Глаза моего рыцаря смерти слегка светились мерным серым цветом. И, насколько я знал, ни одна стихийная энергия мастеров королевств не имела багрового цвета. Откуда же он брался?
— Я начну войну за создание единого королевства, сказав людям, что такова воля Отца. — ответил я скелету.
А затем напряг свои силы и чувства до предела, готовя сокрушительный удар.
Вопреки моим ожиданиям скелет на этот ответ принял совершенно расслабленную позу.
— Отец никогда не приказал бы нам подобного. Я в этом точно уверен. Почему ты рассчитываешь, что он не расскажет жрецам о том, что это не так? Церковь никогда не позволит объединять королевства, им это просто невыгодно.
— Не приказал бы, верно. — кивнул я. — Но сколько людей об этом знает? Единицы. Церковь расформирована и действует только в двух королевствах из одиннадцати. Отец удалился и не отвечает на призывы верховных жрецов. Ты наверняка пропустил это, но за последние столетия иерархи сделали немало ошибок, и не слишком любимы народом. Я — рыцарь-странник, член одного из самых знаменитых и почётных орденов рыцарей, который только что откололся от церкви.
Скелет долгое время молчал, а затем хриплым, скрежещущим тоном рассмеялся.
— Грольфов сын. — покачал лысым черепом древний король. — Если всё действительно так, у тебя и правда может получиться. Хочешь воспользоваться ситуацией и подмять под себя большую часть королевств? Да, пожалуй, это действительно уникальный случай. Имея на руках такие козыри, и я бы не удержался и рискнул.
Мервый основатель Ганатры подошёл к телу одного из гвардейцев, и сорвал с него пояс с ножнами, прилаживая его себе вокруг бёдер. Затем закинул меч в ножны, и подошёл ко мне почти в упор, смотря багровыми провалами мне прямо в глаза. Он был выше меня почти на голову.
— Я сыграю в эту игру на твоей стороне, король Горд. Это будет забавным посмертием. Но у меня есть одно условие.
— Какое? — спокойно спросил я, не отводя взгляда от багровых глазниц.
— Мой род. Я хочу, чтобы ты сделал так чтобы даже в случае твоего поражения, он остался в живых и при земле. Неважно, как ты это сделаешь, мои потомки, моя кровь, должна остаться и не сгинуть в этой войне. И остаться богатой и влиятельной. Справишься с такой задачей?
Я тепло улыбнулся, глядя в багровые глазницы лича.
— Справлюсь. Но знай, если вы ударите мне в спину, я позабочусь об обратном.
Скелет не ответил. Лишь изобразил протяжный зевок, прикрыв пасть костяной рукой. Затем он вернулся в саркофаг и улёгся обратно.
— Позови, когда понадоблюсь. И пришли кого-нибудь прибраться — не люблю мусор в моём склепе. — донеслось из саркофага.
С натугой отворив каменные двери, я вышел из склепа. Улос так и нёс на входе молчаливую стражу.
— Я оживил первого короля Ганатры. Мы с ним договорились. Убери следы ритуала и останки жертв. Королю принеси книг и светильников. Затем раздобудь ему закрытые латы, такие, в которых нельзя будет определить скелета даже самым пристальным взглядом. Всё ясно?
Старый слуга просто кивнул.
— Будет сделано, милорд.
Определённо, это прошло даже лучше, чем можно было ожидать. Генерал для живой армии у меня уже есть. Теперь будет и для мёртвой.
Интерлюдия
Старый Лейв, сотник клана северного ветра, с лёгким прищуром стоял на полуразрушенной каменной стене поросшего мхом и давно всеми позабытого небольшого замка на северной окраине Ганатры.
Когда-то этом место было резиденцией одного из баронов. Но барон сгинул в местных лесах, нового не нашлось, и с тех пор земли были заброшены. Не самый добрый край, по меркам людей, но старый гигант был ими вполне доволен.
Теперь это были земли клана Северного Ветра, и этот замок ещё сослужит им хорошую службу. Пожалуй, на этой неделе можно будет починить восточную башню: западная развалилась почти полностью, и ту придётся строить заново…
— Вторая партия пленников прибыла, сотник.
Средних лет гигант с редкой проседью в густой чёрной бороде ударил себя в грудь, привлекая внимание командира и вырывая его из раздумий.
— Были проблемы? — спокойно осведомился Лейв.
— Много кричали, пришлось заткнуть всем рты. Но в остальном всё спокойно, буйных не было. — отчитался десятник.
— Добавь их к остальным, и следите вдвое пристальнее. Пока они не ушли в дело, осечек быть не должно.
Десятник утвердительно кивнул. А затем спросил:
— Вместе их будет почти сотня. Учитывая, для чего они предназначены, возможно, стоит снизить рационы? У нас осталось не так много провианта…
Лейв немного помедлил, размышляя. Он вспомнил, как выглядели соляные рудники, с маршрутов на которые им и приходилось перехватывать пленников. Это зрелище было изрядным удивлением для гигантов: слишком хорошие условия по меркам севера получали тамошние работники.
