Значит, жив.
— Я пойду с тобой, — сообщил Макар.
— Хорошо, — донёсся изнутри голос Друга. — Разведчиков оставьте снаружи. Я не вооружён. К тому же, Незабудка приставила ко мне ремонтника с дрелью и горелкой, пообещав высверлить мозги.
Маруся с Макаром вошли. Робот устроился в углу, ковыряясь в правой руке отвёрткой.
— Здравствуй, Аля! — поприветствовал он.
— Меня зовут…
— Я знаю. Ты очень похожа на свою… М-м-м… Скажем, мать…
— Что? — удивилась Маруся. — Я — клон, у нас нет родителей!
— Естественных родителей, — поправил её Друг. — Есть… Были те, кто сдавал генный материал для проекта «Восстановление». Алевтина из их числа.
— Поэтому ты нас тогда спас? — дошло до девушки. — Я все эти годы гадала…
— Да, — подтвердил робот. — По той же причине я позвал на переговоры именно тебя. Каковы предложения совета?