Впечатления на неё это не произвело.
— Это белая сталь. Одна монета, по аналогии с золотом и платиной, стоит тысячу платиновых монет.
Вот здесь её проняло.
— Деньги королей… Я только слышала, что такие бывают, но никогда не видела.
Она инстинктивно протянула руку за монетой, но тут же отдёрнула её.
— Можешь взглянуть.
Я пододвинул монету к ней, через стол. Мелайа аккуратно взяла монету, чуть потёрла, взвесила на руке. А потом со вздохом вернула её на мою сторону стола и посмотрела на меня очень серьёзным взглядом.
— Всего одна тяжёлая монета. И всё же это, пожалуй, больше чем я заработаю за всю жизнь.
— Уверен, у меня на службе ты сможешь заработать и больше.
— Может и так. Но не думай, что я жадная. Пожизненная служба — это не та вещь, которая решается деньгами.
— Вот как? Думаю, я знавал людей, что думают иначе. А чего хочешь ты?
Мелайа положила голову на стол, обхватила её руками и протяжно застонала. Посмотрев на меня из-под копны густых волос, она вымолвила:
— Ты задаёшь слишком сложные вопросы. Тебе вообще не кажется странным приходить к девушке, с которой ты знаком меньше месяца, и предлагать ей кардинальным образом изменить свою жизнь?
— Нет. Жизнь слишком коротка, чтобы размениваться на такие вещи, как продолжительность знакомства. Ты мне нравишься. Завтра я покидаю Таллистрию, и в ближайшие годы точно не вернусь в неё. Поэтому я хотел бы услышать твоё решение до того, как покину твой дом. Выбор за тобой.
Она думала долго. Час, или даже больше. Я терпеливо сидел и ждал, а девушка тем временем заварила травяной отвар, приготовила обед, но делала это явно на автомате, витая в своих мыслях. Мы ели молча.
— Что будет в конце? — наконец, задала она вопрос.
— В конце чего?
— Твоей жизни. Предположим, я пойду к тебе на службу, и нам улыбнётся удача дожить до глубокой старости. Что будет ждать тебя в конце пути? И меня?
Я помедлил с ответом. Мне было неведомо будущее, однако что-то подсказывало мне, что скажи я ей это, и мне придётся уйти ни с чем. Люди хотят быть уверены в своём будущем, и неважно, скажешь ты им ложь или истину. Важно, чтобы они в это поверили. Есть много способов получить верность человека, сложных и не очень. Но тогда, когда люди уверены, что ты говоришь только правду, может быть достаточно лишь слов.
— Величие. Нас будет ждать величие.
Некоторое время мы играли в гляделки. Я смотрел равнодушно — в сущности, мне не сильно волновал ответ. Всего лишь ещё одно дело по вербовке, которое нужно сделать. Сколько таких ещё предстоит? Множество. Одна неудача не поменяла бы ничего в моих планах. Не знаю, что искала Мелайа в моих глазах своим пытливым взглядом, однако, глубоко вздохнув, и слегка зажмурившись, словно ныряя в бездонный омут, она ответила:
— Я согласна.
Возможно, кому-то может показаться, что лучше было бы нанять людей на короткий срок, и захватить подходящий баронский замок с ними. Однако правила передачи титула утверждали, что рыцарь должен штурмовать замок только со своими вассалами. То есть теми, кто служит ему пожизненно, принеся клятвы верности. Подозреваю, кто-то особенно умный из королей давным-давно придумал это правило, чтобы молодчики вроде меня не могли просто набрать наёмников и вознестись к власти. Собрать отряд, верный тебе лично куда сложнее, чем набрать наёмников для штурма. Однако пока что мне придётся следовать этим правилам. Пока что.
Глава 59
Я улыбнулся ей самой доброй улыбкой, на которую был способен. Однако судя по выражению её лица, вышло у меня не слишком хорошо.
— Слушай мой первый приказ: завтра я вые…
Мелайа подняла руку, прерывая меня.
— Прежде всего нам стоит закрепить вассалитет официально и принести клятвы. Раз завтра мы покидаем город, стоит посетить храм сегодня.
А вот эта идея мне не слишком понравилась. Посещение храмов в мои планы вообще не входило.
— Ты хочешь посетить храм Отца?
— Если ты настаиваешь, можем пойти и туда. Однако я бы предпочла храм Матери-природы.
Я задумчиво забарабанил пальцами по столу. Обе идеи мне не нравились: Отца мне следовало избегать по советам своего “благодетеля”, а вот Мать-природа, как следовало из названия, вероятно, не слишком одобрила бы искусство смерти. Впрочем, до сего дня мне вообще не доводилось слышать о подобном культе в королевствах. Однако сдавать назад, когда уже уломал человека на службе тоже так себе идея…
— Посетим храм Матери-природы. Никогда не слышал о ней.
Храм находился за пределами каменных стен. Пока Мелайа вела меня туда, я подробно расспросил её о том, куда мы идём.
— Поклонение Матери-природе не слишком распространено в королевствах. Даже у нас, в Таллистрии, прихожан мало. Ничего удивительного, что ты не слышал о ней.
— И каковы её заветы?
— Да никаких, на самом деле… Живи в гармонии с природой и всё.