У детей льда встречались отщепенцы и преступники. Не слишком много — север быстро расправлялся с идиотами, но встречались. Кланы помельче казнили таких или изгоняли, но более крупные и влиятельные порой устраивали места с принудительными работами. Копать шахты в вечной мерзлоте — тяжёлая работа, и желающих на такую всегда было немного.
Главноё причиной, почему гиганты не слишком часто прибегали к принудительным работам, была сложность обеспечения такой работы. Преступники легко могли сбежать. Требовалось выделять охрану, строить шахту, из которой сложно сбежать, постоянно следить за отщепенцами, чтобы те не филонили…
Человеческие рудники были полной противоположностью. Условия содержания там совсем не отличались от обычного рудника, где работали свободные шахтёры. Кормили там от пуза. Платили деньги, пусть и небольшие. И никаких надзирателей и погонщиков: провинившиеся просто следовали королевскому указу, добросовестно выполняя свою работу!
Последнее удивляло старого сына льда больше всего.
— Я не слишком много знаю о целях верховного… — медленно произнёс угрюмый гигант. — Но догадаться о том, что в слабых и обессиленных пленниках будет немного жизни, несложно. Кормите их, как рогачей на убой.
На испещрённом морщинами сером лице сына льда появилась едкая, ехидная усмешка.
— К тому же не стоит уподобляться дикарям. Мы же не варвары, верно?
Несмотря на то, что это слово старый сотник произнёс на языке людей, его подчинённый вполне понял его. Он не позволил себе усмешек, но в глубине глубоко посаженных глаз промелькнуло полное одобрение и понимание.
Глава 4
Говорят, слухи распространяются быстро. Возможно, по меркам людей средневековья так оно и было, но я, более привычный к скорости более продвинутого общества считал их сроки крайне медленным. Но так или иначе, такую вещь как появление нового короля скрыть было невозможно, и вести стали разлетаться вместе с торговыми караванами.
Это заняло время. Местные животные — конга, что являлись основной тягловой силой для повозок, отнюдь не отличались скоростью. В среднем, прямой путь каравана от одного королевства до другого занимал дней шестьдесят. А если двигаться зигзагами, да ещё и менять караваны… Кадоган в своё время вёл меня из глухого Аурелионского баронства до столицы Ренегона примерно полгода.
Некоторых людей о собственном воцарении уведомил я сам, лично, отослав письма Грицелиусу, королю Харена, и магистру странников.
Тем не менее первое официальное письмо, пришедшее мне с поздравлениями, пришло от короля Ренегона.
Пробежавшись глазами по письму, я не нашёл ничего существенного, кроме одного факта: король сообщал, что в связи с моим “воцарением” верховный иерарх желает лично посетить меня и приватно пообщаться, и просил своего собрата-короля радушно принять гостя.
Этого следовало ожидать. Вот только видеть одного из выживших иерархов мне совершенно не хотелось: слишком мало я знал об этом человеке. И он определённо мог представлять угрозу.
Я позвонил в колокольчик, вызывая секретаря. Молодой коротко стриженный мужчина со сломанным носом и бесстрастным, безразличным лицом, вошёл в кабинет, глядя на меня холодными рыбьими глазами. Не знаю, как старый слуга нашёл и проверял его, но именно Улос отрекомендовал мне этого человека как полностью надёжного. Его звали Люсьен.
— Люсьен, мне нужен полный доклад о жизни и деятельности нового верховного иерарха Аурелиона и Ренегона. Слухи, сплетни… всё что известно в народе. Справишься?
Молодой мужчина, не меняясь в лице, спокойно и даже как-то равнодушно кивнул.
— Доклад будет готов через неделю, Ваше Величество.
Я ещё раз пробежался взглядом по письму. Была ещё одна вещь, которая привлекла моё внимание.
Люди Тиала в официальной переписке всегда ставили дату и место написания письма. Слуги по моему приказу изготовили мне местный настенный календарь, что насчитывал семь месяцев по сорок девять дней, и я принялся сравнивать даты…
Месяц жизни… неделя света… Цифры не сходились. Поднявшись с мягкого и удобного королевского кресла, я подошёл к календарю с письмом и ещё раз сверился с датами, напрягая память.
По всему выходило, что король Ренегона написал письмо едва ли не через три десятка дней после штурма королевского замка Ганатры.
Я был рыцарем-странником, которые, помимо прочей славы, считались одними из быстрейших почтальонов в королевствах.
Странник мог успеть и быстрее, совершая трех-недельный марш-бросок налегке от столицы до столицы, не останавливаясь даже на отдых. И всё же — это была поразительная скорость. Ни один караван не успел бы в срок. Выходит, один опытный путник или группа вышли из Небулоса буквально днём позже? Само письмо, вероятно, было отправлено с королевским караваном, что уже не торопясь дошёл до Ганатры.
Король Ренегона имел осведомителей в моём королевстве, быстрых и достаточно решительных, чтобы немедля отправить ему доклад о новом короле. А ведь путь до столиц Арса и Палеотры был ближе, и их короли до сих пор не прислали мне писем.