Тварь была не такой уж и большой. Учитывая размеры кошки переростка, и описания из бестиария, хищник подобного калибра должен быть размером с носорога или бегемота как минимум — но этот был размером разве что с медведя, и то, не слишком большого. С высоты в пару десятков метров она не выглядела сильно опасной Восемь больших, толстых лап, заканчивающихся цепкими коготками, бежево-коричневая плотная с виду шкура, и небольшой, широкий хоботок, напоминающий тапира, дополнялись большим горбом на спине, напоминающем верблюжий. Создание не имело глаз, ушей, или рта, однако, неторопливо подойдя к моей скале, безошибочно направило на меня голову и странно застрекотало. Мне оставалось лишь насторожённо наблюдать за тем, что будет дальше. Способной залезть на отвесную скалу, прямо как человек, тварь точно не выглядела. И учитывая настойчивость преследователя, я вполне здраво опасался, как бы она не решила сидеть под скалой в осаде неделю-другую.
Восьминогая дрянь явно никуда не торопилась: сначала она неторопливо обошла скалу подо мной, затем аккуратно по стеночкам исследовала более дальние подходы к ней, пытаясь найти дорогу наверх. Подошла к пропасти и прошлась вдоль неё, и, несмотря на мою затаённую надежду, отсутствие глаз не помешало ей каким-то неведомым чувством обнаружить провал и не свалиться туда. В конце концов, обойдя все окрестности и не обнаружив подходящего для себя пути наверх, та тихонько подошла обратно под мою скалу, села на задние лапы, вытянула широко раскрытый хоботок прямо в мою сторону и замерла, уставившись на меня своим чёрным зёвом.
В первые минуты было совершенно непонятно зачем именно мой преследователь принял именно такую позу — смысл его действий от меня ускользал. С грустью мне пришлось констатировать, что, вероятно, именно осадой он и собирается заниматься — поэтому со вздохом я уселся на камни и принялся осматривать окружающие меня скалы на предмет возможности уйти, не спускаясь к этому безумному марафонцу. Увы, тщетно: уступ, на котором я находилась, окружали отвесные скалы на десятки и даже сотни метров вокруг, и лезть дальше было бы чистым самоубийством. Сзади был тёмный провал, ведущий в пещеру, однако лезть под землю мне хотелось ещё меньше — мне вспоминалось как минимум с полдюжины опасных для человека тварей, живущих именно в пещерах, что были описаны в бестиарии ордена. И далеко не с каждой из них можно было справиться в одиночку, даже будучи свежим и отдохнувшем, не говоря уже о нынешнем состоянии.
Накатила усталость. Прямой опасности для жизни уже не было, и действие боевой химии стало медленно отступать. Захотелось вздремнуть немного, лечь, поспать. Возможно, мне так и предстоит умереть здесь, на этой скале — зачем что-то делать и куда-то торопиться, когда можно просто лечь и принять смерть с достоинством…
Стоп, что?
Стряхнув сонливость, я с крайним подозрением уставился на тварь. Подобные мысли мне были совершенно несвойственны — уж кому-кому, а человеку, что всегда ставил свою жизнь высшим приоритетом и плевал на жизни всех остальных сложно даже представить себе встречу смерти с достоинством.
Смерть всегда уродлива, и я знал это с детства ещё в первой жизни. Романтизируют её лишь идиоты, а я себя таковым не считал. Неужели тварь способна воздействовать на сознание?
Сосредоточенно уставившись на восьминога, я попытался понять, что именно он делает. И сфокусировавшись на ощущении его жизни, с ужасом осознал одну вещь — между мной и сидящей внизу тварью образовался канал, тонкая нить, которая буквально высасывает из меня жизнь!
Попытки как-то усилием воли воздействовать или разорвать этот канал успехом не увенчались — подобное вообще, не упоминалось ни в одной книге и ни одним наставником. А вот проклятый жизнесос заметил мои попытки и резко усилил напор!
Я немедленно встал с камня и направился вглубь пещеры, однако вампир заметил это, и с глухим стрекотом усилил напор настолько, что прежде чем мне удалось сделать десяток шагов, сильная тошнота и слабость повалили меня на колени. Однако уже догадавшись, что толща камня может разорвать эту связь, стиснув зубы и преодолевая чудовищную слабость, я полз и полз внутрь в кромешную темноту, до тех пор, пока света не осталось вовсе.
Глава 30
Та же зияющая чёрная пустота вокруг. А вот голос моего патрона, похоже, претерпел небольшие изменения.
— В этот раз ты превзошёл сам себя в тупости.
Почти всё время общения с моим таинственным благодетелем его голос был безжизненным и механическим — словно ты разговариваешь с машиной, которая сухо констатирует факты. Единственным исключением был случай, когда я назвал его слугой смерти — это определённо вызвало негатив, однако прокручивая этот разговор в голове много раз, мне так и не удалось прийти к однозначному выводу, способен ли вообще голос испытывать какие-то эмоции, схожие с человеческими. Или, быть может, сам способ нашего общения затруднял подобное, и голос понимал меня точно так же? Его природа, истинное происхождение, настоящие цели и возможности так и оставались загадкой — и он отнюдь не спешил просвещать меня в этом вопросе. И оттого было крайне странно ощутить крайнюю степень раздражения, которую загадочный мастер смерти, казалось, специально проецировал на меня.
