Меня самого ждал трехдневный отпуск, включающий в себя два дня без моих занятий. Так что было время привести сторонние дела в порядок, прежде чем возвращаться к привычной жизни.
Выбравшись из постели, я проследовал в ванну и потратил время, чтобы привести себя в порядок. А уже сидя в халате за утренним кофе, листал последние новости.
Все текущие разработки были пущены в дело, с этой стороны можно было не волноваться. Военное ведомство вцепилось в наши новинки, как утопающий в протянутую руку. Инвестиции текли рекой — многие дворянские фамилии только и ждали, когда удастся приложить руку. Ведь о том, что Солнцев и Панфилов вложились в новинки техномагического обеспечения, узнали довольно быстро.
Всем хотелось прославиться, так что казна тратилась лишь наполовину, остальное составляли исключительно вложения дворян. На этом фоне несколько высказываний, промелькнувших в сети, о том, что государство должно обеспечивать себя само, просто потонули в потоках обвинений.
Двое особо активных обличителей уехали на Дальний Восток вместе с семьями, получив на руки запрет возвращаться в столицу. Виктор Константинович давно ждал, когда с этими господами удастся расправиться, а тут они сами себя закопали, да так, что это дворянское собрание потребовало ссылки у императора, а не он продавливал благородных, как это бывало ранее.
За последний год жизнь вообще серьезно переменилась в Российской Империи. А я ведь не забыл, как меня, дворянина, пытались убить какие-то бандиты. И предпринимали они эти попытки в полной уверенности, что все получится.
Сейчас сложно представить нечто подобное, хотя я уверен, что криминальные ячейки остались в подчинении благородных семей. Просто теперь этого не видно, и свои незаконные делишки они проворачивают втайне.
Кофе кончился, и я наполнил чашку повторно.
В дверь осторожно постучались, и я телекинезом открыл створку.
— Иван Владимирович, — с поклоном обратился ко мне вошедший Демин, — вы не особо жалуете мои инициативы, но, полагаю, это вам понравится.
Он положил передо мной тонкую папку и замер в ожидании моей реакции. Прежде чем что-либо говорить Даниилу Игнатовичу, я откинул обложку в сторону и быстро пробежался взглядом по тексту.
— У вас и там свои люди есть, — хмыкнул я.
— Я стараюсь держать осведомителей во всех важных местах, Иван Владимирович, — отозвался мой начальник безопасности. — К тому же я не забыл о том, что английские маги крови уже пытались пробраться в Москву. И о вашем к ним отношении помню.
— Кровавый культ — главный противник нашей семьи, — кивком подтвердил я.
Запись было трудно назвать полноценным отчетом, скорее, заметками о визитах в английское посольство. Что немаловажно — как явных, так и тайных. Несложно догадаться, что на Демина работал кто-то из мелких слуг, которых брали на низшие должности.
— И сколько еще людей наш благородный разведчик осведомляет? — подняв голову от бумаг, спросил я.
— Как минимум Службу Имперской Безопасности и Министерство иностранных дел, ваше благородие, — ответил Демин. — Если и есть иные частные лица, мне этого, к сожалению, неизвестно.
Я еще раз прочел последнюю запись.
Через тайный ход к послу прибыла высокопоставленная женщина. Личность ей удалось скрыть одеянием, на чем она приехала, слуга тоже не видел. Однако на господ насмотрелся уже достаточно, чтобы сразу определить — дама из высших эшелонов власти, к тому же ранее в посольстве не появлялась. Что не покидала кабинета лорда Фицхью в течение часа, ему стало известно, когда он переговорил с другими слугами.
— Мне это не нравится, Даниил Игнатович, — произнес я, откладывая бумаги в сторону. — Кто-то заигрывает с Лондоном, в адюльтер я не верю. Видел я того лорда, на него даже самая последняя шлюха полезет только пьяной в стельку. А дама из высшего общества так низко не падет.
Мой начальник безопасности кивнул, а я продолжил:
— Вот что мы сделаем, Даниил Игнатович. Я отправлю фотографии этих листочков Антонине Владиславовне, пусть у себя проверит тихонько, знают ли в Службе Имперской Безопасности об этом визите и не покрывают ли кого, — предложил я. — И Евгении Андреевне копию отправлю. Уж она через мужа точно найдет способ порыться в документах Министерства иностранных дел.
Закрыв папку, я убрал ее в ящик стола. Демин же вздохнул.
— Что такое? — спросил я.
— Сдается мне, Иван Владимирович, что дело это крайне поганое, — проговорил он. — Вы уверены, что с англичанами не играют из Кремля? Там ведь тоже хватает своих интересантов. Как бы на немилость императора не нарваться.
Я хмыкнул в ответ.
— Моя жена — подруга следующей императрицы, сам его императорское величество мне многим обязан, — напомнил я. — Кто же должен стоять за этим визитом, чтобы перебить мои привилегии?
Он пожал плечами.
