Предыдущий наследник престола тоже собирал свой двор, раздавал должности, дублирующие действующее правительство. Но погиб, а его приближенные разошлись, кое-кто и вовсе оказался в застенках за незаконные действия. В казнокрадстве никого не обвинили, а вот за попытку продать некие секреты за границу прихватили троих. Еще семеро умудрились поучаствовать в мятеже, решив переметнуться не к тому великому князю. Так что от двора погибшего наследника престола за год осталось всего с пяток человек.
И за их жизнь Лермонтов не дал бы и ломаного гроша. Слишком они высоко взлетели, успев найти и врагов, и завистников. Исчез покровитель, и сразу же оказалось, что больше этих дворян никто не защищает. И общество, как это обычно и бывает в таких ситуациях, ощутило жажду крови.
Могла ли повториться такая же история с Виктором Константиновичем и его семьей? Не хотелось бы, но чем черт не шутит, когда Бог отворачивается. Так что беспокойство Окунева Сергей Юрьевич понимал прекрасно.
Пока Моров полезен, его, разумеется, не тронут. Да и побоятся после похищения Макаровой. Но сколько этот страх будет существовать, если Ивана Владимировича действительно приговорит новый император или кто-то из великих князей, кто взойдет на трон в случае, если текущая династия прервется, так и не удержавшись?
— Я поищу ответы на ваш вопрос, Василий Владимирович, — прикрыв глаза, произнес Лермонтов. — В конце концов, ваш племянник меня практически спас. Так что я чувствую себя обязанным.
«Косарь» улыбнулся одними губами. Но взгляд его вновь стал таким холодным, что отставной полковник почти физически ощутил, как сжимается петля на шее. Впрочем, ощущение сразу же ушло, стоило Окуневу моргнуть.
— Благодарю, Сергей Юрьевич, — произнес он. — А пока что разрешите откланяться. Я ведь еще и дома не был, сразу же к вам на встречу побежал. А там дела семейные ждут.
— Был рад с вами повидаться, — ответил Лермонтов, поднявшись на ноги и протягивая руку.
— Буду ждать от вас вестей.
Василий Владимирович ответил на рукопожатие и покинул зал дворянского собрания. А опустившийся обратно на диван Сергей Юрьевич залпом допил напиток, не ощущая ни вкуса, ни крепости.
Что ни говори, а «Косарь» умел вселять ужас в окружающих. И уж точно не следовало откладывать с исполнением его просьбы. Да и намек на то, что власть могут сменить, Лермонтов услышал прекрасно.
Стало быть, узнал Окунев нечто такое, что навело на эту мысль. И что бы это ни было, нужно было устранить причину переворота прежде, чем она выплеснется на улицы кровавой рекой.
Хватит уже мятежей и сменяющих друг друга императоров.
Новый особняк дворянского рода Моровых, кабинет главы рода. Иван Владимирович Моров.
Наталья вошла в кабинет после аккуратного стука.
После переселения в новый дом, я, как и обещал, поставил ее на должность повыше. И хотя слуги от Макаровых еще не переехали вслед за своей госпожой, Наталья взвалила на себя новую работу, а заодно и прислугу строила не хуже командира.
— Иван Владимирович, — обратилась она ко мне, прижимая к груди папку с документами, — я подготовила отчет, который вы просили.
— Спасибо, — кивнул я, оторвавшись от проверки курсовых работ своих студентов. — Оставьте на столе, я посмотрю чуть позже.
Вновь погрузившись в писанину второкурсников, я услышал, как закрылась дверь в кабинет. Прямо скажем, пока что курсовые не впечатляли, но и общей магии в Российской Империи чуть меньше года. Так что не удивительно, что полет фантазии на этом поприще у студентов довольно узок.
Ведь им в отличие от тех же младших семей Солнцевых, не приходилось столько практиковаться. Но это временно, и уже лет через пять изыскания станут куда более интересными и изощренными.
Однако это не значило, что я относился к своим обязанностям спустя рукава. Так что пометки в документы добавлялись по мере чтения. А одну работу я и вовсе забраковал целиком.
Понятно, что на какой-нибудь высшей математике почти дословное цитирование разных источников вполне могло бы сгодиться. Там предмет старый, давно изученный, знай себе следуй инструкциям. Однако у себя я требовал иного, так что сборник цитат моих же лекций на общую тему меня совершенно не впечатлил.
— Иван Владимирович, прибыл Василий Владимирович, — раздался в селекторе голос управляющего. — Прикажете пустить?
Я вскинул брови от удивления.
Визит Окунева не был запланирован. Более того, мы практически не общались после того, как я спас его племянника. «Косарь» вернулся на службу, и у него просто не было времени поддерживать со мной связь, а я просто охладел к Окуневым настолько, что и сам не спешил восстанавливать общение.
Вдавив кнопку на аппарате, я заговорил:
— Пусть подождет меня в дальней гостиной. И подайте напитки, —распорядился я. — Я спущусь через десять минут.