На фоне рыцарских клятв — плюнуть и растереть, конечно. Хотя гармония — понятие ёмкое.
— А как жрецы Отца относятся к вашему маленькому кружку?
— Никогда их не спрашивала. — девушка пожала плечами.
Я задумался и напряг память. Справедливости ради именно религиозная жизнь королевств меня интересовала не слишком сильно, поэтому этому аспекту во время обучения в монастыре мной уделялось меньше всего времени. И сейчас всплывали пробелы…
Внезапно я понял в чём была проблема: обучение в ордене не имело религиозного подтекста как такового. Вообще. Мне не довелось вспомнить ни одной молитвы, ни одного божественного завета, ни одного наставления или даже упоминания о религии со времён обучения. Странники — светский орден?
Осознание этого факта заставило меня встать на месте. Нет, так не могло быть. Кадоган говорил о заданиях от жрецов, мастера жизни в монастыре определённо были священниками. Как вышло, что полностью подчинённый и финансируемый церковью орден лишён религиозного подтекста в обучении свои адептов?
— Ты в порядке?
Голос спутницы вывел меня из раздумий.
— Да. Просто вспомнил кое-что важное.
Храм Матери-природы был живым. В прямом смысле — это было сплетение деревьев, что, срастаясь друг с другом, образовывали небольшой домик. Это даже сложно было назвать храмом: скорее, часовенка.
Внутри нас встретила пожилая женщина в простую, скромную зелёную рясу.
— Чем я могу вам помочь? Вы нуждаетесь в исцелении?
Мягким голосом осведомилась она, на мгновение бросив взгляд на мои раны.
— Мы хотим скрепить союз клятвой.
Решительно ответила Мелайа, украдкой взглянув на меня. Я же изображал из себя статую.
— Семейный союз?
— Союз сюзерена и вассала. — слегка покраснев, уточнила девушка.
Жрица мельком посмотрела на меня. Я сложил руки на груди, выставив рыцарский перстень на обозрение.
— Ты уверена, дитя моё?
Обратилась она к девушке. Мне захотелось стукнуть старуху чем-то тяжёлым. Мелайа посмотрела на меня. Похоже, полной уверенности у неё до сих пор не было.
— Это твой выбор. Я всё сказал.
— Уверена.
В её голосе уверенности совсем не чувствовалось. Чувствовала это и жрица, однако от дальнейших уговоров она воздержалась, лишь слегка неодобрительно качнув головой.
— Проходите к алтарю.
Алтарь часовни представлял собой… Дерево. Большой, толстый ствол, который выделялся из стены тёмной листвы. Мы приложили к нему руки и жрица Матери-природы тихим, но глубоким и властным голосом начала:
— Мы собрались здесь, перед ликом самой природы, чтобы переплести две нити жизни, дабы они вместе росли и крепли. Клянёшься ли ты, дева, в верности сему рыцарю, и его делам?
— Отныне и навсегда. — выдохнула Мелайа.
— Клянёшься ли ты, рыцарь, быть достойным сей клятвы?
Какое ёмкое определение. Мне оно определённо нравилось: понятия достоинства каждый определяет для себя сам.
— Отныне и навсегда. — эхом отозвался я.
По храму пронёсся лёгкий ветерок, и на миг — всего лишь на миг мне почудилось чужое присутствие. А вот затем произошло кое-что неожиданное: в мою энергетику вонзилась плотная жизненная нить и слилась с ней!
Это было почти неощутимо. Обычный человек, вероятно, даже не заметил бы это, и только годы тренировок чувства жизни позволили понять, что что-то вообще произошло. И эта нить связывала меня и Мелайю, потихоньку перекачивая жизнь от неё ко мне!
До сего момента я вообще не подозревал, что из жизни, как и из смерти, можно создавать подобные нити. Это было бы логичным предположением, однако ни мастера в монастыре, ни Кадоган никогда не упоминали о чём-то подобном. Сама девушка, похоже, ничего не заметила. Это заслуживало отдельного изучения: однако сейчас, пожалуй, я был несколько не в той кондиции для познания новых трюков.
— Как живётся на службе?
Весело спросил я девушку, когда мы покинули храм.
— Чувствую себя дурой. Я дура, да?
Изнутри я был полностью согласен с этим утверждением. Какой дурак вообще согласится пойти на пожизненную службу к человеку, с которым знаком всего несколько дней? Однако так как именно я был этим человеком, признаваться в том, что сам бы я никогда так не поступил, было нелогично. Самому себе, по крайней мере, можно было не лгать, что настоящие мотивы Мелайи оставались для меня загадкой. Хотелось бы думать, что здесь поработала моя невероятная харизма, однако, вопреки этому случаю, девушка отнюдь не казалась мне глупой. Может быть, сыграл свою роль средневековый менталитет? Большая часть людей в королевствах, так или иначе, является подчинёнными тех или иных аристократов, и подобная служба не должна быть чем-то редким. И пусть пока я был простым безземельным рыцарем, в конце концов, каждый рыцарь при толике удачи может получить собственную землю и стать захудалым, но всё же бароном…
— Полагаю, мы недостаточно долго знакомы, чтобы я смог в полной мере оценить твои умственные способности.