— Интуиция моя говорит, что все это может очень плохо кончиться, Иван Владимирович. А я привык ей верить, без этого в моем деле долго не проживешь и званий не получишь, — ответил он. — Не так давно даже императора с наследником не постеснялись убить, Виктор Константинович сам трон удерживал во время мятежа. Нужно ли вам с молодой супругой и ребенком на подходе рисковать?
Я улыбнулся.
— Пока это моя страна, Даниил Игнатович, я сделаю все, что могу, чтобы никто не смог сбить ее с пути к процветанию. Ты правильно заметил: Снежана беременна, и мой ребенок родится в Российской Империи. Сделать страну максимально безопасной для сына или дочери — мой долг мужчины и дворянина.
Когда за Деминым закрылась дверь, я откинулся на спинку кресла и плеснул себе третью порцию кофе.
В чем-то Даниил Игнатович прав. Далеко не все благородные фамилии полезли бы спасать страну. Постоянная вражда правящего рода с расплодившимся дворянством мало кого радует. Противостояние между короной и благородным сословием не закончилось, никуда не делось и продолжается. Просто из открытого мятежа при смене власти перешла в холодную войну.
Да, меня окружают другие люди. Мы выделяем свои средства на разработки, открытие новых предприятий, поддерживаем монарха словом и делом. Но нас — меньшинство.
Если, к примеру, кто-то из великих князей, чье содержание, кстати говоря, лежит целиком и полностью на казне Российской Империи, предложит дворянам расширить их права и свободы, сколько из благородных семейств останется верными Виктору Константиновичу?
История Руси, а потом Русского царства и Российской Империи полнится братоубийственными захватами власти. Да и в этом поколении Виктор Константинович сам избавился от своего родственника и его наследника. Да, потом и он пострадал от великих князей, но отбился — не без моей помощи, следует заметить.
И англичане, которые только что собирали коалицию против нашей страны, вряд ли откажутся выделить денег на очередной переворот. Потребуют каких-нибудь гарантий, вроде открытия в Российской Империи английских школ, где будут выращивать патриотов туманного Альбиона, например, и беспошлинной торговли.
Многое можно в России продать, те же промышленные предприятия могут по велению императора как закрыться, так и перейти во владения иностранцам. А новый монарх, взошедший на престол с финансовой поддержкой Великобритании, не откажется от своего слова, так как на руках у лондонских денди будут подписанные им бумаги. И это даже не будет восприниматься как шантаж.
Достав папку, я сфотографировал листы и отправил двум адресатам, сопроводив картинки подписью.
Моров И. В.: Знаете ли вы об этом?
А потом, покрутив аппарат в пальцах, я отправил снимки еще одному адресату. Я обещал не влезать в личные дела Романовых, но не задать этот вопрос было бы неправильно. Потому как, если там не предательство, а хитрая политическая интрига, лучше будет обозначить, что агент прокололась и тайная встреча не является тайной.
При всем уважении к Демину, но его сеть осведомителей — это не уникальное явление. Да и люди, которых он к ней подключает, не профессиональные разведчики. Так что тот факт, что им становится что-то известно, говорит лишь о наплевательском отношении благородных господ к слугам.
ЕИВ Романов В. К.: Очень интересно. Зайди сегодня ко мне в девятнадцать часов, нам будет о чем поговорить.
Отвечать я не стал, и так было понятно, что я явлюсь на аудиенцию. Я даже в какой-то мере ностальгию испытал — давненько меня в Кремль не приглашали для таких дел.
А потому, когда из спальни показалась заспанная Снежка, встретил я свою супругу с улыбкой.
— Доброе утро, моя ненаглядная, — произнес я, поднявшись ей навстречу. — Ты сегодня прекрасно выглядишь.
Она фыркнула, глядя на свое отражение в зеркале. Волосы спутаны, на лице след от подушки, пеньюар сбился с плеч.
— Скажешь тоже, Ваня, — немного ворчливо произнесла она, но первой меня поцеловала в щеку. — Скажешь, чтобы завтрак принесли сюда? Так не хочу никуда идти сегодня. Можно я проведу день в постели?
— Для тебя, Снежка, все, что пожелаешь, — ответил я, кладя руку на живот жены.
Москва, квартира капитана Службы Имперской Безопасности Ждановой.
Антонина Владиславовна привыкла вставать рано. Звук на телефоне начальница отдела внутренней безопасности никогда не отключала, прекрасно понимая, что порой оперативность ответа решает исход дела.
А потому, пока она разминалась и аппарат забулькал, девушка нахмурилась и жестом приманила его к себе. Тренировки с магией Жданова не забрасывала, и кое-какие чары ей давались уже намного легче, чем прежде.
Сперва ее удивил отправитель. Иван Владимирович довольно давно не поддерживал связи со своей бывшей ученицей. И это было совершенно нормально — что мог, он ей дал, но жизнь развела их в разные стороны, и Антонина Владиславовна не расстраивалась по этому поводу. Служба вообще не давала заскучать.
Однако, открыв сообщение, Жданова нахмурилась еще больше. Минута у нее ушла на то, чтобы осознать, что именно ей переслал бывший учитель.