— В этот раз я сделал всё правильно. О тварях, способных питаться жизнью, мне никто и нигде не упоминал.
Быстрый анализ предыдущих действий в целом не выявил ошибок с моей стороны. Я правильно пытался убежать, правильно пытался уйти в горы, правильно залез на скалы… В самом деле, моей вины в случившимся абсолютно не было!
— Вот как? Ну, тогда по порядку: ты получил одно из лучших образований в этом мире, навыки боя, которые имеет один человек из десятков тысяч и возможность относительно безопасно путешествовать в одиночку, а затем, первое, что ты сделал, это отыскал самую глубокую дыру на окраинах королевств и отыскал там реликтовую тварь, оставшуюся со времён сотворения мира об которую решил убиться?
Скептицизм и раздражение, были, мне, конечно, неприятны, но понятны. Но было и кое-что ещё… Некоторые нотки, неуловимый оттенок знакомых, словно дежавю, эмоций… И почему-то они мне очень, очень не нравились.
— Раз мы говорим, полагаю, я всё ещё жив.
— На грани. Жизни в тебе остались лишь крохи.
— В это есть и хорошая черта, верно? Ты можешь разблокировать мои способности к искусству смерти, что сам и запечатал когда-то.
— Это немного иное состояние, но да, пожалуй, я мог бы. Вопрос в том, стоит ли.
С ледяной ясностью я внезапно догадался, что за знакомые нотки звучали вместе с раздражением. Когда-то давно, в прошлой жизни, именно так мне самому доводилось разговаривать с людьми, от которых вскоре надлежало избавиться. И быть на другой стороне мне было отнюдь не так приятно.
— Я всё ещё не выполнил твою задачу, верно?
Холодно сосредоточившись на деле и, постаравшись никак не показать своего отношения, спросил я.
— Верно.
В пустоте воцарилось молчание. Пронизывающие насквозь чувство присутствия чего-то неведомого усиливалось, словно голос разглядывал меня, раздумывая, к какому решению прийти, и это мне совсем не нравилось.
— Ты вложил в меня множество ресурсов, глупо будет терять вложение, даже не отбив немного, верно? Может, стоит вложить ещё чуть-чуть, дабы в будущем они окупились?
— Может, нам стоит пересмотреть условия договора?
— А разве у нас был хоть какой-то договор? Кажется, кто-то хотел подарить мне жизнь совершенно безвозмездно, отделавшись расплывчатыми понятиями. А значит, я тебе ничего не должен.
— Тогда это взаимно.
— Но тебе всё ещё нужно от меня что-то, так? Может быть, стоит заключить сделку? Меня можно во многом обвинить, но я всегда выполнял свою часть сделки.
О том, что делалось это в целом исключительно ради репутации, упоминать не стоило.
— Хочешь сделки? Хорошо, как тебе такая: Я обучу тебя всему, что ты захочешь знать, а ты напишешь книгу, обучающую искусству смерти, и спрячешь по миру максимально возможное число копий, сделав их из наиболее долговечного материала, что сможешь достать?
— Максимально возможное число — расплывчатое понятие. Огласи число.
— Всему, что захочешь знать — тоже расплывчатое. Один урок на выбранную тему за одну копию, спрятанную в надёжном месте, при условии, что я сам знаком с темой. И от того, насколько надёжным будет место и долговечна книга будет зависеть качество этого урока.
— Написать книгу, сделать копию, спрятать, и всё за один урок на неизвестную тему?
— Многие продали бы душу за такие уроки. — сказал как отрезал, голос.
Похоже, большего из него не выбить.
— Тогда пусть уроки по искусству смерти будут бесплатны. В конце концов, должен же я разбираться в теме, о которой пишу книгу? Это и в твоих интересах. Хотя, если тебя устраивает краткая методичка…
— Хорошо. Один урок на выбранную тему в обмен на одну книгу. Качество урока зависит от качества книги. Уроки по искусству смерти, пока действует соглашение — бесплатны. Сделка будет завершена или разорвана, если ты умрёшь, покинешь Тиал любым способом, или я решу, что ты спрятал достаточно книг. И ты обязан написать и изготовить оригинал книги, скопировать, и спрятать её раньше, чем мы умрёшь, иначе твоя душа будет вечно принадлежать мне. Это моё последнее предложение. Сделка?
— Из голоса собеседника вновь исчезли все эмоции. Леденящий безжизненный шёпот словно окутал меня со всех сторон, беря саму душу в холодные клещи. Отчётливо я почувствовал, что стоит мне дать согласие — всё так и будет. Хотя сделка и выглядела честной, отдавать душу в залог мне совершенно не хотелось. Но был ли у меня выбор? Что ждало меня в случае отказа? Моё тело лежало в пещере как минимум в неделе пути от людей, и, вероятно, находилось на грани смерти от истощения. До сих пор у меня не было сомнений сомневаться в правдивости слов своего призрачного наставника — а значит, после смерти меня ждёт лишь пустота…Такая же, какая сейчас вокруг меня, вот только к ней добавиться уже абсолютное одиночество. Это будет конец, отчётливо понял я. Чтобы сохранить себя, когда в этом чёрном ничто, за границами вселенной и привычного мироздания, нужно нечто большее чем всё, что было мне известно. И хотя услови