Конечно, предполагается, что о визите предупреждают заранее. Ситуации, когда гость сваливается как снег на голову, обычно крайне редки и требуют срочной реакции. Однако у Василия Владимировича все еще есть мой номер телефона, и он вполне мог позвонить. Ну, или узнать, что я не хочу с ним разговаривать, отговорившись делами, и уехать.
Но раз никакой срочности нет, вполне можно закончить с чтением курсовых. И пометить себе организовать собрание на следующей неделе своего круга лучших студентов. А чтобы смотрелось особенно хорошо — провести его у меня дома.
Таким нехитрым способом можно и расположение показать, ведь не на территории академии происходит собрание, а дома. Практически встреча не гостей, а единомышленников. Помимо этого, смена обстановки позволит сменить отношения «преподаватель-студенты» на «наставник-ученики». В конце концов, именно личное ученичество лучшим студентам и будет предложено после окончания академии.
А вот если Семенов не пересдаст мне курсовую, придется его отчислить. Это же просто оскорбительно: пока другие занимаются делом, он всего лишь переписал мои лекции!.. Подобное наплевательское отношение к моему предмету и мне спускать никак нельзя. Ведь если бы не я, никакой академии не появилось бы вовсе.
Ладно, если бы он подошел ко мне с проблемой, я бы помог и тему выбрать, и подсказать, как ее написать. Но ведь он даже не попытался. К чему мне такой студент, для которого обучение всего лишь формальность? Тем более что за него платит казна.
Закрыв рабочую среду, я поднялся из-за стола и, прихватив трость, направился в дальнюю гостиную. Озвученное время ожидания как раз подходило к концу.
Окунев с нашей последней встречи нисколько не изменился. Все тот же взгляд, все те же движения. Разве что бородку отпускать начал — пока еще не слишком заметную, но изменение бросалось в глаза, состарив моего двоюродного дядю лет на пять-семь.
— Василий Владимирович, — произнес я, входя в комнату, — рад вас видеть у себя в гостях!..
«Косарь» стоял лицом к дверям, и мое приближение не было для него тайной — магическим зрением он обладал, седьмой узел давно освоил. Так что встретил он меня с улыбкой и легким уважительным наклоном головы.
— Иван Владимирович, — ответил он, — благодарю, что не стали отказывать во встрече, пусть она и неожиданная.
Я указал на кресло, к которому чародей явно не прикасался, все это время проведя на ногах. Но все равно Окунев сел лишь после того, как опустился на сидение я сам. Несколько секунд мы рассматривали друг друга, прежде чем «Косарь» заговорил:
— А я смотрю, обучать остолопов куда опаснее для здоровья, чем воевать, — с усмешкой произнес он. — Ты постарел, Иван, и серьезно. Понимаю, что нашла в тебе твоя невеста, такого представительного мужчину любая дама взглядом провожает.
— Зато ты выглядишь прекрасно, дядя, — посмеялся я. — Видимо, зарубежные поездки способствуют здоровью.
Он кивнул, продолжая улыбаться.
— Есть немного, — ответил Василий Владимирович. — Но я зашел не для того, чтобы сохранностью своей прекрасной внешности похвастаться. У меня к тебе серьезный разговор, и потому прошу поставить защиту от прослушивания.
Я вскинул бровь, а дядя решил пояснить, почему не делает этого сам.
— Так я буду уверен, что ты мне поверишь и не станешь подозревать, что наш разговор слушает кто-то еще, — заявил он. — Раньше я бы и внимания на это не обратил, однако мой брат поступил с тобой откровенно скверно, и я не думаю, что у тебя осталось так много доверия ко мне, как и прежде.
Хороший жест. Ссориться с самим Василием Владимировичем я не хотел, и все равно бы его выслушал. Но такое отношение приятно греет душу, чего уж там. Не так уж много людей может меня порадовать в этом мире. Так что если среди них останется «Косарь», пусть и пропадающий по другую сторону границы, это хорошо.
Однако для того, чтобы активировать чары, мне не приходилось тратить собственную магию. Не для того я дом перестраивал, чтобы в чем-то нуждаться внутри его стен. Так что заложенные в помещение печати вспыхнули, активируясь, и нас накрыл купол абсолютной тишины.
Теперь, что бы ни происходило внутри, снаружи услышать будет просто невозможно. Звуковые волны просто не преодолеют возведенный барьер.
— Я не так давно вернулся в Российскую Империю, — сразу же перешел к делу Окунев. — И еще бы дольше не возвращался, ты и сам прекрасно знаешь о моих отношениях с братом.
Я кивнул, а Василий Владимирович продолжил:
— По долгу службы я много где побывал, много за кем следил и даже немного поохотился, — откинувшись на спинку, сказал он. — Так что мне в руки попался документ… Скорее, твое личное дело, составленное не только из слухов и сплетен, но и конкретных фактов.
— Мое дело попало за границу? — уточнил я, не слишком удивленный таким поворотом событий.
Недоверие к службам Российской Империи во мне как укрепилось, так и не собиралось рассасываться. И если кто-то торгует информацией на сторону, я удивлюсь лишь тому, что он умудрился попасться.